– По прямой. Теперь можешь увеличить скорость.
Пока Дикмер и Годзен ловили беглецов, Дабиров устроил в большом доме что-то наподобие совещания, на котором присутствовали Алилов и Батаев. Они сидели на ковре. Разбуженная жена хозяина усадьбы, вся укутанная в черное, принесла им зеленый чай с ханкой, сладости.
Когда она ушла, Дабиров взглянул на Батаева:
– Сбежавшие люди – твои рабы, Вели. Их надо жестоко наказать. Что предлагаешь?
– У тебя больше опыта в этих делах.
– Так ты отдаешь Далгаровых мне? Отлично. Что ж, в таком случае я предлагаю казнить беглецов. Но не тайно, ночью, в сарае, а прилюдно, утром. Собрать жителей и перерезать этим скотам глотки. Трупы вывезем куда-нибудь подальше. Но ты, Вели, должен будешь произнести речь перед казнью.
– И что сказать?
– Что так будет с каждым, кто решится ослушаться тебя или проявит самовольство. Без твоего разрешения это быдло не должно покидать аул. Что-то в этом роде.
– Хоп! Сделаю.
Чай с наркотиком взбудоражил мужчин, присутствующих в большой комнате.
– Но у меня нет палачей, а местные не станут убивать своих, – проговорил Батаев.
– Даже под угрозой собственной казни?
– Да.
– А твои приближенные?
– Они такие же местные жители.
– Что ж, у тебя нет палачей, у меня они есть. Весь отряд! Я найду тех, кто казнит беглецов. Куда мы вывезем трупы, чтобы их не могли похоронить? Беглецы не заслуживают этого.
– В каньон у старой мельницы.
– Где эта мельница?
– Километрах в десяти отсюда, кстати, в сторону Сулдера, куда так стремились Далгаровы.
– Это на тебе.
– Да, Басир.
– Ты должен произнести такую речь, чтобы навсегда отбить у своих рабов даже мысли о малейшем неповиновении.
– Это сделает казнь. Ничего подобного до сих пор в ауле не было.
– Все же будь строже.
– Хорошо. Еще чаю?
– Только без дури. И так голова пошла кругом. Твоя жена кладет в чайник столько же ханки, сколько чая?
– Нет, просто маковые коробочки привезены из Приморья. Лучшего сока из их верхушек нет нигде. Потому и бьет по мозгам. Но это пройдет. Возбуждение сменится успокоением, благодушием. Хорошее настроение никуда не денется даже тогда, когда на глазах у тебя палачи будут отрезать человеческие головы.
Дабиров рассмеялся.
– Тебе, Вели, ханку следует принимать каждый день.
– К чему ты это сказал, Басир?
– К слову. Но, кажется, подъехал «УАЗ». Идемте во двор, друзья.
Главарь банды с заместителем и хозяином усадьбы прошли во двор, где у «УАЗа» лежали два связанных тела. На Гази было страшно смотреть. Разбитая челюсть отвисла, щеки опухли. Каждое движение из-за перелома ребер доставляло ему сильную боль.
– Ты что с ним сделал, Батур? – воскликнул Дабиров. – Я же приказывал доставить беглецов живыми и невредимыми.
– Насчет невредимыми указаний не было, командир. Вы приказали взять их живыми, я так и сделал.
– Гази оказал сопротивление?
– Пытался. Не хотел подчиняться. Пришлось применить силу. Возможно, мы немного переусердствовали, но врач поставит его на ноги. Хотя какой в этом смысл?
– Ты порассуждай еще! До утра беглецов в подвал.
– Командир! – прогнусавил Дикмер. – Ты обещал отдать женщину мне.
– Я сказал, что подумаю, и сейчас сомневаюсь, стоит ли отдавать тебе Аризу. Ты же ее так уделаешь, что она до рассвета не доживет.
– Доживет, командир, слово.
– Ладно, забирай, но учти, если она умрет даже случайно, то ты лишишься половины своего вознаграждения. Стоит ли эта вонючка таких денег?
– Стоит! Я согласен.
– Забирай.
Гази дернулся, превозмогая боль, но путы держали крепко. Тут же двое боевиков подхватили его и потащили в подвал большого дома. Он ничего не мог сделать ради своей возлюбленной. Гази хотел умереть, но его последний час еще не настал.
Дикмер схватил женщину за растрепанные черные волосы, резко рванул вверх. Она вскрикнула и с трудом встала на колени. Начальник охраны обрезал веревки, которые связывали ее ноги.
– Сама пойдешь, тварь, или мне тащить тебя?
Ариза неожиданно плюнула бандиту в лицо и тут же рухнула на землю от хлесткой пощечины.
– Батур! – повысил голос Дабиров. – Без шума!..
– Понял, командир. – Он обернулся, увидел Годзена, стоявшего возле машины: – Озай, Помоги.
Они перетащили женщину в комнату начальника охраны. Она была небольшой, на полу палас, в углу шкаф, сундук, на окнах плотные занавески.
– Тебе помочь, Батур? – Годзен оскалился.
– Пошел вон! – огрызнулся Дикмер. – Это моя добыча, и я не собираюсь ни с кем ее делить.
Сейчас он превратился в зверя, дикого, необузданного, находящегося во власти инстинкта.
Годзен усмехнулся и вышел.
Дикмер попытался сорвать с бедняжки одежду, но она отбивалась ногами, как уж могла. Тогда бандит сорвал со стены плеть, начал хлестать ею беззащитную, хрупкую женщину, но вовремя остановился. Чутье подсказало турку, что еще пара ударов, и он вместо женщины получит труп.
Избитая Ариза не могла сопротивляться. Она уже ничего не чувствовала, впала в ступор.
Дикмер завернул связанные руки женщины за голову и наконец-то без всякого сопротивления сорвал с нее одежду. Перед ним предстало избитое, но все равно влекущее к себе тело.
Слюна длинной струей протянулась по щеке Дикмера. Он смахнул ее. Она была липкой и тягучей, повисла на руке. Бандит вытер ладони о штаны и начал быстро снимать их.
Он готов был кричать от удовольствия, извращался, как только мог, но всему приходит конец. Дикмер удовлетворился и, весь окровавленный, поднялся с Аризы, которая еле дышала. Вылил на себя воду из ведра, стоявшего в углу комнаты. Немного остыл. Теперь ему был противен вид растрепанной женщины.
Он натянул штаны, взял пустое ведро, вышел в коридор. Там сидел на кушетке Годзен. Он, скорее всего, подсматривал и уж точно все слышал. Физиономия боевика была перекошена похотливой страстью.
– Ты все, Батур?
– А что? Ждал, что и тебе достанется?
– Почему нет? Тебе она больше не нужна, а я с ней еще поиграл бы.
– Не до игр женщине. Кажется, я переборщил. Она еле дышит.
– Я посмотрю?
Дикмер кинул ему ведро:
– Ты пойдешь за водой. И врача позови. Пусть придет.
– Он спит.
– Так разбуди. Что тебе непонятно, Озай? Выполняй приказ.
Годзен покачал головой:
– Не думал, что ты можешь вот так.
– Как?
– Как дикий зверь.
– А разве ты поступил бы с этой шлюхой по-другому?
– Не знаю, – признался Годзен. – Вообще-то вид крови меня сильно возбуждает.
– Выполняй приказ, Озай, и быстро. Если баба сдохнет и Дабир не даст мне половины вознаграждения за работу, то я тоже лишу вас всех денег.
– Нас-то за что?
– За то, что задаете глупые вопросы.
– Я здесь один.
Дикмер взревел:
– Ты пойдешь за водой и доктором, Озай?
– Уже ушел. И не надо кричать. Врач больше нужен тебе.
– Я пристрелю тебя.
– Чем? – Годзен рассмеялся. – Тем, чем насиловал женщину? – Но продолжать он не стал, скрылся за дверью.
Дикмер вернулся в комнату. То, что Ариза и он в крови, понятно, но бурые пятна были и на стенах. Да, он порвал ее как бешеный зверь. Интересно, дышит хоть?
Турок нагнулся над женщиной, находившейся без сознания, и услышал слабое дыхание вперемежку с тихим стоном. Грудь ее, вся искусанная, с соском, висевшим на тонкой полоске кожи, поднималась и опускалась.
Жива. Вопрос в том, дотянет ли до утра? Надо бы полегче, но он не мог, словно сошел с ума от ее тела. Хотя почему «словно»? Дикмер действительно потерял рассудок, заполучив тело этой красотки. Бывшей. Сейчас она была отвратительна, будто враз постарела лет на двадцать.
В комнату вошел врач отряда, украинец Георгий Ветлик.
– Ух ты! – воскликнул он, увидев такое. – Это вы ее так отделали, господин Дикмер?
– Нет, я такой ее привез.
– Рассказывайте!..
– Доктор, ты бы лучше делом занялся, чем время на болтовню тратить.
– Вы, значит, калечите, а я поднимай? Она же уже почти труп.
– Короче, ты работаешь, или здесь сейчас будет два трупа.
– Вот только грозить мне, господин Дикмер, не надо. Дабиров в любом случае встанет на мою сторону, потому что типов, подобных вам, завербовать можно сколько угодно, а вот хорошего опытного врача заманить в отряд не так просто. Но слов действительно хватит. Мне нужна горячая вода.
Дикмер взглянул на Годзена:
– Слышал? Доктору нужна горячая вода.
– Грейте пока, я схожу за инструментом и санитарным пакетом. Придется штопать дамочку. Для чего было так ее уродовать?
Ветлик ушел. Годзен нагрел воды.
Доктор возился с несчастной до самого утра. Он был подонком, таким же насильником и убийцей, как и все в банде, но в то же время опытным врачом. Ветлик сумел вернуть женщину к жизни.
В девять утра Батаев послал своих людей по аулу. Он приказал им объявить общий сбор возле своего дома, на площадке, где обычно проводились праздничные молитвы.
