– Вот все и объяснилось, – Петерсен бодро откашлялся. Зарина и Лоррейн словно в унисон медленно повернули головы и посмотрели на него с полнейшим недоверием. – Как говорится, прошлое – это пролог. Понадобится полчаса или что-нибудь около этого, чтобы раздобыть какой-нибудь транспорт. Есть время почистить зубы и упаковать вещи, – он взглянул на Джакомо. – Вы с вашим другом отправитесь с нами?
– Вы говорите о Лоррейн?
– А у вас есть другие друзья на борту?
– Все зависит от того, куда вы направляетесь.
– Туда лее, куда и вы. Не будьте шляпой.
– И все же куда?
– Вверх по Неретве.
– Тогда нам по пути. Петерсен уже поднимался из-за стола, когда в кают-компанию вошел Карлос с бумажным листком в руке. Как и Джакомо, он был выбрит, свеж, и, вне всяких сомнений, весел. По оживленному лицу капитана нельзя было догадаться, что он не спал целую ночь.
– Доброе утро, господа. Вы уже позавтракали?
– Передавайте своему шеф-повару, что мы без ума от его искусства. Это для меня? – Петерсен указал на бумажный листок.
– Да. Сообщение только что принято. Оно зашифровано, так что для меня это полная бессмыслица. Петерсен посмотрел на бумагу.
– Для меня это тоже бессмыслица, пока нет под рукой шифровальной книги, – он сложил листок и убрал его в карман.
– Вероятно, что-нибудь срочное, – сказал Карлос.
– Шифровка из Рима. Я вывел закономерность: то, что Рим считает срочным, на деле таким не является.
– Мы недавно услышали, что сегодня ночью был ранен человек, – обратилась к капитану Лоррейн. – Рана серьезна?
– Сам Кола считает свою рану серьезной, – без особого беспокойства в голосе произнес Карлос, – я – нет. На всякий случай я послал за санитарами, но их все еще нет. – Он посмотрел в иллюминатор. – Зато я вижу двух солдат, идущих по трапу. Одному из них под девяносто, другому – меньше десяти. Вероятно, это за вами, Петер.
– Посмотрим.
Хотя Карлос преувеличивал, говоря о разнице в возрасте солдат, но ненамного. Младший действительно был чрезвычайно молод – бритва еще не касалась его подбородка. Возраст старшего давно перевалил за пенсионный. Старик запоздало отдал честь – проворнее не позволял его застарелый артрит.
– Капитан Тремино, среди ваших пассажиров есть офицер югославской армии?
– Майор Петерсен, – указал рукой Карлос. Старик, повернувшись к Петерсену, вновь отдал честь.
:– Комендант приветствует вас, сеньор. Он будет благодарен, если вы и двое ваших людей пройдете к нему в канцелярию.
– Зачем?
– Комендант не ставит меня в известность, сеньор.
– Это далеко?
– В нескольких сотнях метров отсюда. Пять минут хода.
– Сейчас, – Петерсен достал свой «люгер». Джордже и Алекс сделали то же самое.
Пожилой солдат предупредительно покашлял.
– Господин комендант не любит, когда в канцелярию приходят с оружием.
– Что?! – воскликнул Петерсен. – Во время войны комендант важного военного объекта не выносит вида оружия? – он взглянул на своих помощников и отложил пистолет. – Вероятно, старческий маразм. Отнесемся к этому с юмором.
Они вышли. Карлос, проследив через стекло иллюминатора, как все пятеро спускались по трапу, вздохнул.
– Не могу смотреть на эту картину. Не могу. Как итальянцу мне трудно наблюдать это зрелище: беззубый старый пес и неразумный щенок в окружении трех матерых волков. Точнее, трех саблезубых тигров, – Карлос повысил голос. – Джованни!
– Они действительно такие? – нерешительно спросила Зарина. – Вчера в Риме л слышала, как один человек назвал их именно так.
– Несомненно, это был мой старый приятель полковник Лунц.
– Вы знакомы с полковником? – в голосе девушки послышалось удивление. – Кажется, все вокруг все знают. Все, кроме меня.
– Разумеется, я знаю его, – Карлос обернулся, когда в дверном проеме появился тощий, как типичный язвенник, повар-механик. – Джованни, приготовьте мне, пожалуйста, завтрак.
– Неужели ты в самом деле можешь есть эту дрянь? – изумленно сказал Джакомо.
– Если мысленно отключить вкусовые рецепторы и добавить каплю воображения – запросто можно представить себя сидящим в «Максиме». Вы думаете, Зарина, что ко мне подходят на причале в Термоли, тычут пальцем на восток и просят перевезти в Югославию? Вас бы не было на борту, не знай я полковника. Вы с подозрением относитесь к каждому?
– Только к майору Петерсену. Я не доверяю ему ни на йоту.
– Хорошие вещи говорите о земляке, – Карлос сел за стол и принялся намазывать хлеб маслом. – По-моему, он честный, прямолинейный парень.
– По-вашему. А подниматься в горы с этим человеком придется нам.
– Петер, кажется, знает здесь все вокруг. Вы прибудете к месту назначения в полном порядке.
– Разумеется. К месту назначения майора или к нашему?
Карлос с легким раздражением взглянул на девушку.
– У вас есть другие варианты?
– Нет.
– Тогда прекратите толочь воду в ступе.
– Карлос! Как ты можешь с ней так разговаривать? – голос Лоррейн был резок. – Она волнуется! Конечно же, Зарина волнуется! И я волнуюсь. Нам предстоит идти в горы с этим человеком, а ты остаешься тут, – Лоррейн либо действительно нервничала, либо обладала слишком вспыльчивым нравом. – Тебе хорошо сидеть в безопасности на борту «Коломбо» и разглагольствовать!
– Перестань, – перебил Джакомо, – Не думаю, что тут столь уж прекрасно. Не обращай внимания" Карлос. Уверен, Лоррейн так не думает, – он взглянул на девушку с насмешливой укоризной. – Карлос охотно бы распрощался с этой безопасностью, со своим броненосцем, и вместе с нами отправился в горы, но есть два препятствия: долг офицера и жестяная нога.
– Прости меня, – Лоррейн, похоже, и впрямь уже искренне раскаивалась в сказанном. В доказательство она положила руку на плечо капитана. Тот оторвался от сладостей, которые подал ему Джованни, и добродушно улыбнулся.
– Джакомо прав, – сказала Лоррейн. – Я совсем не хотела тебя обидеть. А сорвалась потому, что ощущаю свою беспомощность, как Зарина.
– Джакомо находится в одинаковом с тобой положении, однако он нисколечко не кажется беспомощным.
Лоррейн встряхнула Карлоса за плечо.
– Как ты не понимаешь? Мы не знаем, что будет... Мы ничего не знаем. А он знает все!
– Кто – он? Петер?
– О ком же еще я могу говорить? – для такой аристократично выглядящей леди она была слишком раздражительной. – То, что ты сейчас услышишь, быть может, заставит и тебя поволноваться! Ты знаешь, что майору известно, куда направляемся я и Джакомо. Ему, по-видимому, известно и мое происхождение. Петерсен догадался, что я – не итальянка, догадался о нашем знакомстве. Он даже знает, что познакомились мы не в Пескаре!
Если Карлос и был взволнован, то скрывал это мастерски.
– Петер знает очень много, настолько много, что ты и представить себе не можешь. По крайней мере, так сказал мне полковник Лунц, Наверное, Лунц рассказал майору про тебя и Джакомо, хотя это на него не похоже. Возможно, Петер ожидал встретить вас на борту – его не особо встревожило ваше присутствие.
– Зато обеспокоило присутствие Алессандро.
– Майор ничего не знал про Алессандро, которого контролирует другая служба.
– Откуда ты знаешь? – тотчас спросила Лоррейн.
– Мне сказал Петер. Девушка убрала руку с плеча капитана.
– У тебя с майором есть свои маленькие секреты, – она повернулась к Зарине. – Вот и доверяй после этого каждому.
– Карлос, ты начинаешь играть роль мужа-подкаблучника, – усмехнулся Джакомо.
– Да я начинаю и ощущать себя так же. Дорогая моя девочка, я узнал об этом в четыре часа утра. Что же, по-твоему, мне следовало делать? Колотить в двери кают и сообщать всем это сенсационное известие? – капитан посмотрел на дверь кают-компании, в которой снова возник повар-механик.
– Завтрак подан, Карлос, – доложил он.
– Спасибо, Джованни, – капитан взглянул на Лоррейн. – Прежде чем ты начнешь подозревать меня в чем-либо, уточняю: Джованни хотел сказать лишь одно – он подал завтрак нашим приятелям в носовую каюту.
