Фадею, чтобы он ознакомился, пока я буду расписывать остальные.
От первой же ШТ у меня глаза на лоб полезли. К японцам перебежал начальник Дальневосточного управления НКВД. М-да, все смешнее и страшнее. За этот год немало высокопоставленных сотрудников Наркомата были арестованы, некоторые самоубились. А теперь вот к врагам бегут. Оптимизма это не добавляло.
Между тем Фадей прочитал свою шифротелеграмму. И сообщил:
– А кулаков тех, что кассу леспромхоза заныкали, мы, кажется, вычислили, товарищ капитан. При раскулачивании наших мироедов загоняли на выселки в три области на Дальнем Востоке. Я связался с тамошними оперативниками, чтобы проверили, кто у них с места жительства дернул, примерно схожий по приметам. Ну вот они и есть.
Я пробежал глазами лист бумаги с красной шапкой. Выходило, у нас теперь два подозреваемых: Аким Плетнев, двадцати девяти годков от роду, и Нестор Иванов, двадцати четырех лет. Из семей раскулаченных спецпереселенцев, сосланы в 1932 году. Три месяца назад ушли в неизвестном направлении. Перед этим пообещали устроить большевикам новую революцию. Были подозрения, что участвовали в составе большой банды в нападении на инкассаторов, а потом и на саму приисковую кассу. При налете два человека убиты с применением обрезов и ружей.
– Думаешь, они? – спросил я.
– Думаю, да. Почерк нападения что на леспромхозовцев, что на золотопромышленников схожий.
– Да какой там почерк! Сиди в засаде да из обреза пуляй. И где они подельников растеряли?
– Разошлись пути-дорожки. У них это часто.
– Где они жили до выселения?
– Семьи их из села Лионозовское. Там с кулачьем драчка сильная была. И продотряды из обрезов клали из зарослей. И участкового милиционера убили. И актив постреливали. И селянам обещали, когда на выселки отправлялись: «Вернемся, кого не достали, всех положим».
– Всех? – меня тут какая-то дрожь пробрала в нехорошем предчувствии. – А ведь они двинут в Лионозовское сводить счеты! Фадей, быстро оперативников туда! Засаду организовать. И быть настороже. Это поганое племя. Награбят вдоволь, а потом с врагами поквитаться двинут.
Фадей кивнул, нахмурившись. Схватил трубку моего внутреннего телефона и начал раздавать распоряжения.
Вскоре группа Крутилинского райотдела НКВД из сотрудников госбезопасности и милиции двинула в Лионозовское.
Но было поздно. Опергруппа застала сожженный сельсовет. На его дворе лежал труп председателя колхоза с огнестрельными ранами. Председателя сельсовета топором зарубили в его собственном доме. Еще двух человек избили и ранили.
Классическая кулацкая вылазка. В лучших традициях времен продразверстки.
Так, все дела откладываем. Вперед, на место происшествия.
– Я с тобой? – спросил Фадей.
– Нет, у тебя здесь забот полно. Организовывай розыск. Поднимай все силы. Закрывай область…
В селе Лионозовское действовала опергруппа, эксперты, судебный медик. Работа кипела.
Свидетелей удалось найти без труда. Расправу видело все село.
– Ой, что они делали! – верещала соседка погибшего председателя сельсовета.
Ее допрашивали в помещении сельской школы, где обосновался наш временный штаб.
– Топором ведь зарубили Пантелея! Рубили и кричали: «Это тебе за твой сельсовет! А это за комитет бедноты! И за то, и за это, и за всю советскую власть!»
– Узнали бандитов? – спросил я.
– Одного наверняка узнала, хоть и шесть лет прошло. Акимка! Из Плетневых. Самые злые кулаки на селе были! А второй, кажись, из Ивановых. Мальчонка был, сейчас подрос. У Акимки морда такая злая, как у черта настоящего. И топор!.. Ой, что же это? Только жить спокойно начали! И опять они! С поджогами да пальбой…
Она помолчала, потом махнула досадливо рукой:
– А, скажу правду. Акимка-то еще перед выселением красного петуха в колхозный амбар пустил. Все знали. Просто не говорили, пожалели. А он вона как отплатил! Чтобы ему ни дна ни покрышки, кулацкая рожа! Ох, как жить-то?
Женщина посмотрела на меня:
– Ты власть народная. Ну вот и защищай народ. Мы вам доверились.
– Защитим. Но и народ должен помогать. Вы этих кулаков тогда пожалели. Они вам и отплатили звонкой монетой… Где они сейчас могут быть?
– В леса ушли. Они леса наши как свою ладонь знают. Там и ищите.
– Легко сказать. А где?
– А этого никто не знает. У Плетневых и Ивановых свои семейные секретики да заимки…
Для прочесывания местности мы подняли стрелковый полк, дислоцирующийся рядом. В итоге несколько солдат чуть не утонули в трясине, трое заблудились – их еле нашли.
Я отправился в райцентр, где работала следственно-оперативная бригада.
Начальник районного отдела лейтенант Тимофеев был чернее тучи и занимался самобичеванием:
– Проглядел! Такую контру!
– Да не волнуйся, – отмахнулся я, хотя состояние его понимал. – Они тут, можно сказать, наездом. Издалека.
– Найду поганцев. Иначе как людям в глаза смотреть? Такой удар по нашему авторитету!
Знал я Тимофеева давно. Добросовестный служака, потомственный землепашец из местных. И его правда очень сильно волновало, как он своим землякам посмотрит в глаза. Правильный мужик. Но получит по шее основательно. А иначе нельзя. Такое ЧП. Кого-то нужно наказать.
Ладно, с наказаниями потом. Сейчас другие заботы важнее.
– Что делать будем? – спросил я.
– Хутора, деревни обшариваем. По адресам их оставшихся в области родственников выставляем засады.
– Из области им выбраться трудно. Я уже поднял войска и все наличные силы. Транспорт и дороги перекрыты крепко. Ориентировками с их рылами обклеем каждый столб. Каждый агент и общественник будет спать и думать – как найти этих кровососов. Хлопнем, как только они на людях покажутся.
– Если покажутся, – набычился Тимофеев, положив кулаки на свой рабочий стол, на котором стояла массивная бронзовая чернильница. – Думаю, они в лесах затаились. Иначе бы уже засветились. А обшарить леса не хватит никаких дивизий. Там и заказники, и заповедники, и болота. В них все завоеватели сгинули.
– Что от меня требуется? Какая помощь?
– По ходу и будем решать. Пока всего хватает. Кроме конкретных сведений.
– Конкретные сведения, – кивнул я.
В разведке и контрразведке самое ценное – это слова и сведения, которые порхнули в воздухе и исчезли. От них зависят судьбы.
На столе зазвонил телефон. Тимофеев сорвал резко трубку. Буркнул:
– Начальник Крутилинского отдела у аппарата!
И тут же подскочил, чуть ли не вытянулся по струнке.
– Так точно… Ищем. Все задействованы. Так точно. Тут… Так точно. Да… Так точно.
И протянул мне трубку:
– Вас начальник управления.
Голос у Гаевского звенел, и было в нем мрачное торжество из разряда «мы же вас предупреждали».
– Ну что, прошляпили! Кулацкий элемент распоясался уже везде, где можно и нельзя! И это за две недели до выборов в Верховный Совет РСФСР!
– Что вы имеете в виду?
– В Лазаревском районе опять ЧП! Село Куролесово. Кузнец, кулацкий прихвостень, с дрыном и топором председателя гонял,
