«Нужно будет потом еще раз об этом хорошо подумать, — решил Сабуров. — И лучше всего не одному. Может, Скат догадается, в чем тут дело, или Светка».
Но для того чтобы обдумывать все эти события, нужно было накопить как можно больше фактов. Андрей решил, что от Мякишева он уже все самое важное узнал. Теперь имеет смысл еще с кем-нибудь поговорить. Может, даже к абхазам в деревню съездить. Он сейчас не в форме, а знакомые у него там есть, вряд ли успели совсем забыть за полтора года.
Он перевел разговор с Мякишевым на другую тему, еще минут десять послушал капитана, сам еще немного про свою городскую жизнь порассказывал. Пришлось, кстати, признать, что и насчет любви, и насчет работы капитан в свое время был прав. Он ведь предупреждал Сабурова перед дембелем, что вряд ли девушка его дождется и что вряд ли он нормальную работу по специальности получит. Так все и вышло. После этого Андрей решил, что пора разговор заканчивать.
— Ладно, товарищ капитан, — сказал Андрей, вставая с места. — Я хочу еще со старыми знакомыми увидеться. А с вами давайте еще вечером посидим, может, тяпнем вина.
— Таким, какое у нас сейчас есть, мне тебя и угощать-то стыдно.
— Ничего, я до вечера к абхазам в село сгоняю, вспомню былое. Я же теперь не военный, может, продадут хорошего.
— Может, и продадут, — с сомнением сказал капитан. — Ладно. Я часов в восемь освобожусь, приходи к ДОСу, посидим, еще пообщаемся.
— По базе-то мне можно походить, ничего, что я теперь гражданский?
— Тебе можно. Если что, скажешь, что я разрешил. Да никто и не спросит — все сержанты и прапоры тебя помнят, а Попцов со своими замами сегодня, наверное, уже не приедет.
— Вот с сержантами я и хочу встретиться. Особенно с Осиповым и Абрамовым.
— Давай, встречайся. Только смотри, не навстречайся так, что вечером на бровях приползешь, обижусь!
— Есть, не навстречаться до ползанья на бровях, товарищ капитан! — с улыбкой отозвался Сабуров. А про себя подумал, что сейчас ему не до пьянства. Нужно успеть как можно больше узнать.
* * *
Встреча с сержантом Осиповым ничего особенно нового не дала. Кроме удовольствия от встречи — когда Андрей здесь служил, он дружил с Осиповым. Но узнать от него что-то, чего он не узнал от Мякишева, Андрей не смог. Разве что пару мелких деталей и новую порцию жалоб на абхазов, которые стали к русским хуже относиться. Впрочем, Осипов тоже понимал, что отношение не просто так изменилось, поэтому абхазов не осуждал. Осуждал он того негодяя или тех негодяев, из-за которых отношения с обитателями села так ухудшились. Но кто эти негодяи, не знал.
Разговор с прапорщиком Абрамовым оказался поинтереснее. С ним Андрей тоже был знаком давно, так что разговор сразу завязался откровенный.
— Не знаю, крали овец или нет, но здесь, на базе, их никто не ел, — заявил прапор. — Это я точно знаю. Если бы протащили мясо сюда, я бы знал. Специально целое расследование устроил, по десять раз всех опросил, все места, где можно шкуру и кости спрятать, обыскал. В общем, не приносили сюда овец. Ни одной. Гарантию даю. Сто процентов.
Андрей поверил, привычки зря трепать языком у Абрамова не было.
— Так куда же они делись? — спросил Сабуров. — Вне базы слопали?
— Тоже вряд ли. Готовить же надо. Конечно, можно на костре, но так очень большой риск запалиться. А куда делись овцы — не знаю. Может, их волки утащили, а пастух сознаваться не хочет. Про все эти пропажи только с его слов известно. Да мало ли, может, пастух их и слопал!
Андрей с сомнением покачал головой. Это было маловероятно — никогда пастух такого себе не позволял и вдруг позволил. Сомнительно. «Поговорить бы с этим пастухом, — подумал он. — Кстати, почему бы и нет?»
— А за девушкой гоняться или девчонку похитить могли наши? — спросил Сабуров.
— Могли, — поморщился Абрамов. — Больше сотни народу — хоть парочка сволочей да найдется. Только кто конкретно это мог быть, я никак понять не могу. Особенно насчет девчонки. За взрослой девкой-то могли многие погоняться — так, шутки ради. Но ребенка похищать…
— Да не похищать, а убивать скорее, — жестко поправил его Андрей. — Как солдат девчонку похитить мог, куда ему ее деть? Скорее всего это не похищение, а убийство.
— Да я понимаю… Просто верить не хочется. В общем, кто это мог быть, я не знаю. Даже предположений нет никаких.
В итоге по-настоящему ценным можно было считать только уверенность Абрамова, что овцу на базе не ели. Маловато. Впрочем, отрицательный результат — тоже результат.
«В село к абхазам съездить надо», — подумал Андрей. И тут же сообразил, что ехать-то ему не на чем. Машину он отпустил, а другой здесь нет. Можно, конечно, обнаглеть и попросить Мякишева дать машину, даже с шофером. Он, пожалуй, даст. Хотя нет, не стоит. В селе же сейчас полковник Попцов находится — если увидит, то капитан может и по шапке получить.
«Ничего, туда пешком схожу, — подумал Андрей. — А обратно, может, кто из абхазов подвезет. Так, а я как идти-то помню?»
Андрей на пару секунд задумался, вспоминая. По дороге, потом направо, потом свернуть у рощи… Да, все точно. Он улыбнулся — на него нахлынула ностальгия. Сколько раз он по этому маршруту в самоволку за вином или шашлыком бегал. Что характерно — пешком и туда, и обратно. Вслед за этими воспоминаниями пошли и другие. Андрею неожиданно захотелось зайти в казарму, в которой он жил, в столовую. Он посмотрел на часы — времени еще достаточно, почему бы и нет? Тем более что хоть мельком, но стоит и саму базу осмотреть, мало ли, может, есть какие изменения, про которые капитан не упомянул.
Первым делом Андрей в казарму отправился. В это время там, кроме дневального, по идее не должно быть никого. Подойдя вплотную к двери, Андрей понял, что внутри несколько человек. И между ними идет драка.
Не размышляя, Андрей шагнул вперед. И тут же понял, что «дракой» происходящее назвать нельзя. Избиение, а не драка. Три парня лупят одного, тот забился в угол, сжался и руками прикрывается, даже не пытаясь отбиваться более активно.
— Э-то что еще такое?! — рявкнул Сабуров. В голосе внезапно прорезались сержантские интонации — казалось бы, уже давно забытые.
Все трое нападавших обернулись к нему. На их разгоряченных рожах было этакое раздраженное недоумение — дескать, это еще кто тут приперся. Ни страха, ни хоть малейшего проблеска смущения не было.
— Я вас спрашиваю! — Андрей шагнул вперед.
Он неплохо знал такой тип людей. С ними нужно постоянно давить, прессовать, не дать почувствовать ни малейшей слабины. Как с хищником в цирке. Такие типы безопасны, пока боятся. Сейчас они наверняка пытаются сообразить, что это за незнакомый штатский и какое право он имеет на них орать. Есть шанс, что испугаются.
Не сработал шанс. Самый здоровенный из парней, с восточным типом лица — то ли татарин, то ли калмык какой, набычился.
— А ты кто такой вообще?
— Друг капитана Мякишева, — ответить более толково Андрею было нечего.
Похоже, упоминание капитана особого впечатления на солдата не произвело.
— Ну и чего тебе тут надо, друг капитана?
— Не твое дело. Я спрашиваю…
— Ты погодь спрашивать! — Парень сделал несколько шагов вперед, теперь от Сабурова его отделяло метров пять, не больше. Стало заметно, что он довольно здоровый — на полголовы Андрея выше и шире в плечах, а ведь Сабуров и сам был парнем нехилым. Оба дружка здоровяка последовали за ним, встали у него за плечами.
— Что тебе надо, допустим, не мое дело, — сказал он, нагло щурясь. — Но тогда и что тут происходит — не твое, хоть ты и друг капитана.
В некоторой логичности этим словам отказать было трудно.
— Ренат, да что ты с ним болтаешь?! — проворчал рыжий детина, стоявший за левым плечом татарина. — Пинком его выгнать, и все!
— Молчи, Степа, — цыкнул на него Ренат. И снова повернулся к Сабурову. — Так что шел бы ты, парень, отсюда. Раз ни у тебя к нам, ни у нас к тебе дел нет. И лучше будет, если побыстрее уйдешь. А то слышал ведь, что Степа сказал. Как бы хуже тебе не вышло.
За спиной у этой троицы, в углу, сполз на пол тот, кого они били — совсем молодой и довольно щуплый парень. Андрей успел мельком взглянуть на его лицо — бледное, но без следов ударов. Ну, понятно, не хотят, чтобы видно что-то было, по корпусу бьют. Честно говоря, Сабуров немного растерялся. Выглядело все это как самая обыкновенная дедовщина. Но в том-то и дело, что на этой базе дедовщины не было! Во всяком случае, когда он сам здесь служил. Место неподходящее — как-никак, горячая точка. Сегодня ты салаге врежешь, а завтра не исключено, что именно он тебе спину прикрывать будет. И поди предскажи, что ему в голову придет после всех традиционных дедовских приколов типа затягивания ремня на животе по размеру шеи. Не стоит так делать — и все на базе это хорошо понимали. Да и офицеры за порядком следили. Неужели все так измениться успело за полтора года?!
