— Твои бы речи да богу в уши, — неопределенно дернул подбородком Ворон. — Если информация о готовящемся аресте достоверная, подождем, как отработают спецы. А выпустят — я сам что-нибудь придумаю... Знаешь, не хотел тебе говорить, но в телохранителях Лероя ходит один парень, — помолчав, очень медленно сказал Северов. — Я его знаю. В восемьдесят пятом году он служил в Афгане, в моей части, командиром взвода ВДВ. Его зовут Олег Брюсов. И если я хоть что-нибудь понимаю в организации службы безопасности, именно он возглавляет частную армию ниггера.
— Интересно, — заметно оживился Али. — Толковый специалист?
— Да, — застывая лицом, нехотя кивнул Ворон. — И главное, мы с ним хорошо знакомы. Даже выпивали вместе на базе в Кандагаре, звездочку мою первую отмечая. Он был... в общем, я никогда бы не подумал, что лейтенант Брюсов сможет после возвращения в Союз уволиться из ВДВ, примкнуть к бандитам, вышибая деньги с коммерсантов, или охранять такого скота, как Нигериец. С его характером и взглядами на жизнь он скорее пошел бы служить в ОМОН или госбезопасность. Взяли бы без разговоров...
— Однако он руководит охраной наркобарона, — заметил, грустно усмехнувшись, Али. — С тех пор много воды утекло, Сергей, люди меняются. И твой лейтенант — не исключение...
— И все-таки становится мерзко, когда парни вроде Брюсова ради больших денег превращаются в цепных псов всякой мрази! — Сергей резким щелчком стряхнул пепел. — Дорого бы я дал за возможность тет-а-тет сказать ему, кто я на самом деле, и услышать ответ, прежде чем нажать на курок и вышибить ему мозги...
— Наше будущее — в наших руках, — философически заметил афганец, вновь наполняя пиалу чаем. — Но я думаю, твой бывший сослуживец очень бы удивился. Как шеф секьюрити наркобарона, он не мог не слышать про Ворона.
Сверкнувший в кустах, на круто спускающемся к дороге, раскисшем от дождей склоне холма, оптический блик Иван заметил сразу, машинально, уловив развитым до предела боковым зрением.
За ними наблюдали, и как пить дать отнюдь не мирные пастухи.
— Снайпер! — Схватив лежащий на коленях автомат — слава богу, хоть не отобрали, как у этапируемого в чернокозовское СИЗО арестанта, — Иван метнул тревожный и решительный взгляд в лицо сидящего рядом майора и вскинул оружие в положение прицельной стрельбы сидя, буквально уперев ствол в заляпанное донельзя стекло боковой двери.
Штабист, несмотря на свой вроде бы бестолковый, неспособный к решительным действиям флегматично-надменный вид, отреагировал стремительно, — сноровисто выхватил из кобуры на поясе пистолет Стечкина и громко крикнул на миг растерявшемуся водиле:
— Ходу! Ходу, мать твою!.. — подкрепив свой приказ далеким от деликатности тычком в плечо.
Впрочем, сидящий за рулем сержант вряд ли воспринял его как оскорбление. Война есть война, суровая работа для настоящих мужиков.
«Уазик» глухо взвыл на максимальных оборотах, завибрировав всем корпусом, словно в лихорадке, и неправдоподобно вяло дернулся вперед, натруженно выплевывая во все стороны из-под колес комья грязи.
Состояние того, что лишь с огромным преувеличением можно было назвать дорогой, не позволило юркому армейскому джипу быстро уйти в отрыв — задний мост занесло, колеса запрыгнули на хребет колеи, и, крутанувшись, словно юла, «уазик» встал практически поперек дороги.
Идущий следом на близком расстоянии бэтээр с группой спецназа на броне, недовольно зарычав, во избежание столкновения вынужден был остановиться, однако экстренная попытка водителя «УАЗа» оторваться от бронемашины сопровождения не осталась для солдат незамеченной. Короткий вопль старшего — и, вскинув автоматы, парни в камуфляже кубарем посыпались на землю, рассредоточившись по обе стороны от бэтээра и приготовившись отразить нападение...
Согласно приказу командования федеральных сил, в случае попадания колонны в засаду боевиков колесной технике следовало немедленно вырываться из-под огня, а бронемашинам и их личному составу — принимать бой и ждать подкрепления...
Как ни странно, но не позволившая набрать скорость размокшая колея, как минимум, на первое время сохранила жизнь Ивану, майору и сержанту-водителю, ибо нападение на колонну началось по одной из давно опробованных на практике схем ведения партизанской войны — со взрыва заложенного по ходу движения колонны радиоуправляемого фугаса.
Фонтан из огня, грязи и дыма с оглушительным грохотом взметнулся вверх в каких-нибудь пяти метрах от застрявшего «УАЗа», из распахнутых дверей которого уже успели выскочить и упасть ничком все трое, за миг перед тем, как их спины припорошил град из острых стеклянных осколков.
А затем в заднюю часть бронемашины с покрытого кустами склона запоздало ударила «муха», после чего по обе стороны дороги гулко застрекотали автоматы...
Спецназ, частично оглушенный взрывом, принялся отчаянно отстреливаться. Их командир, закатившись в кювет, тут же приник к рации, заполошным матом вызывая подмогу.
Не перестающий давить на спусковой крючок автомата Иван, голень которого уже обожгло раскаленным свинцом, с холодным, почти равнодушным спокойствием обреченного на смерть вдруг увидел, как с грязного склона быстро покатилась к «уазику» похожая на незрелый киви ручная граната...
Не выпуская из рук автомат, он едва успел уронить лицо в холодную, пахнущую гнилью грязь, как по ушам нестерпимо рубануло, в черепе что-то с противным чавканьем лопнуло, и вокруг сразу наступила абсолютно нереальная тишина.
Место встречи было уединенное, как нельзя больше подходящее для сделки с оружием — заброшенный дом с покосившимся забором и обвалившейся, прогнившей крышей на самой окраине пустынного, похожего на декорацию фильма ужасов приладожского поселка, в котором, по словам не раз здесь бывавшего Стрелочника, доживали свой век всего пара древних маразматических старух-староверок, да и те — на другом конце селения, за холмом.
Здесь можно было спокойно, не боясь ментов, отстрелять предназначенные для продажи стволы и договориться о цене.
— Вот всё, что заказывали. — Разложив на прикрытом куском брезента капоте своего зеленого «уазика» привезенный арсенал, Стрелочник — неторопливый дородный мужик с явной примесью цыганской крови — словно киношный купец, обвел рукой три новеньких, в заводской смазке, автомата «АКСУ», три «макарова-особых», один прибор ночного видения, глушитель, снайперскую винтовку с оптическим прицелом, две лимонки, один тяжелый пластинчатый бронежилет и несколько запечатанных прямоугольных картонных коробок с патронами. — Тут вам, мужики, хватит на целый год. Хотя... — делец небрежно усмехнулся, — смотря как стрелять будете! Но у нас вроде не Чечня, так что нормалек. Ну что, будете проверять в деле или так сторгуемся?! — сделав последнюю затяжку и отшвырнув в снег окурок папиросы, прищурился цыган, цепко посмотрев на сосредоточенно вертящего в руках пистолет Чахлого.
— Я привык верить только тому, что вижу своими глазами. — Чахлый выщелкнул обойму, которая оказалась пустой, и удивленно посмотрел на Стрелочника. — А где «желуди»?!
— Здесь. — Сдержанно ощерившись, торговец оружием кивнул на коробки. — В моем бизнесе предосторожность — это главное. Тем более вас, мальцы, я вижу впервые в жизни... Сработаемся — глядишь, не здесь, в глуши дремучей, а в теплой частной баньке стрелу забивать будем, с девочками красивыми и застольем неспешным, — выдал своеобразный бонус на будущее продавец смерти. — Всему свое время...
— Осторожный ты мужик, Стрелочник! — фыркнул, словно нехотя кладя пистолет на капот армейского вездехода, Чахлый. — Небось там, — он ткнул пальцем в сторону стеной возвышающегося за крохотной речушкой у подножия холма древнего карельского леса, — уже давно торчит твой корешок, разглядывая наши рожи через крест снайперского винтаря. Угадал?
— Честному человеку никогда не стоит волноваться, — делано равнодушно ответил цыган. — А что касается считающих себя самыми хитрыми беспредельщиков... Много я их повидал на своем веку, — недвусмысленно заметил Стрелочник, сплюнув себе под ноги и грозно топнув сверху непромокаемым канадским ботинком.
Чахлый, через третьих лиц с большими трудами договорившийся о покупке партии оружия, не сомневался, что цыган прибыл на встречу не один, а с группой поддержки, занявшей позиции где-то вокруг открытого с трех сторон двора. Но отдавать за заветный арсенал и боеприпасы затребованные барыгой восемь с половиной штук баксов ему очень и очень не хотелось...
Чахлый осторожно огляделся.
Прямо напротив двора, в котором находились барыга и они с Доцентом (придурок Бита, решивший вчера на сон грядущий вылакать полбанки, лоханувшись, купил в ларьке ядреную «крутку», после употребления которой едва не откинул ночью ласты, оклемался только после срочного визита поставившей капельницу «похмельной» бригады и сегодня с самого утра мучался на койке рогатым бодуном), стоял еще один мрачный и пустой бревенчатый дом, с зияющими глазницами давно выбитых окон. Если внутри избы кто-то находился — а главарь Пионеров четко уловил направление недавнего, очень выразительного взгляда продавца, — то с такого расстояния заметить прячущегося в тени снайпера, находясь снаружи, на ярком свету, было невозможно.
