— Там скамеечка, будет удобнее…
Разговор складывался не более несуразный, чем все другие возможные разговоры на этом пятачке, и мне бы распрощаться и двинуться дальше, но я поплелся за ней, словно зачарованный. В общем-то, это естественно. Смазливая юная рожица и круглые коленки по-прежнему имели надо мной неодолимую власть. Плюс к этому за все годы потрясений я не утратил присущего мне от природы идиотического любопытства.
Насчет скамейки она не соврала, но пришлось выйти чуть ли не к метро. Уселись — и девушка предложила сигареты «Парламент». Прикурили от моей зажигалки. Вокруг — ни души, только солнце и в каком-то мареве дома. Действительно хорошее местечко, укромное, здесь можно лишиться головы прямо среди бела дня. Но не в такой ситуации. Если предположить, что девица работает не одна и сейчас нагрянут лихие помощнички, все равно с меня нечего взять: «Роликса» на мне нет, одежонка тухлая и в кармане сорок рубликов чистоганом, не больше… Не наркоманка и не лохотронщица — тогда кто же она?
— Предварительно вы должны ответить на несколько вопросов. — Девушка с деловым видом достала из сумочки блокнотик в кожаном переплете, щелкнула шариковым паркером. Сигарета ей не мешала, дымилась в свекольных губах сама по себе, как у заправского курильщика-мужика.
— А-а, — обрадовался я. — Значит, вы от какого-то предвыборного штаба? Студентка, да? Девушка удивилась:
— Я же сказала, откуда я… Фирма "Реабилитация".
— Но с какой стати я должен отвечать на ваши вопросы?
— Вы хотите заработать?
— Хочу… Кто же не хочет… А о какой сумме речь?
— Если повезет, то одноразово можете получить пять тысяч, — вытащила сигарету изо рта и стряхнула пепел.
— Пять тысяч рублей?
— Почему рублей? Долларов, конечно. Не наркоманка, не проститутка и не лохотронщица, подумал я. Скорее всего, психопатка.
— Деньги хорошие. Задавайте вопросы. После нескольких стандартных вопросов о паспортных данных девушка продолжила:
— Пол?
— Мужской.
— Национальность?
— Руссиянин.
— Возраст?
— По паспорту пятьдесят шесть. Но выгляжу я моложе.
— Хронические заболевания?
— Все, какие есть?
— Можно основные.
— Дистрофия, эмфизема легких, гастрит, колит, Паркинсон, водянка правого яичка, туберкулез, гипертония, диабет, шизофрения, эпилепсия пожалуй, все.
Девушка старательно записала, ни единой гримасой не выдав своего отношения к моим ответам.
— В сущности, я уже не жилец, — добавил я со скорбью. — Если заработаю деньжат, все уйдет на лекарства. Простите, вас как зовут?
— Сашенька… Ваша профессия? На мгновение я задумался: вопрос не такой простой, как кажется.
— Наверное, социолог.
Вскинула подрисованные бровки: взгляд цепкий, но пустоватый, как у большинства нынешних молодых людей.
Что значит — наверное?
Это и значит… Так все перемешалось, сразу не сообразишь. кто ты такой… Но все равно, пишите — социолог специалист по социальным конфликтам.
— Индекс интеллекта?
— А это что еще за штука?
— Проехали, — сделала в блокноте какую-то пометку, вероятно, проставила нулик. — Семейное положение?
— Женат. Двое детей. Оба взрослые… Сашенька, может быть, вы все-таки объясните?..
Поморщилась с досадой.
— Подождите, осталось немного… Ваш любимый цвет.
— Красный, — сказал я наугад и тут же поправился:
— И зеленый.
— Любимая еда?
— Любая. Лишь бы побольше.
— Сексуальная ориентация?
— Саша, не заставляйте краснеть… Разве не видно? Соизволила улыбнуться, но контакта между нами не было, хотя игра становилась увлекательной.
— Группа крови?
— Вторая. Саша…
— Секунду… Особые привычки?
— Какие могут быть привычки. Время-то лихое. Упал, отжался… Прежде любил книжки почитывать. Смешно, да?
— Каких предпочитаете женщин? Полных, худых, молодых, старых?
— Не буду отвечать, пока не скажете зачем? Отложила блокнот, протянула сигареты. Закурили по второй.
— По этим данным компьютер выдаст результат.
— Какой результат?
— До какой степени вас можно использовать. У фирмы высокие требования. Но ведь вы хотите заработать пять тысяч?
— Безусловно.
— Тогда поехали дальше. Ваш годовой доход?
— Коммерческая тайна.
— Хорошо… Это можно пропустить, это пропустим… Ага, вот. Сколько потребляете в день спиртного?
— Когда как. С нормальной закуской, под разговор — литр могу выпить. Но не больше. Больше вредно.
Девушка записала, вздохнула, поглядела по сторонам. Я тоже поглядел. Все то же самое: прекрасный солнечный день, чистое небо, рокот привычных городских шумов.
— Сашенька, можно и мне спросить?
— Да, пожалуйста.
— Вы ведь меня разыгрываете, не правда ли?
— В каком смысле?
— Эта смешная анкета, фирма «Реабилитация» и все прочее. Вам что-то другое нужно, верно?
— С чего вы взяли? Ничего не нужно.
— Но я не сумасшедший. Пять тысяч! Какие пять тысяч? За что?
Девушка отшатнулась, в пустых глазах сверкнул ледок, и в моем мозгу возникло смутное подозрение, но мимолетное, как сполох дальней грозы.
— Не волнуйтесь, — мягко сказала она. — Скоро все поймете… Только распишитесь, пожалуйста, вот здесь, — протянула ручку и открытый блокнот.
— Зачем расписываться?
— Для бухгалтера.
Совершенно автоматически я поставил роспись на разграфленном листе. Игриво заметил:
— Чувствую шелест купюр. Жду указаний. За пять тысяч готов на все.
Сашенька с прежней холодно-пустоватой улыбкой убрала блокнот в сумочку, взамен достала блестящую металлическую трубочку, похожую на тюбик помады.
— Ничего особенного не потребуется, Анатолий Викторович, — поднесла тюбик к моему лицу. — Вот, понюхайте, пожалуйста.
Впоследствии я много раз пытался проанализировать, почему так неосторожно, нелепо вел себя в то утро и чем приворожила, чем околдовала меня эта пигалица. Была хорошенькая — фигурка, что надо, полные грудки, привлекательно обрисовывающиеся под тоненьким полотном рубашки, юная мордашка, — но ведь ничего выдающегося. Видали и покраше. Чем соблазнила? Уж, разумеется, не бредовым обещанием пяти кусков. Факт остается фактом: пошел за ней на скамеечку в кустах, отвечал на скоморошьи вопросы, заигрывал со стариковской неуклюжестью — и в конце концов с азартом распалившегося кобелька нюхнул блестящую штуковину в нежных девичьих пальчиках. Сашенька нажала кнопку — и в ноздри тугой струёй ворвался сладковато-прогорклый запах. Больше ничего не запомнил: сознание вырубило, как топором.
Пробудился — будто вынырнул из проруби, из вязкой, тинной, кромешной тьмы. С удивлением обнаружил, что лежу раздетый в родной спальне, в родной постели, при свете старенького торшера с левого боку. Голова ясная — и нигде ничего не болит. Отчетливо вспомнил приключение с девицей Сашенькой — вплоть до последнего нюхка из блестящей трубочки, а дальше провал. Как вернулся, как очутился в постели — никакого представления. Шумнул Машу, и она тут же прибежала. Вплыла моя лебедушка-хлопотунья, опустилась на кровать. Схватила за руку. Глазищи отчаянные, шальные.
— Ох, напугал… ну разве так можно, Толечка!
— А что случилось-то?
— Как что случилось? Тебя три дня не было. Мы все чуть с ума не сошли.
— Кто все?
— Как кто? Виталик, Оленька… Все наши знакомые. Половину Москвы на ноги подняли… Толя!
Уткнулась носом в мою грудь, завсхлипывала. Розыгрышем тут и не пахло. Три дня! Где же я был? И как вернулся? Оказалось, сегодня утром, а был уже четверг, я преспокойно открыл дверь своим ключом, прошел в спальню, разделся, повалился в постель и заснул. Сейчас уже вечер — десятый час. Днем Маша вызывала врача, опытного специалиста из коммерческого медицинского центра "Здоч ровье для вас", и тот не нашел никаких повреждений и отклонений. Правда, разбудить не смог. Никто не смог меня разбудить, пока я сам не проснулся.
— Маша, а зачем вызывала врача?
— Как же иначе? Ты когда раздевался, я с тобой разговаривала, ну, как со стенкой. У тебя такой был взгляд, как у лунатика. Толя, что произошло? Можешь, наконец объяснить?
Я не мог. И никто на моем месте не смог бы. Зато я почувствовал, что ужасно голоден.
— Толя, пожалуйста… Если это связано с женщиной… или с водкой… Мы не дети, я постараюсь понять…
Но это не было связано ни с женщиной, ни с водкой.
— Покормишь, Маша?
— Горе ты мое… за что это наказание… — сглотнула слезы, поспешила на кухню.
Вскоре и я туда вышел в одних трусах.
Был не то что напуган, скорее подавлен. Чудовищный пробел во времени. Три дня! И ведь где-то я их провел. Что-то делал. Или спал беспробудно, надышавшись из тюбика. Но вот пришел-то своими ногами, жена врать не будет. Ладно, сперва пожрать, потом думать. По пути на кухню проверил пиджак на стуле: портмоне на месте, в нем пара удостоверений, необходимых в условиях рыночной экономики, а также все целиком сорок рублей с копейками. Не ограбили, и то хорошо.
