Подросток стоял спиной к лежащему Беляеву. Чеченец, видимо, принял его за убитого, а может, Олега спасло то, что он лежал у самой двери и подросток в потемках проскочил мимо. Парень что-то кричал сквозь грохот, шпаря очередью по беззащитным людям. Цепляясь непослушными пальцами за стену, Олег начал подниматься. Чудовищные вспышки боли разрезали все его тело, от разрывов автоматных очередей череп, казалось, готов был лопнуть. Автомат смолк. Пока парень отцеплял опустевший рожок и доставал из сумки другой, Беляев твердыми, как железные клещи, пальцами взял его за горло. Подросток захрипел и попытался вырваться. Олег, не в силах стоять, повалился на пол, но добычи своей не выпустил. Парень, изловчившись, ударил его прикладом.
— Ах ты, гаденыш! — воскликнул вбежавший в подвал Андрей, заламывая подростку руки.
Беляев пристально вглядывался в темноту. Подросток дергался, пытаясь вырваться из объятий Андрея. Олег тяжело перевел дыхание. Отчаянно борясь с подступающим обмороком, сосредоточив все свое внимание на маленькой бритой голове чеченца, он подобрал автомат и прикладом, наотмашь, саданул по ней. Раздался характерный хруст, брызнули мозги, а из открывшегося рта выплеснулся кровавый сгусток. Олег ударил еще раз, потом еще.
— Хватит, — раздался над ухом задыхающийся голос Андрея. — Он готов.
Но Беляев все бил и бил, и при каждом его ударе в бок вонзалось что-то острое.
Андрей с силой отобрал у него забрызганный кровью автомат.
— Хватит, говорят тебе! — Он огляделся. — Откуда этот сопляк мог появиться?.. Если пришел один, значит, сейчас здесь будут другие. Надо уходить.
— Да, — приходя в себя, согласился Олег. Он снова начал подниматься, хватаясь за стену. В это время за окном раздался взрыв, и ослепительно полыхнуло, на миг залив розоватым огнем труп чеченского подростка с проломленным черепом и окровавленные тела убитых солдат и стариков, плававших в большой луже крови. Зрелище было настолько дикое, что рассудок Олега отказывался поверить в его реальность. Казалось, это кошмарный сон. Сейчас он проснется и увидит, что ничего этого нет.
— Идем, — Андрей подхватил его за плечо. — Блокпост недалеко.
Беляев чувствовал, что сойдет с ума, если хотя бы на минуту задержится в этом страшном подвале. Андрей потащил его вверх по ступенькам. Они вышли под открытое небо, по которому ползли черные грозовые тучи, скапливаясь на западе. Бой в городе не затихал. Вспышки прочерчивали темень то справа, то слева. Где-то глухо взрывались снаряды и почти непрерывно, один за другим, принимались строчить автоматы.
Андрей донес Олега до угла. Здесь они сделали передышку. Голень горела огнем, ноги отказывались повиноваться.
— Нет, больше не могу, — прошептал Беляев пересохшими губами.
— Надо дойти хотя бы до того дома! Здесь мы на самом виду…
— Иди один…
— Кончай дурить, — с каким-то остервенением Андрей взял его под мышки и поволок по разбитому асфальту.
Они все время держались в тени какого-то здания. Мозг Олега судорожно, из последних сил, цеплялся за нити реальности. Впереди показалась распахнутая дверь. Они пролезли в нее, а потом наступила могильная тишина. Олег видел вспышки, голову Андрея рядом с собой. Дальше они поползли. Андрей что-то говорил. Беляев видел его шевелящиеся губы, но ничего не слышал: в ушах стояла мертвая тишина. Андрей остановился. Его лицо было красным. И все вокруг стало красным в этой липкой, застилавшей глаза пелене. У Олега уже не было сил разжать зубы и сказать, что он ничего не слышит. Он только отрицательно покачал головой. Тогда Андрей снова взвалил его себе на спину и пополз…
…— Живи пока у нас, — старик хлопнул Беляева по колену. — Квартирка маленькая, но ничего, поместимся. Я уж привык спать на кухне.
Он снова плеснул себе водки и выпил. Потом, сокрушенно мотая головой, взялся за ботинок с оторванной подошвой. Лена все еще стояла в дверях. Взгляд Олега задержался на ней, и она, потупившись, отвела глаза. На ее овальном личике проступила легкая краска.
Беляев перевел взгляд на окно. Было еще светло. В лучах вечернего солнца ярко зеленела листва тополей.
— Где находится этот пункт? — спросил он.
— А здесь, недалеко, на Профсоюзной…
* * *
Над кишащей машинами улицей висело пыльное марево. Солнце жарило немилосердно. У метро было особенно многолюдно. Толпа, выходя из подземного перехода, валила мимо киосков, столов с выпечкой, книгами, цветами. Еще раз взглянув на бумажку с нарисованным планом, Беляев подошел к угловому многоэтажному дому. Первый этаж занимал магазин модной одежды. Сбоку возле дома имелся свободный пятачок, где стояло несколько машин, в основном иномарок. Здесь же, на углу, виднелись зарешеченное окно и закрытая дверь, над которой красовалась яркая вывеска: «Обмен валюты». Маленький бумажный квадратик на двери сообщал, что пункт закрыт «по техническим причинам».
Значит, это было здесь, подумал Олег, оглядываясь. А вот и пятна крови на асфальте, их так и не отмыли толком. Николай Петрович говорил, что Андрей лежал у самой двери, справа. Выходит, эти пятна — его кровь…
Олега замутило. Сердце отчаянно забилось и было готово выпрыгнуть из груди. Перед глазами вновь встала слепящая тьма чеченской ночи. Усилием воли Беляев отогнал от себя подступающий кошмар. Медленно, как в гипнотическом трансе, он подошел к цветочницам. Купил четыре красные розы и возложил их на место гибели друга. При этом его вдруг пронзила мысль, что кровь, растекшаяся на асфальте, является их общей кровью. В госпитале, куда доставили Олега, ему делали переливание. И первым, кто дал ему кровь, был Андрей.
Подавив в себе воспоминания, Беляев выпрямился. Постояв минуту, он двинулся прочь от этого зловещего места.
Проходя мимо торговок цветами, он остановился, услышав их разговор о недавнем происшествии у обменного пункта. Торговки видели, как Олег положил цветы, и, проникнувшись к нему сочувствием (видать, убили кого-то из родных!), принялись наперебой рассказывать ему о случившемся. Оказалось, что они работали здесь в тот злосчастный день и все видели.
— Бандюги подъехали, когда деньги из обменки выносили, — говорила тощая черноволосая дама лет двадцати пяти, держа на отлете дымящуюся сигарету. — На «Жигулях», «восьмерка», кажется, да? — обернулась она к товарке.
— «Восьмерка», «восьмерка», — закивала та, — а из нее выскочили трое в черных масках и давай палить.
— Их вообще четверо было, — перебила ее черноволосая, — четвертый был за рулем, в машине остался. Мы, как услышали выстрелы, так перепугались! Маринка вообще на землю легла!..
— И правильно сделала, — заметила подошедшая послушать разговор третья торговка. — А то могло и убить шальной пулей.
— Из обменки вышел охранник, так его тут же и убили, — затянувшись сигаретой, продолжала черноволосая. — Он лежал, истекал кровью, а они в это время стреляли по машине инкассаторов! Страху-то было! Шофера застрелили, потом стали из машины к себе в «Жигули» мешки с деньгами перекидывать…
— Я не выдержала и кричу: милиция! милиция! — заговорила вторая цветочница. — Так ни одной милицейской рожи не появилось! Только когда они уехали, менты пожаловали!
— А они всегда так, — сказала черноволосая. У уличных торговок, как видно, были веские причины не любить московскую милицию. — Как нужно бандитов ловить, их нет, а лицензию на торговлю по три раза в день проверять подходят!
Олег слушал молча, иногда кивал. В голове было пусто, на душе — тяжко. Хотелось пойти и напиться.
Его внимание привлек пожилой толстяк, сидевший поодаль на складном стульчике. Перед ним на столе были разложены билеты «русского лото». Толстяк энергично подзывал Олега рукой.
Беляев подошел. Толстяк тоже видел, как Олег возложил цветы, поэтому первый его вопрос был соболезнующий:
— Брата, наверное, убили?
— Друга.
— А-а… Понятно… Надо же, среди бела дня, на глазах у всего народа! Мафия совсем обнаглела.
— Вы тоже видели?
— А как же! Я тут каждый день сижу, все видел как на ладони. Ну и наглые же попались типы! А их главарь, который перестрелял троих, действовал так спокойно, уверенно, как будто даже и не спешил никуда.
Олег вздрогнул, посмотрел на толстяка внимательнее.
— Мне говорили, что убили троих.
— Ну да.
— И всех убил один?
— Я это видел собственными глазами. Он тоже был в маске, но как-то выделялся среди других. Держался, что ли, увереннее. Приказывал им. Точно, это был главарь…
— И что же, те, кто был в инкассаторской машине, даже ни разу не выстрелили?
— Да ты встань здесь, чего на дороге стоять… Олег зашел за столик и присел рядом с толстяком на корточки.
— Они все точно рассчитали. И когда подъехать, и как действовать… Такие налеты с бухты-барахты не делаются, к ним неделями готовятся, изучается обстановка, все рассчитывается досконально… — объяснил словоохотливый толстяк, видимо, большой знаток криминальной литературы и всего, что связано с преступным миром. — Реально оказать им сопротивление мог только охранник обменного пункта. Поэтому они застрелили его в первую очередь.
