– Говорят, очень. Ты же знаешь, через какую цепочку я на него выходил. Очень трудно его найти. И очень дорого. Но работу свою делает хорошо. — А где ребята?
– Здесь их держать нельзя, сразу почует. Он как волк, все видит, а что не видит, то чует. Знаешь, в наших горах водятся такие волки. Помнишь, мы убили одного у овечьего загона.
– Ладно, потом, — прервал его воспоминания молодой. Уже полчаса прошло. Когда наконец появится твой гость, Гасан? Может, это засада, нас опередили?
– Какая засада? — даже обиделся Гасан, — я сам с ним договаривался. Об этой квартире, кроме нас двоих, никто не знал. Ты и мне не доверяешь, Ильгар?
– Доверяю, доверяю. Но очень долго. Сам понимаешь — такое важное дело. Я не мог послать наших людей.
– Конечно, — кивнул Гасан, — начнется война, а это нам сейчас совсем не нужно. Но ты прав. Борис совсем обнаглел. Если бы не Резо, он бы так себя не вел. Их карта — Резо. А ты сам знаешь — к нему так просто не подобраться.
– И твой гость тоже не подберется? — нервно спросил Ильгар.
– Подберется. Он выследил Резо как белку. Можешь не беспокоиться. Дверь бесшумно открылась. Оба насторожились.
В квартиру вошел невысокий человек, в большой темной шляпе, длинном пальто, с зонтиком в руках. Зонтик он оставил в прихожей и прямо в пальто шагнул в комнату. Руки у него были в темных перчатках. Он спокойно, очень спокойно спросил у Гасана: — Я правильно зашел?
– Конечно, — Гасан передохнул, бросая взгляд на Ильгара. Тот сел рядом с ним. — Что-нибудь пить будете? — спросил Гасан.
Под шляпой почти не было видно лица гостя, усевшегося напротив.
– Нет, — коротко ответил он, — давайте о деле. — Нам говорили, что вы…. — Гасан повторил по-русски с небольшим акцентом, в отличие от Ильгара, коверкавшего слова.
– Это неважно, — перебил его довольно неучтиво гость, — что нужно делать? Обычно я принимаю заказы по телефону. Не люблю, когда меня вызывают для беседы.
– Это другой случай, — улыбнулся Гасан, — очень важная работа. — Цена?
– Десять тысяч долларов, — чуть поколебавшись, ответил Гасан. — До свиданья, — поднялся гость.
– Подожди, послушай, — разозлился Гасан, — скажи свою цену. — Скажите, какое задание?
– Твою мать, — выругался на своем языке Ильгар. — Убрать одного человека нужно, — пояснил Гасан. — Есть его фотография? — Да, вот, — Гасан протянул фотографии. — Бросьте на стол, я посмотрю. — Не понял, — удивился Гасан, но фотографии бросил.
Осторожно касаясь их пальцами в перчатках, гость посмотрел фотографии.
– Ясно, — кивнул он наконец, — теперь расскажите о нем.
– Он коммерсант, владелец двух банков, казино, бара. Все его адреса вот на этой бумаге. Прочти и верни нам. Адрес его семьи, адрес его офиса, адрес его любовницы, адрес его дачи, адрес его другой дачи. — Срок?
– Чем быстрее, тем лучше, — засмеялся Гасан, переглядываясь со своим напарником.
– Только я беру деньги вперед. — Как вперед? — не выдержал Ильгар, — почему?
– Чтобы больше вас не видеть, — пояснил гость, — вы сделали заказ, оплатили его. Остальное — мое дело. Больше мы никогда не увидимся. Если согласны, я скажу цену, если нет, до свиданья. — Сколько? — прохрипел Ильгар. — Сто тысяч.
– Он сумасшедший, — пробормотал Ильгар, — ничего не давай ему, гони в шею. Гасан не согласился.
– Не спеши, — сказал он на своем языке и снова, обращаясь по-русски, произнес:
– Дорогой, ты возьмешь деньги и уйдешь. Где мы потом тебя найдем?
– Если не сделаю дело, верну деньги. Вы знаете, через кого вы на меня выходили. Там шуток не понимают, — холодно заметил гость. — Хорошо, — выдохнул Гасан. — Хочешь заплатить? — спросил Ильгар. — Резо стоит таких денег. Зато избавимся от него раз и навсегда, — убедительно говорил Гасан своему компаньону, — давай соглашайся, потом больше возьмем. Казино наше будет, такие деньги, только считать успевай. — Куда привезти деньги? — спросил он незнакомца. — Завтра утром в десять прямо здесь. Я зайду за деньгами.
– Хорошо, дорогой, мы тебе верим. Только ты нас не подведи.
– Не подведу, — усмехнулся незнакомец, — до завтра.
– А когда сделаешь все? — крикнул Ильгар. — В течение месяца. Нужно все просмотреть, подготовить. Устраивает такой срок? — Да, — кивнул Ильгар.
Когда незнакомец вышел, Ильгар посмотрел на Гасана.
– Не нравится мне этот тип. — Он профессионал, знает свое дело. Раз говорит деньги вперед, значит, так нужно, — кивнул Гасан.
– А если потом расколется? Знаешь, что будет. Такая война начнется, по всему городу выстрелы и взрывы бомб слышны будут. Резо снова собирает всех.
– Этот не расколется, — задумчиво ответил Гасан, — он умеет думать. Знает, что если придет после задания, мы его уберем. Значит, осторожный человек, зря не рискует. Это очень нужно, чтобы был осторожный человек. — Когда у нас встреча? — Сегодня в шесть.
– Вызывай наших ребят, поедем пообедаем, — распорядился Ильгар. Гасан поднял трубку телефона.
Не люблю, когда меня зовут таким способом. Чувствуется почерк бандитов. Никакой конспирации, никакой подготовки. Приезжай, говорят, и сидят там сразу вдвоем. Разве такие заказы делают при свидетелях. Даже при очень близких. Хотя эти двое, кажется, компаньоны.
Вообще не люблю всех этих «черных» — чеченцев, азеров, лезгин. Насмотрелся я на «черных» в Афгане, на всю жизнь хватит. Правда, в последнее время среди заказчиков встречаются и они. Но это очень редко. Южные группировки имеют своих дешевых боевиков, вызывают из гор пачками, те и стреляют на улицах. Правда, глупо стреляют, не серьезно. Никакой подготовки. никакого умения. Серьезные задания им поручать, конечно, нельзя, но для устрашения азиаты вполне подходят. Налетят целой ордой, постреляют и снова к себе домой,
Когда вызывали, я уже тогда понял — война, счеты сводят. Так потом и получилось. Хотят, чтобы убрали лидера грузинской группировки, будто я его не знаю. Его вся страна знает. А своих посылать боятся — могут промахнуться, ошибиться. Да и не выгодно. Другие банды знать будут, кто убрал этого Резо. Значит, нужно вызывать меня.
Не люблю я иметь дело с такими заказчиками — жадные, наглые, недоверчивые, еще торговаться начинают, как на базаре. Недавно нанимала меня одна такая группировка, тоже пытались торговаться, но я сразу ушел, не люблю споров. Мое дело требует тишины.
Конечно, сначала я в ту квартиру не пошел. Три часа вокруг ходил, видел, как они своих людей отослали. На инвалида никто внимания не обращал, вот к ближе и подобрался. Ребята-охранники уехали, а двое их боссов остались на квартире. На всякий случай я проверил все соседние квартиры, обзвонил, обошел. В таких делах пустяков не бывает. Может специально меня вызвали мои бывшие заказчики, хотят убрать, об этом тоже всегда помнить нужно. Тем более, если заказчиков двое. Правда, все было нормально, и я пошел на встречу.
Сначала заехал в соседний переулок, остановил свой инвалидский «запорожец» и переоделся. Потом еще раз проверил подъезд и поднялся наверх.
Молодой мне сразу не понравился, платить отказывался, ругался. Другой постарше, видимо, поопытнее. Но и этот сначала опасался, деньги давать боялся. Дурачок, не понимает, что смываться я не буду. Не выгодно. Один раз продинамишь, второй раз получишь пулю в лоб. Честным быть вообще трудно, но экономически выгодно. Говорят, это девиз американцев. Не знаю, в Америке никогда не был.
Конечно, я знаю, что я сукин сын. Но у каждого сукина сына должны быть свои принципы, иначе трудно вообще существовать в этой системе ценностей.
Я ведь не всегда был таким. В свое время я был офицером, командиром роты десантников, неплохим снайпером. В восемьдесят восьмом, уже перед самым окончанием войны меня угораздило поехать в эта командировку в Джелалабад. Тогда там шли тяжелые бои.
И ведь ничего особенного не было. Просто мы ехали на БМП, когда нас начали обстреливать на дороге. Мины рвались совсем рядом, но мы к ним уже давно привыкли и не обращали никакого внимания. Но моя сука ждала меня на повороте. Снаряд разворотил бок БМП и хлестнул меня по руке. В первый момент я даже не понял, что произошло. Потом вижу идет кровь. Моя кисть, оторванная, лежит на полу.
В газетах сейчас много пишут, как спасают отрезанные руки или ноги. Не знаю, как у. других, а у меня даже не пытались. Просто зажали мне рукав, чтобы перестала идти кровь, и продолжали бой. Потом в больницах врачи полгода уверяли меня, что я счастливчик, не умерший от заражения крови. Они говорили это столько раз, что я поверил, даже оставшись без руки. А потом я вернулся домой.
Вы все помните это время. Подлец Горбачев пудрил всем мозги, обманывая весь мир и свою страну. Везде стали переходить на талоны — и карточки. В магазинах ничего не было. Рубль обесценился, а мне платили нищенскую пенсию инвалида 2-й группы. Правда, успели дать бесплатный «запорожец» как участнику войны. Но от этого легче не было.
