– Конечно, я жду их.
– Первый. Контейнеры снабжены парашютными системами?
– Естественно, иначе как бы вы провели сброс.
– Сброс бы мы провели, а вот груз вряд ли уцелеет при отвесном падении с высоты в два с половиной километра. Вопрос второй. Диспетчеры индийской авиабазы сами выйдут на меня или мне вызывать их? Если мне, то каким образом?
– Авиабаза в Джайлиере будет вести вас с момента входа самолета в воздушное пространство Индии.
– Ясно. Вопрос третий. Мы передаем оборудование индийской стороне самостоятельно?
– Нет. Вас встретит военный атташе при Посольстве России в Индии. С ним будут находиться люди, которые обеспечат передачу груза, отдых экипажа, заправку самолета и вылет домой.
Курдин взглянул на Куликова.
– Атташе в курсе груза 0075?
– Без комментариев, но... ни вы, ни кто-либо из членов экипажа, ни в Таджикистане, ни в Индии, ни здесь в Переславе об этом грузе не должны говорить никому, даже военному атташе. Борт доставил оборудование – и все! Об этом я предупреждаю официально. Как и об ответственности за разглашение военной или государственной тайны.
Командир корабля улыбнулся:
– Я знаю, чем грозит разглашение военной тайны, но вы сказали, что и члены экипажа должны молчать об истинной цели полета. Значит ли это, что они также будут поставлены в известность об этой цели?
– Без этого, к сожалению, не обойтись. Или вы сможете сбросить груз единолично? Так, что об этом не узнает экипаж?
– Я и буду его сбрасывать, но вы правы: у ребят могут возникнуть вопросы по необычным действиям командира в условиях обычного в общем полета.
– Ну, вот видите! Еще вопросы есть?
– Что делать с грузом в случае аварийной ситуации?
– Если крушение самолета будет неизбежно или вам предстоит совершать вынужденную посадку в неизвестном районе, то груз следует сбросить! Контейнеры снабжены системой самоликвидации и взорвутся в воздухе после раскрытия основных парашютов. Но, надеюсь, подобного не произойдет.
– Я тоже надеюсь, но в полете всякое возможно. Понял; еще вопрос. На какое время назначен вылет корабля?
Полковник ФСБ кивнул на Гуриенко:
– Ответ на этот вопрос даст ваш командир.
Курдин продолжил задавать вопросы:
– В какое время суток запланирован перелет из Таджикистана в Индию, а главное, когда мы должны прибыть в Джайлиер?
– По-моему, все это будет указано в полетном задании, или я не прав?
– Вы правы, товарищ полковник, но мои вопросы касаются груза.
– Груза?
– Так точно! Днем мы будем видеть хребет Аравалли, ночью же придется ориентироваться по приборам. А это существенно может повлиять на точность приземления секретного груза.
– Вот оно что! Понятно. Вам не стоит беспокоиться о том, в нужном ли месте приземлятся контейнеры. Вы не отвечаете за их сохранность. Лишь за своевременность сброса.
– Так я...
Полковник ФСБ не дал договорить командиру корабля:
– Извините, что перебиваю, майор, я понял, что вы хотите сказать. И дабы не терять время, кое-что объясню. Вам не стоит беспокоиться о грузе, потому что в пилотскую кабину будет установлен специальный прибор. По нему в нужное время со спутника на борт поступит сигнал сброса. Вам останется привести в действие механизм сброса. И все! И продолжить полет, а точнее – начать снижение для посадки на аэродроме базы ВВС Индии в Джайлиере.
– Нас будет вести спутник?
– Только над территорией Индии. И не вести, а сопровождать. Вести корабль будете вы, майор, вместе с членами экипажа.
– А если я не получу никакого сигнала?
– Вы его получите. Еще вопросы есть?
– Никак нет!
– Вам ясна задача?
– Так точно!
– Повторите ее!
Майор Курдин доложил суть поставленной ему задачи.
Куликов кивнул:
– Хорошо! Вы все верно поняли. Сейчас решайте свои профессиональные вопросы – и займемся погрузкой на борт спецконтейнеров груза 0075!
В 15.55 экипаж спецрейса занял места в пилотской кабине десантного «Ил-76». Майор Курдин включил бортовую связь, отдав приказ:
– Экипаж, готовиться к запуску!
Чуть позже он запросил:
– Экипаж, доложить готовность согласно листов контрольных проверок.
Прошли доклады:
– Помощник готов!
– Штурман готов!
– Связист готов!
Получив разрешение на взлет, Курдин бросил в микрофон:
– Поехали!
Взревели двигатели, самолет начал разбег по взлетно-посадочной полосе. Набрав скорость подъема, он плавно оторвался от земли, убрав шасси, резко поднимаясь вверх.
Спустя некоторое время командир вновь вышел на связь:
– Курс 135 градусов.
– Курс 135 градусов подтверждаю, эшелон занят! – откликнулся штурман.
– Ну и ладненько, включаю автопилот.
Командир корабля нажал кнопку на панели справа от себя.
– Высота 10 000 метров, скорость 900 километров в час.
Переключив управление самолетом на автоматический режим, Курдин повернулся к бортинженеру, чье кресло находилось посередине кабины сзади кресел командира корабля и его помощника:
– Леша! Слышал я, гулять скоро будем?
Чудин изобразил удивление:
– О чем это ты, командир?
– Как о чем? О твоей грядущей свадьбе с некой Лизонькой Расиной?
Бортинженер покачал головой:
– И что за гарнизон? Откуда только все все знают?
– Как откуда? Сор'ок-то сколько в этом году над городком летает, не заметил? Вот они на хвосте новости и разносят.
В разговор вступил радист:
– Если бы они еще только реальные новости разносили и не бродили больше по земле, в модных юбках, эти говорливые сороки…
– Ты-то чем недоволен, Витя? – спросил командир. – Образцовый прапорщик, примерный семьянин, не пошел бы в свое время в школу прапорщиков, сейчас, глядишь, уже эскадрильей командовал бы. А то и полком, с перспективой лет этак через семь заполучить лампасы и шитые звезды на золотые генеральские погоны.
– Как говорится, каждому свое, – ответил радист, – а до лампасов ты, командир, тянись, мне они ни к чему. Того, что есть, хватает. Насчет же языков бабских – не вам мне рассказывать, как они из любого примерного семьянина в момент отъявленного ловеласа сделают.
– Ну это понятно, городок есть городок, тем более закрытый. Женщинам делать нечего, вот они и перемалывают косточки тем, кто в поле их зрения попадает. Но о тебе я ничего такого не слышал. Уж до чего моя – любительница посплетничать, но тебя ни разу не задевала. А она, кажется, знает о других больше, чем те сами о себе. Удивляюсь, когда познакомились, в торговом доме Переслава, такой скромницей представилась! Да и потом, пока не расписались, тихая была. А в городке словно кто подменил ее. Нет, дома Катя спокойная, хозяйственная, услужливая. А как с подругами встретится, не узнать. Но, повторяю, о тебе, Витя, я от благоверной не слышал ничего в плане сплетен. Напротив, говорила как-то: смотри, мол, какая семья у Будиновых. Всем бы так жить. Так что тебя-то возмутило? Ладно, если выступил бы Гена Захарченко. Но ты?
– И я попал на языки наших милых дам.
– Да ты что? Когда? На чем? Почему ничего не знаю?
Будинов попытался уйти от неприятного разговора:
– Тебе это надо, командир? Давай лучше замнем тему!
– Нет уж, Виктор Степанович, колись. Полет у нас долгий, молчком не просидишь, так что давай, выкладывай, на чем и когда спалился?
Штурман поддержал командира:
– Ну, чего примолк? Рассказывай! Не мне ж одному постоянно отбиваться?!
Радист вздохнул:
– Да рассказывать, собственно, нечего! Так, мелочовка, из которой бабы раздули целую историю…
– Ты долго телиться будешь?
– А, ладно! Все одно узнаете! Короче. Поехал я в пятницу вечером в город…
– Зачем? – тут же спросил бортинженер.
– С другом детства встретиться. Я же местный, в Переславе родился, учился, сюда же после школы прапорщиков вернулся. Надеюсь в полку и до пенсии дослужить. Друг в четверг мне позвонил – признаюсь, неожиданно позвонил. Третья дочь родилась. Предложил отметить. Отказаться не мог, предупредил супругу и поехал. Встретились на площади Победы. Поздравил Игорька, так его зовут. Поговорили о том о сем. Пошли в кабак «Русский лес» – не на улице же или в какой-нибудь рыгаловке событие отмечать. А я давно в этом «Лесу» не был. Как зашли, так я и охренел. Не кабак, а черт-те что. Музыка гремит похлеще «Ту-22» на взлете, из посетителей либо мужики в дорогих костюмах, с перстнями и браслетами на руках, либо молодежь бесноватая. Официантки в мини-юбках, длинноногие, сисястые, как на подбор. А главное – посреди зала помост. На нем шест до потолка, а вокруг шеста голая девица такие кренделя выделывает, что охренеть! И, в натуре, вся голая.
– Что, и без трусов? – спросил Чудин.
– Сказал же, голая! То задницу отставит, то ногу задерет, так что все видно. Имею в виду интимное место. Выбритое до блеска. Я Игорьку – пойдем, мол, отсюда; а он ни в какую, говорит – ты в своем гарнизоне совсем от жизни отстал. А жизнь, мол, вот она. Новая жизнь.
