– В рай мечтаешь попасть?
– Дай мне автомат. Я должен умереть с оружием в руках.
– И чего тебе не жилось нормально, мирно? – вздохнул Тимохин. – Ладно, ты сделал свой выбор.
Полковник поднял автомат раненого боевика, отсоединил магазин, передернул затворную раму, выбросив патрон из патронника, положил автомат на грудь умирающего моджахеда:
– Держи… воин! Теперь Всевышний с распростертыми объятиями примет тебя там, на небесах, куда ты так стремился.
Афганец ничего не ответил, он закрыл глаза, сжав одной рукой цевье автомата. Тимохин отошел от него, достал рацию:
– Внимание всем: отход по вершинам на запад. Остановка и спуск по моей команде. По-прежнему отслеживать подходы к ущелью. Вперед!
Боевые группы снялись с позиций и колоннами направились на запад, уходя от места расстрела банды Нури Хамиза.
Пройдя двести метров и увидев, что ущелье расширяется, образуя площадку, вполне пригодную для приема вертолета, Тимохин извлек из кармана рацию и попробовал вызвать Крымова:
– Крым на связи!
– Это «Орион»! Банда Хамиза уничтожена. Всего тридцать два человека, включая главаря. Я же говорил, что духи придут сюда и мы опередим их.
– А кто спорил, Саня?
– Давай сажай бойцов Пуштуна на борт и поднимай «вертушку». За перевалом выйдете к ущелью. Пройдете над ним и увидите нас. Вот только возьмет ли столько человек «Ми-8»? У него же еще и кассеты с «НУРСами» на пилонах висят?
– Родионов говорит, – подготовь и обозначь площадку, остальное не твоя забота.
– Да? Что ж, ему виднее. Площадку обозначим. Жду!
В 15.10 майор Родионов плавно посадил «Ми-8» на обозначенную бойцами «Мираж» площадку в ущелье в двухстах метрах от места боестолкновения российского спецназа с бандой талибов. Как только пыль снесло в сторону, на землю спрыгнули Крымов и Акрани. Тимохин подошел к ним.
– Ну вот, кажется, и все. И на этот раз мы переиграли бандитов. Протер лицо, указав на кассеты с неуправляемыми реактивными снарядами, подвешенными на пилонах вертолета:
– Придется сбрасывать балласт: если всех загрузить, то перегруз выйдет, а нам еще до Кадинкота лететь.
– Не придется ничего сбрасывать, – сказал Крымов. – Пуштун распустил своих людей в Чардане.
Тимохин взглянул на Акрани:
– Уверен, что правильно сделал, Шакур? Скоро здесь, в этом районе, духи на каждом шагу шнырять будут!
– Уверен, полковник. Мои люди растворятся в горах и выйдут туда, где их ждут семьи. Талибам их не достать. Не думай об этом.
– Ну что ж, тогда грузимся? Или ты, Крым, желаешь место уничтожения банды Хамиза осмотреть?
– На черта мне это надо? Давай бойцов на борт, и летим отсюда.
Тимохин отдал команду. Группы «Орион» и «Мираж» загрузились на борт, и вертолет, поднявшись над ущельем, взял курс на Кадинкот, откуда группировка была благополучно переброшена на российскую военную базу в Таджикистане. Встретил бойцов генерал-майор Потапов. Пожал руки офицерам, поздравил с успешно завершенной боевой операцией и тут же предложил всем занять место в автобусах, подошедших от штаба авиационной части. Группы ждал «Ил-76», готовый немедленно вылететь в Москву. Поднявшись в салон первого автобуса, Тимохин обратил внимание на то, что Шепель о чем-то оживленно разговаривает с прапорщиком местного полка, но не обратил на это внимания. Михаил заводил знакомства быстро, повсюду, где бы ни находилась группа.
Автобусы доставили спецназовцев к самолету. Группы поднялись на борт. «Ил-76» вырулил на взлетно-посадочную полосу, взревел двигателями и начал разгон. Вскоре самолет оторвал шасси от бетонки. Тимохин сидел рядом с Крымовым. К руководителям отдела спецмероприятий подсел Шепель. Александр взглянул на подчиненного:
– Ты чего по салону шарахаешься, Миша? По горам не набегался?
– Набегался. Я че подсел-то. Отметить бы надо освобождение заложников?
– Чего?
– Выпить предлагаю, вот чего.
Крымов зевнул:
– Лично я на борту данного лайнера бара не наблюдаю, да и стюардесс, развозящих напитки, тоже.
– Они нам нужны? Я с базы спиртику прихватил.
Александр взглянул на Шепеля:
– С базы? И когда успел?
– А ты не видел, как я с прапором-технарем беседовал?
– Вот оно что! Развел прапорщика?
– Да его и разводить не надо было. Просто спросил, достать спирту можешь? Только быстро? Он ответил, смогу. Ну я и попросил его к самолету спирт подбросить. Прапор сказал – прапор сделал. А вот и фляга, – Михаил достал из-за пазухи армейскую фляжку, – полная.
Крымов покачал головой:
– Нет, Шепель, прав Тимохин – ты неисправим.
– А чего такого сделал? Кстати, мог и один, втихаря. Ну чего? Лететь-то больше четырех часов, от скуки сдохнешь!
Тимохин посмотрел на Крымова:
– Ну что, Вадим, скажешь?
– Феофанов встречать будет, а мы с перегаром.
Шепель махнул рукой:
– Выветрится все за четыре часа, да и в первый раз, что ли? Генерал у нас с понятием: даже если и учует запах, сделает вид, что не заметил.
– Черт с тобой, наливай! – выдохнул Крымов. – Только по сто граммов, не больше.
Михаил достал из кармана раздвижной стаканчик. Офицеры выпили. Закурили.
– А все-таки ты, Миша, нехорошо поступаешь, – сказал Тимохин.
– Чегой-то? Нехорошо, что угостил вас? – удивился Шепель.
– Нехорошо, что к начальству с пойлом подъехал. Ребята посмотрят и скажут: вот Шепель какой, гнется перед командованием. Тебе бы сослуживцев угостить, а не нас.
Михаил улыбнулся:
– А ты думаешь, Саня, не угостил? Или Шепель, в натуре, козел?
На этот раз удивился Тимохин:
– Погоди, погоди, майор, уж не хочешь ли ты сказать, что все офицеры выпили?
– Ну не все, конечно, кто-то отказался. Стал бы я ради одной фляги время на прапорщика тратить! Между прочим, собственные бабки за спирт предлагал. Другое дело, техник не взял – но предлагал.
– Ну, Шепель! Прилетим, я тебя…
Крымов рассмеялся:
– И что ты ему сделаешь, Саня? Выговор объявишь? Когда? До представления к награде или после?
– Иди отсюда! – гаркнул на подчиненного Тимохин. – Видеть тебя не могу! Достал ты меня вконец!
– В чей конец?
– Шепель!
– Я, командир!
– Уйди! Не зли!
– Эх, Саня, Саня, да ты злиться-то по-настоящему не умеешь! Я имею в виду на своих, потому как сам прошел огни и воды от рядового бойца до командира группы. Ладно, пошел я к мужикам.
– Фляжку оставь – и те, что раздал ребятам, давай сюда. Нам с Крымом не хватало, чтобы в Москве вас выносить пришлось!
– С чего? С трех литров на тридцать рыл? Те фляги пустые, а эту забирай, неблагодарная твоя душа.
Шепель пересел к бойцам «Миража», и вскоре оттуда послышался смех.
– Никак Миша анекдоты травит, – проговорил Крымов.
– Он на это мастер!
– И не только на это!
– И не только на это. Кстати, ему тесть работу в нефтяной компании своей предлагал. Каким-то начальником на бешеном окладе. Отказался. А ведь мог бы сидеть в шикарном кресле, в дорогом, цивильном прикиде, подписывать бумаги, попивая кофе, подаваемый красавицей секретаршей.
– Не представляю Шепеля в качестве чинуши.
– Вот и он не представляет.
Тимохин потянулся:
– А как же все-таки хорошо лететь домой, да, Крым?
– Еще бы! Домой, не к духам.
– А дома сейчас хорошо!
Александр закрыл глаза. И думал он о том, как подойдет к дому, как выбежит навстречу Татьяна, как он поднимет ее на руки, крепко прижав к груди. И теплая волна накрыла полковника. Даже только ради этих моментов возвращения с войны домой стоило служить в спецназе. Стоило просто жить! А жизнь – она сильнее смерти, если в этой жизни есть смысл. То, ради чего и отдать ее не жалко.
