В 15.09 показался автомобиль дипломата, он медленно подъехал к левому выходу на перрон. Полковник нервно дал команду всем постам усилить наблюдение. Повод для беспокойства был серьезный. По расписанию в 15.10 приходил скорый поезд из Альканте. Встречающих и пассажиров было более чем достаточно, что позволяло в суматохе организовать нештатную ситуацию. По докладам службы наблюдения, на перроне, в здании вокзала и вокруг него находилось семьдесят-восемьдесят человек встречающих и железнодорожных служащих.
Наблюдающие напряглись — к машине приблизился невысокий юнец в потертых полотняных брюках и мятой рубашке явно с чужого плеча. Полковник жестом дал знак усилить громкость в динамиках. Прозвучавший далее диалог разочаровал своей банальностью. Попрошайка с его просьбой выдачи на бедность мелкой наличности был отослан дипломатом доходчивыми выражениями местного диалекта к своим предкам по материнской линии. Тинейджер этому не очень удивился и, показав гринго средний палец правой руки, степенно и лениво побрел дальше. Прошла команда — и парня незаметно задержали, хотя было и так ясно, что это пустышка.
Экспресс подошел к перрону с опозданием на две минуты. Все напряглись, и в это время раздался оглушительно прозвучавший в динамиках звонок мобильного телефона. Знакомый глуховатый голос назвал адрес: авенида Дьос и номер дома в старом районе города. Задача усложнялась. Можно было быстро блокировать квартал, но подготовить видеоаппаратуру становилось проблематично.
Отдав команду на срочное перемещение, Руэнтос провел рукой по лбу и заметил, что не только лоб, но и все его тело покрылось испариной. Рядом раздавалось громкое сопение. Скосив глаза, полковник посмотрел на министра Вильяса, тупо и внимательно таращившегося в темный экран монитора, как будто там что-то можно было рассмотреть. Он открыл рот и хотел привести министра в чувство, но в это время пошли доклады наружки о движении автомобиля Осколова и занятии позиций группами захвата. Опаздывало только видеонаблюдение.
В 15.27 поступил доклад, что автомобиль Осколова въехал в квартал и медленно движется по пыльной улочке к указанному террористами дому. Полковник потребовал срочное описание строения и, сделав зверское лицо, показал крепко сжатый кулак старшему видеоинженеру. Тот растерянно пожал плечами и начал что-то быстро лопотать по переговорному устройству. Устные доклады шли один за другим.
15.28 — машина остановилась около дома — одноэтажного строения из белого известняка, выходящего на улицу двумя небольшими окнами, закрытыми деревянными ставнями. Металлическая калитка вела во двор. Забор был густо обвит виноградными лозами.
15.31 — группы захвата доложили о занятии позиции по углам квартала и готовности к проведению штурма.
15.32 — из калитки появился невысокий, коренастый, по виду — лет тридцати пяти мужчина и подошел к машине. Из динамиков донеслось:
— Вы привезли то, что у вас требовали?
— Да. Как вы и говорили. Все находится в багажнике.
— Давайте ключ.
— Где мои жена и дочь? Сначала я хочу их увидеть.
— Они в доме, ждут вас.
— Я должен убедиться, что они живы, и только тогда отдам вам деньги.
— Пожалуйста. Если вы так настоятельно этого требуете, следуйте за мной.
15.34 — Осколов вышел из машины и вместе с мужчиной направился через калитку в дом.
15.35 — связь резко прервалась. Из динамиков доносился только фоновый шум.
Счет пошел на секунды. Оглянувшись, полковник наткнулся взглядом на умоляющие глаза министра Вильяса. Отрицательно покачав головой, Руэнтос повернулся к видеоинженеру, и в это время включился монитор. Залитая солнцем пустынная улица; метрах в ста пятидесяти от камеры — одиноко стоящий автомобиль дипломата.
15.38 — из дома появился тот же коренастый мужчина, не спеша подошел к машине, открыл багажник, вытащил мешки с деньгами и направился к калитке. Из этого следовало, что Осколов встретился с женой и дочерью.
15.39 — Руэнтос дал сигнал готовности к захвату.
15.40 — команда на штурм. Появился фургон, на большой скорости летящий с дальнего конца улицы. Такой же фургон пронесся навстречу ему мимо телекамеры.
Ослепительный взрыв... Обе машины резко затормозили, не доехав каждая метров пятьдесят до объекта. Обломки кирпича и горящих досок разлетались по улице, падали на соседние дома и остановившиеся автомобили. Черный дым столбом взметнулся над деревьями...
Лайнер резко накренился на левое крыло, а затем выровнялся. Качнуло еще раз, но уже более плавно. Пассажир в девятом ряду на секунду поднял веки и взглянул в иллюминатор.
Самолет менял курс. Вадим закрыл глаза и попытался задремать, но это ему так и не удалось сделать. Курс лайнера изменился, и сквозь стекло начали просачиваться косые солнечные лучи. Щеке стало тепло, несколько щекотно, и сон стал медленно уходить. Вадим нарочно постарался как можно дольше удержать это состояние на границе забытья и реальности.
Пришли на память слова Мао — инструктора курса выживания:
— Ваш отдых и восстановление организма — тоже оружие.
Они в тот момент лежали по горло в вонючей грязи после суток усердного ползанья по ней же и проклинали инструктора, тренировку, отдел и заодно самих себя. Кличка Мао, несмотря на исконно славянскую внешность, пристала к Сергею за то, что он практически любые наставления и советы облекал в форму цитат. Сначала было смешно, потом грустно, а в конце концов неоднократно повторяемые фразы начинали всех раздражать. Однако в реальной обстановке почему-то его слова всплывали из глубин памяти и оказывались как нельзя кстати.
О педантичности Мао в центре подготовки ходили легенды. Одна из любимых его фраз: «Инструкции вам сохранят жизнь», исполнялась им неукоснительно даже в семье. Если жена покупала какой-либо бытовой прибор или кухонную утварь, то благоверный допускал ее к эксплуатации кастрюли только после того, как сам, внимательнейшим образом изучив инструкцию по работе с агрегатом, включая рецепты приготовления голубцов и борщей, рассказывал, заставляя подробно повторять за собой, правила пользования оной принадлежностью. И только после этого вышеперечисленные борщи и голубцы имели право вариться в данной кастрюле.
Но, к чести его жены Марины, на качество приготовления пищи и нежность к своему педантичному мужу инструктажи влияния не оказывали. Более счастливой семьи Вадим не встречал и таких вкусных украинских борщей не пробовал никогда в жизни.
Марина, всегда хлебосольно встречавшая друзей мужа, особенно ласково относилась к холостому Вадиму. После похвал в адрес свой, пищи на столе и утоления мужчинами первого голода она приступала к животрепещущему вопросу немедленного поиска невесты для своего гостя. Гость только отшучивался тем, что он обретет ее тогда, когда его накормят таким же вкусным борщом. Марина, рассердившись, предлагала в спутницы жизни свою бабушку, у которой научилась готовить.
А о секрете борща Марина говорила, что все очень просто — самое главное, чтобы количество компонентов в нем было не менее девяти исключая воду, соль и перец. Вадим пытался представить, что же можно натолкать в кастрюлю, но его фантазии не могли перешагнуть число шесть, и он признавался, что женщины всегда более изобретательны по сравнению с мужчинами в кулинарии, в хозяйстве и вообще — более умны.
После такого признания беседа окончательно приходила к выводу о необходимости немедленного соединения неухоженного и бестолкового индивидуума мужеского пола в лице присутствующего гостя с умным и заботливым лицом прекрасной и, как точно заметил Вадим, умной половины человечества. Причем лишь с одной благородной целью: спасением от нравственного и физического прозябания, увядания и вообще никчемного существования на нашей суровой и грешной земле.
Вадим смеялся, а Сергей Мао молчал и довольно ухмылялся, вставляя изредка для подогрева реплики о вреде и пользе семейной жизни.
Но Сергей мог быть и другим — жестоким, распаленным, плюющим на все инструкции и запреты. Однажды вдвоем они вышли на лагерь наших специалистов в Кулунде и увидели растерзанные тела женщин и распятых на Деревьях детей. Вопреки всем инструкциям и планам трое суток длилась погоня, и только трупы огрызавшихся как шакалы «повстанцев» вехами оставались гнить в саванне. Не было произнесено ни единого слова. Они превратились в автоматы для убийств. Только жесты и взгляды. Тогда Вадим испытал потрясение, впервые приняв участие в казни женщины, если можно ее так назвать, которая являлась руководителем банды.
На третьи сутки, на рассвете, Мао и Вадим блокировали остатки группы в хижине, спрятанной в небольшой рощице. Редкие акации окружали приют измотанных погоней бандитов. Невысокая трава не давала достаточного укрытия и маскировки, но предрассветные сумерки позволили подобраться близко к объекту. Охрана хижины была организована на удивление грамотно. Часовые располагались по системе W: четверо по периметру, один в середине, контролируя в движении остальных. По расчетам преследователей, в хижине находилось еще трое бандитов.
