Он остановился, явно в нерешительности, а Ломакс вышел из своего укрытия и потрепал его по плечу.
– И куда же это ты направляешься?
Янни застенчиво улыбнулся.
– Я не хотел ничего плохого, мистер Ломакс. Я подумал, что вы снова попадете в беду, как в тот день.
– Ну и зря ты так подумал, – ответил Ломакс. – А Катина знает, что ты здесь?
– Если бы я сказал ей, она тоже захотела бы пойти.
Ломакс развернул его обратно и подтолкнул.
– А теперь бегом на виллу, а то там начнут о тебе беспокоиться.
Мальчик побежал обратно. Один раз он остановился и оглянулся, но Ломакс не поддался, твердо махнул ему рукой, и мальчик с неохотой двинулся дальше и исчез в темной тени долины. Ломакс немного постоял, и легкая улыбка тронула его губы, а потом продолжил свой путь.
~~
* * *
~~
Когда он, поднявшись на край плато, увидел гробницу Ахилла, ночь была уже совсем близко.
Он стоял в затухающем свете сумерек, и гора светилась оранжевыми отблесками. Море под ним вдалеке было черным, а у берегов пурпурным и серым, и огни виллы казались далекими-предалекими.
Эта красота просто подавляла человека. Ломакс почувствовал странную печаль, забыв все свои переживания, и тут внезапно опустилась ночь. Легкий ветерок что-то нашептывал, пролетая между колоннами храма, и кругом царила тишина.
Он почувствовал холод, и дрожь от элементарного страха прошла по его телу. Здесь, на этой горе, среди развалин древнего храма, он был лицом к лицу с молчанием вечности и понял, как мало он значит в общей системе вещей. И в конце концов человек все равно превратится в ничто.
Он ничего не сможет сделать, и ему остается только надеяться на лучшее. Он пересек плато и стал спускаться на другую сторону острова.
Глава 14
Прекрасная ночь для смерти
Когда он спускался по склону через оливковую рощу, поднялась луна, и он начал ощущать на губах соль, которую приносил ветер. На погруженной в темноту ферме не было видно ни одного огня. Ломакс подлез под забор и осторожно прошел через двор.
У крыльца стоял старенький, разбитый пикап, оставшийся с военных времен. Он потрогал еще теплый радиатор и, на секунду остановившись с напряженным выражением лица, поднялся по ступеням и открыл дверь.
В абсолютной тишине чуть слышно скрипнули петли двери. Он прошел на кухню, напряженно всматриваясь в темноту, и вдруг остановился, поняв, что он здесь не один.
Послышались шаги, и голос Димитрия Пароса из темноты произнес:
– Входите, мистер Ломакс. Мы вас ждем.
Ломакс отпрыгнул назад, но тут что-то взорвалось у него в животе, заставив его сложиться пополам. Он опустился на колени и медленно завалился набок.
Зажгли лампу. Он лежал, задрав колени, стараясь восстановить дыхание, а его руки в это время связывали за спиной.
Он слышал оживленный разговор по-гречески и смех, а потом кто-то схватил его за лацканы куртки и поднял на ноги.
Рядом с Димитрием стояли двое молодых рыбаков в потертых робах и заплатанных джинсах. Один из них прямо дрожал от возбуждения, а другой непрестанно вытирал пот со лба тыльной стороной ладони.
Голова Димитрия была вся в бинтах, а его лицо искажала боль.
– Готовься к смерти, англичанин, – сказал он, и его глаза были, словно камни. – За то, что ты выставил меня дураком перед моими друзьями со своими грязными штучками, за то, что послал моего отца на смерть в концлагерь Фончи.
Ломакс все пытался набрать воздуха в легкие, но во рту так пересохло, что он не мог сказать ни слова. Он облизал пересохшие губы и прохрипел:
– Я не отправлял твоего отца на смерть, как и никого другого. Он был смелый мужчина, и я относился к нему с уважением.
В ответ Димитрий ударил его тыльной стороной руки по лицу.
– Ты не смеешь даже говорить о нем! – Он повернулся к двум другим: – Давайте его в машину.
Они затолкали его в кабину старого пикапа и повалили на пол. Один из них сел за руль, а Димитрий и другой парень, обойдя машину, подошли к другой дверце.
Ломакс повернул лицо вверх, и когда фары зажглись, увидел, что смотрит прямо на Димитрия. Этот игрок на бузуки вытащил автоматический пистолет «беретта», которым во время войны были вооружены итальянские офицеры, и передал его своему дружку.
– Если он начнет бузить по дороге, пристрели его.
– А что нам делать, когда освободимся от него? – спросил один из его компаньонов.
– Поезжайте прямо сюда. Я буду ожидать добрых вестей здесь. – Димитрий повернулся к Ломаксу. – Извини, но я не могу присутствовать при твоем убийстве, есть дело поважней. Рики и Никита прекрасно позаботятся о тебе. У них такие же веские причины ненавидеть тебя, как и у меня.
– Это вам так с рук не сойдет, – пригрозил Ломакс.
Димитрий со смаком плюнул ему в лицо.
– Вот тебе на счастье, англичанин. Ты сам напросился.
Он отступил назад, а Рики сел на место пассажира, и грузовик двинулся по неровной поверхности двора. Как только они выехали на дорогу, Никита включил первую скорость, и грохот мотора заполнил всю маленькую кабину.
Ломакс повернулся на бок. В свете от приборной доски Никита казался почти недочеловеком. Кости его лица уродливо выпирали, а с выдающегося вперед подбородка капал пот.
А Рики курил сигарету, потом выкинул ее в окно и начал петь, но рев мотора заглушал все звуки, и казалось, что он беззвучно разевает рот.
Все происходящее выглядело невероятным, словно ночной кошмар, и в первый раз Ломакс почувствовал страх.
– Послушайте меня! – отчаянно закричал он.
Если кто-нибудь из них и услышал его сквозь рев мотора, они не показали вида. Грузовик подбросило на ухабе, и он оказался лицом вниз. С трудом снова повернулся на спину и закричал что было сил:
– Ради Бога, послушайте же меня!
Это вызвало неожиданный эффект. Грузовик резко затормозил, и Никита в тот же момент выключил мотор. Они молча смотрели на него вниз, ожидая его слов. И Ломакс заговорил:
– Это просто сумасшествие. Убив меня, вы ничего не получите, кроме горя.
– У тебя есть лучшая идея? – холодно спросил Рики.
– Я богатый человек. И мне дорога жизнь.
Гнетущая тишина, которая воцарилась, подсказала ему, что он пошел по неправильному пути. Внезапно выругавшись, Рики поднял ногу и нажал на его незащищенную шею. Ломакс начал задыхаться, но через несколько секунд нажатие ослабло.
– Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Георге Самос? – резко спросил его Рики.
Ломакс утвердительно кивнул, внезапно почувствовав, что его обдает холодом, потому что понял, к чему идет дело.
– Я знал пастуха, которого так звали. Он помогал мне, когда я был здесь во время войны.
– Он наш дядя, – сказал Рики. – Брат нашего отца. Немцы выследили его здесь, в горах, и пристрелили как собаку.
– И ты думаешь, что деньгами можно откупиться от этого, англичанин? – резко бросил Никита.
Ломакс ничего не мог возразить на это, ничего такого, что они готовы были бы выслушать. Рики, достав большой красный платок, быстро заткнул ему рот, а Никита завел мотор, и они продолжили путь.
Он понял, что они въехали в город, потому что грузовик вынужден был снизить скорость на узких улочках, и, слегка поворачивая голову, он мог видеть сквозь ветровое стекло крыши домов.
Когда грузовик остановился и Никита выключил мотор, Рики первым спрыгнул на землю. Он потянул Ломакса за собой, ткнув ему в нос «беретту».
– Делай точно то, что тебе сказано, – приказал он. – Не заставляй меня применить вот эту штуку.
Они остановились на самом дальнем от пирса конце мола. Здесь было темно и пустынно, и лишь волны бились о деревянные сваи старого причала. Иногда где-то открывалась дверь кафе, откуда слышались музыка и смех, и казалось, что все это доносилось с другой планеты. Ломакса прохватила дрожь, когда они спустились по каменным ступеням к деревянному причалу.
У дальнего конца причала стоял старый сорокафутовый катер, увешанный рыбачьими сетями, еще сырыми после дневного лова. Там сильно воняло рыбой, и палуба была все еще скользкой от рыбьей чешуи. Они заставили его лечь лицом вниз на ворох сетей и связали ему лодыжки ног, а потом Никита сходил на корму, принес связку тяжелых цепей и с грохотом бросил их на палубу.
Рики повернул Ломакса лицом вверх и присел на корточки рядом с ним.
– Это для тебя, англичанин. Мы знаем тут местечко в двух милях отсюда. Там темно, тихо и очень глубоко. И все это для тебя.
Он потрепал Ломакса по щеке, поднялся и обратился к брату:
– Я выведу катер. Пойди, отдай швартовы.
Он прошел в рубку, а Никита отдал швартов на корме и пошел к носу катера. На секунду он исчез из виду, и Ломакс дернулся в сторону, стараясь освободиться от пут, но это оказалось напрасной тратой времени.
Освещенный рассеянным желтым светом единственного фонаря причал был пуст и тих. Никто не мог ему помочь. Но вот откуда-то сбоку по палубе с грохотом прокатилась пустая консервная банка, будто кто-то поддал ее ногой.
