Юлька посмотрела на Леночку. Но та по-прежнему сидела молча, никак не реагировала на услышанное.
– Это еще не конец истории, – продолжала Юлька. – Угробила дочка мамочку и задумалась. А какого черта, думает, я буду только половину прибыли от мамашиной фирмы получать, когда все может моим стать? Купила она себе пистолет, поехала на квартиру к соучредителю фирмы и прихлопнула его прямо у него дома. Тот и пикнуть не успел. Он ей сам дверь открыл, думал, по делам, насчет фирмы поговорить приехала. И все бы хорошо, но вдруг узнает дочка, что жив, оказывается, ее папаня, с которым мать сто лет назад разошлась, но так и не расторгла брак официально. И выходит, что он может отобрать у нее половину наследства, которое от матери осталось. Берет тогда дочка тот же самый пистолетик, отправляется на рынок, находит там папаню, заманивает его от людских глаз подальше и шлет ему свой дочерний привет – пулю в сердце! И становится теперь единственной наследницей всех денег. Единственное, что ее раздражает, – так это муж, который все еще путается под ногами. Она даже пыталась от него избавиться, наняла пару парней, чтобы они его пристукнули, да у тех олухов не получилось ничего. Впрочем, что на мужа внимание обращать! Если его не посадят за убийство тещи, так с ним просто развестись можно, да и дело с концом… Так я рассказала, как дело было?
Юлька только сейчас заметила, что Леночка ее не слушает. Она сидела, глядя в упор на Юльку, но, похоже, не видела ее.
– Э-эй! – помахала ей рукой Юлька. – Я здесь!
Леночка очнулась.
– Я не знала, что мой отец жив, – сказала она. – То есть не знала, что он умер… Одним словом, я ничего о нем не знала. А он, оказывается, все эти годы жил где-то рядом…
«Не поняла! – подумала Юля. – Неужели я ошиблась? Не может быть! Такая стройная версия была!»
– Ты его видела? – спросила Леночка. – Как он выглядел? Кем он был? Почему ты сказала, что мой отец был на рынке?
– Ты, конечно, хочешь меня убедить, что ты тут ни при чем, никого ты не убивала, и все, что я сейчас рассказывала, – сплошная лажа? – воскликнула Юлька. – Ничего другого я от тебя и не ждала. Но ты забыла один момент! Только тебе была выгодна смерть всех этих людей. И после этого ты хочешь, чтобы я поверила, что ты ни при чем?
– Подожди тут, – сказала ей вдруг Леночка. – Я сейчас.
И поднялась из кухни наверх.
«Сейчас вернется с пистолетом, – опасливо подумала Юлька, – выведет меня во двор, даст в руки лопату и прикажет могилу себе копать? Что я делать тогда буду?»
Но Леночка вернулась не с пистолетом, а с обычной общей тетрадкой, какие продаются в лотках на улице по червонцу за штуку.
– Ну и что это? – спросила Юлька, когда Леночка положила тетрадь перед ней на стол.
– Я сегодня выбрасывала старые вещи, – спокойно сказала Леночка. – И нашла это за обшивкой старого кресла, которое стояло в маминой комнате. Это ее дневник. Прочитай последнюю страницу.
Юлька открыла тетрадь и начала читать неровный, скачущий почерк Леоноры Ивановны. Писала та карандашом, вероятно, торопилась, карандаш рвал бумагу, некоторые буквы оказались пропущенными, но написано было вполне разборчиво.
…»нет больше никаких сил!» – прочитала Юлька конец фразы, начало которой оказалось на предыдущей странице. Но возвращаться она не стала, а принялась читать дальше. – «Я сама себя ненавижу! И Ленку ненавижу тоже! Я всех ненавижу! Я всю жизнь твержу ей, что ей нужен крепкий мужик, богатый и солидный мужчина, что этот дохляк ей не ровня. А сама с ужасом думаю о том, что когда-нибудь она найдет себе такого и я буду ей не нужна. Она станет самостоятельной. А я? Что станет со мной? Мне не нужны деньги, которые мне приносит фирма! Единственное применение им я вижу в том, чтобы их пропивать! Ленке я не дам ни копейки! Если у нее появятся деньги, она никогда не разойдется со своим бестолковым муженьком!»…
В записях был явный перерыв, потом они начинались снова, но почерк стал ужасным, едва-едва можно было понять смысл написанного. Юлька так увлеклась расшифровкой дневника, что забыла о сидящей рядом с ней Леночке.
– Давай, я прочитаю! – сказала Леночка. – Я лучше понимаю ее почерк.
Она отобрала у Юльки тетрадь и стала читать ровным голосом без всяких эмоций:
– «С меня довольно! Мне все это опротивело. Я решила сделать это! Пусть ей без меня будет плохо! Может быть, тогда она поймет… Она не имеет права запрещать мне пить! Я ее мать, и она должна меня уважать! Я не стану терпеть от нее это хамство! Я ей устрою! Я придумала, как это будет! Я поеду в гараж, на Молочку. Любого, кто будет идти мимо, попрошу меня закрыть в нем. Я буду пить там столько, сколько мне захочется! А потом сделаю это! И пусть она знает, какую мать она потеряла!»
– Все! – сказала Леночка. – А теперь посмотри на последнюю строчку…
Юлька взглянула на тетрадную страницу. В самом низу было коряво нацарапано карандашом:
«В том, что я умерла, никто не виноват. Я все сделала сама. Л.И. Антошина».
Юлька оттолкнула от себя тетрадь и с раздражением воскликнула:
– Но ты же сама все это написала после того, как убила свою мать!
Леночка покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Завтра я отдам эту тетрадь следователю. Он проведет графологическую экспертизу и докажет, что это написано рукой моей матери. Она сама себя убила…
Юлька была уничтожена! Она встала, машинально вытащила из кармана деньги, но Леночка остановила ее.
– Деньги ты заработала, – сказала она. – Если бы не ты, я так и не узнала бы, что у меня был отец и что он умер почти одновременно с моей матерью.
Юлька стояла посреди кухни – дура дурой!
– Спасибо тебе! – сказала Леночка, и это прозвучало по-настоящему искренне, без всякой издевки.
Юлька готова была провалиться.
«Все! – думала она. – Никаких больше частных сыщиков! Только на панель! Торчать около "Астории" и не думать о себе слишком много! Ты поняла теперь свое место? Вот и не покидай его! Чтобы не садиться в лужу, как сегодня…»
Когда она вышла за ворота Леночкиного дома, в довершение ко всем неприятностям обнаружила, что ее «девятка» лишилась щеток и наружного зеркала.
Юлька выматерилась и поехала домой, проклиная все на свете.
Юлька решила, не теряя времени, сейчас же вернуться на свое место у «Астории», где она могла бы вновь почувствовать себя хозяйкой положения, окунуться в привычную атмосферу и забыть о том позоре, который ей пришлось только что испытать. Юлька всегда тяжело переживала поражения.
Но, как оказалось, ее неприятности еще не кончились. Стоило ей показаться около гостиницы, как на нее набросилась Светка.
– Явилась! – зло сказала ей Светка вместо приветствия. – Какого черта тебе здесь надо? Проваливай к своему сраному газетчику!
– Ты чего это? – не поняла Юлька. – Обкуренная, что ли?
– Неизвестно еще, кто из нас обкуренный! – продолжала возмущаться Светка. – Да я бы сроду никому такого не рассказала! Да тебя за это убить мало!
И она швырнула прямо в лицо Юльке скомканный газетный лист.
– Что такое? – угрожающе спросила Юлька. – А-ну, объясни!
– Читай! – презрительно бросила ей Светка. – Кто тебя за язык тянул?!
Не обращая больше внимания на Светкино негодование, Юлька схватила газетный лист, расправила и тут же нашла глазами огромный, на всю полосу заголовок: «История у "Астории". Откровения проститутки».
«Что-за ерунда? – пожала плечами Юлька. – Я-то тут при чем?»
Она стала читать дальше. И с каждой прочитанной строчкой в ней поднималось негодование и злость. В статье журналист рассказывал, как проститутка, которую он называл по первой букве имени – Ю. – делилась с ним откровениями о сложностях свой профессии и трудностях жизни. Судя по всему, у этой самой Ю. крыша совсем поехала, потому что она рассказывала такие вещи, которые ни одна баба о себе рассказывать не будет, если она, конечно, не с приветом. Ю. расписывала, как она ненавидит мужские члены, жаловалась, что всегда ложится в постель с клиентом с чувством отвращения к нему и ее часто тошнит во время работы в постели. Ей приходится делать вид, что она кончает, так как клиенты это любят, но на самом деле она давно уже не кончает и превратилась в «холодную» женщину. Три раза за последний год она якобы переболела трихомонозом, один раз лечилась от гонореи и, кажется, вылечилась…
Это «кажется» Юльку доконало. Около «Астории» только она имела имя, начинающееся на букву «Ю». Это была статья о ней, о Юльке! Мало того, выходило, что она сама все это и рассказала кому-то из журналистов.
– Да это же вранье от первого до последнего слова! – воскликнула Юлька, взглянув на Светку. – Ты думаешь, я это в самом деле говорила?
– Не знаю, что ты ему там говорила! – отрезала Светка. – Только сегодня ни один мужик в мою сторону не посмотрел! Стою пустая – ни копейки сегодня из-за тебя не заработала!
– Кому – ему? – уцепилась за ее фразу Юлька. – Я никому ничего не говорила!
