Небо на востоке быстро голубело, звезды сразу поблекли, а контуры деревьев обозначились резче. Но с запада тянул ветерок, наволакивал тучи. Уходили цепочкой, след в след, как-то само так получилось. Вовец первый, за ним Серж, замыкал Клим. Все слишком устали, чтобы разговаривать. До стоянки добрались почти в три часа, тучи, затянувшие небо, уже подсвечивало желто-розовым, и, похоже, собирался дождь.
Серый с Валентиной не спали. Серый, чтобы скоротать ожидание, занимал себя всякой бивачной работой и всю переделал. Окопал ровиками палатки, чтобы в случае дождя вода не подтекала. Вокруг столика соорудил самые настоящие скамейки. Вовец с трудом доковылял и буквально рухнул на лавочку, ноги уже не держали, столько находился и набегался за последние сутки. Спросил, положив на стол перед собой ружье:
– А вы почему не пакуетесь? Контрольное время прошло.
– Ух ты, ружье! – Серый протянул руки, хотел взять, но Вовец придавил оружие локтями. – Да ладно, я только посмотреть хотел. – Увидел Сержа. – Здорово, Сержант! Ты куда запропал?
– Здорово, – поприветствовал его Серж, криво улыбаясь, – в гости ходил, чай пил, да чашку разбил, хозяин рассерчал – самоваром настучал. Ой, не могу, как спина чешется! Серый, почеши Христа ради, комары, гады, искусали всего, как колхозного поросенка. А, привет, Валентина, – Серж заметил девушку и вяло помахал ей рукой. – Ты-то зачем в такую даль поперлась?
Он уселся за стол напротив Вовца, навалился вперед, выгнув спину, и блаженно замурчал, когда Серый остервенело принялся скоблить ногтями его хребет. Клим сел рядом, положил перед собой поблескивающий обушок, принялся искать по карманам сигареты и зажигалку. От костра подошла Валентина, поставила на стол пышущий теплом чайник и кружки, сказала нарочитым тоном:
– Я же говорила, раз Клим за дело взялся, значит, все будет в порядке. Ах ты мой бедный, – погладила Сержа по голове, – где ж ты пропадал?
– Валя, – поморщился Клим, – давай без мелкого подхалимажа. Лучше вон Сержу помоги. Когда сюда шли, заикнулась, вроде у тебя какое-то мазево есть от зуда. А то его, бедолагу, комары так разукрасили – Пикассо позавидует.
Девушка сразу нырнула в палатку, через минуту появилась с пластиковым флаконом в руке. Серж стянул через голову энцефалитку, бросил на стол, подставил спину. Вовец расстелил его куртку перед собой, покачал головой, рассматривая дугообразную надпись "Ekaterinburg". Спросил:
– А другая одежонка у тебя есть?
– Есть, – откликнулся Серж, – штормовка. В палатке лежит. А что?
– На ней это же написано или что другое?
– Нет, ничего. Рукав только заштопан, старая уже.
– Вот ее и наденешь, – Вовец скомкал энцефалитку, метко бросил тряпичный комок в угасающий костер. – И больше на себе никаких глупостей не пиши. Впрочем, умного тоже не надо, понял? Ходи, пожалуйста, без маркировки.
– А ты чего раскомандовался? – возмутилась Валентина, она даже перестала натирать спину Сержу. – А вы чего сидите, как кролики перед учителем, уши прижали? Или кто с ружьем, тот и главный?
– Валюш, – Клим неторопливо прикурил, выпустил струйку дыма, – ты, пожалуйста, не напирай на Володю, он нас обоих только что из дерьма выдернул. И, я так думаю, не в последний раз. Давай, Сержант, рассказывай все по порядку, как дело было?
Серж почесал затылок и принялся излагать свою историю знакомства с бурильщиками, закончившуюся в импровизированном гробу. Остальные молча слушали.
– Вначале, как положено, вышел на дорогу и пошел по следам колес. – Вовец взял чайник и разлил по кружкам черный, как деготь, чай. Серый поставил на середину стола жестянку с сахаром, положил ложки. Как бы невзначай провел пальцем по стволу ружья, шумно вздохнул и принес полиэтиленовый мешок с печеньем. Серж продолжал рассказывать. – А потом слышу – вроде бы мотор гудит. Подошел ближе – точно, буровая работает. Вырубка приличная, вы сами видели какая. А в самом конце стоит передвижная установка на КрАЗе. Рядом дизель пыхтит на прицепе. Я безо всякой задней мысли подваливаю к мужикам и начинаю разговор. Так, мол, и так, как жизнь? Как платят? Про породы, или что тут ищут, даже полслова не сказал, как вдруг подбегают два придурка с ружьями и орут: "Руки вверх!" – Серый отхлебнул чая, задумался, собираясь с мыслями. Похоже, вспоминать эту историю ему не доставляло радости. – Я им говорю: " Вы что, ребята, белены объелись, берданки на живого человека наставляете?" А они: "Ты! Шпион! Падло!" И так далее, в том же духе. Ну, раз такие дела, послал их подальше да и пошел прочь. Так ведь не отпускают. Давай сразу ружье в лицо тыкать. А один козел принялся руку мне заворачивать. Я, понятно, пихнул его, как следует. Говорю, мол, ребята, мне ничего от вас не надо, хрен на вас на всех, я своей дорогой иду, а вам счастливо оставаться. Тут другой, рыжий весь, конопатый, нос картошкой, – я его харю хорошо запомнил, попадется как-нибудь, сволочь, – ружьем мне по лицу как врежет, прямо стволом. Я руки-то поднял, а он мне в живот сапогом. Думал, не отдышусь вообще. – Серж снова помолчал, отхлебнул горячего чая. – Короче, отходили за всю мазуту, думал, не встану. Сволокли в вагончик, давай допрашивать по всей форме. Пугать давай – застрелим, зароем, подвесим. Они, видишь, подумали, раз я налегке, то приехал на машине. Шерлоки, блин, Холмсы. Один даже бегал целый час по округе, все машину искал. Они там думают, что в такую даль забрались – ни один человек пешком не придет. Ну, побили еще маленько. А я им уже поддакиваю. Да, на машине приехал. Напарник увидел, что меня схватили, уехал в город. Скоро вернется и сорок человек с ним. Короче, лапшу вешаю. Не буду же я говорить, где наш лагерь, правильно? В общем, в конце концов раздели они меня, связали и в ящик затолкали. А сверху другими ящиками заложили. А там щели чуть не в ладонь. Как комары на меня накинулись! Думал, сдохну. Ни почесаться, ни прибить их, ни отогнать. А он, сволочь, присосется и тянет через трубочку. А я лежу, даже дернуться не могу. Все затекло, онемело. Тут я и комаров чувствовать перестал. Эти уроды думали, что хорошую пытку придумали, а все наоборот вышло.
– Так чего они добивались-то? – перебил Клим.
– Да все время спрашивали, кто послал, – Серж подумал, почесал голову. – Я так догадываюсь, что боятся конкурентов или бандитов. Собирались допрос ночью продолжать. А еще держали меня как заложника на тот случай, если действительно кто-то приедет меня освобождать.
Вовец размешал сахар, отхлебнул с наслажденьем и как ни в чем не бывало заметил:
– Усы бы тебе сбрить не мешало.
– А это еще зачем? – Серж поперхнулся чаем, схватился рукой за лицо, прикрывая свою гордость.
– А затем, что если кто из этих твоих новых знакомых заметит тебя даже издалека, у нас у всех могут начаться проблемы, – пояснил Вовец.
Клим поставил кружку, молча сходил в палатку и вернулся с тюбиком крема и станочком для бритья. Серж отнял руку и покорно задрал нос. Клим мазнул кремом и в две секунды смахнул всю растительность. В придачу к этому Валентина отвесила Сержу подзатыльник:
– Да не ёрзай ты, – сказала сердито, – вертится, как сорока на колу. Сиди спокойно.
– Да не могу я спокойно, – вскочил тот со скамейки, – задницу сильней всего искусали.
– Держи, сам вотрешь, – сунула в руку флакон. – Тоже мне, – фыркнула, – нашли самое вкусное.
– Да уж, не чета твоим караваям, – огрызнулся Серж.
Он сразу сел, поэтому ладонь Валентины хлестнула по воздуху у него над головой. Еще раз презрительно фыркнув, девушка полезла в палатку, которую Вовец ставил для себя. По полиэтиленовому пологу дробно защелкали дождевые капли, пока еще редкие. Вовец допил чай, повертел задумчиво кружку, вздохнул и заговорил:
– Значит так: ситуация – острее некуда. В четырех километрах отсюда какая-то частная фирма разбуривает изумрудную площадь, результат отличный. Я видел образец. Кристалл бледный, трещиноватый, с замутнениями, но крупный и, в общем-то, хорошего ювелирного качества. Поэтому фирма и держит такую крутую охрану, что боится утечки информации, конкурентов и воров. Я так понимаю, здесь уже идет война. Сегодня и мы ввязались. Пока обошлись без потерь, зато врагов нажили. Если еще раз им попадемся, церемониться с нами не будут, могут просто убить на месте. Будем считать, что их конкуренты тоже не дремлют. Так что имеем хорошие шансы оказаться между молотом и наковальней. А то, что я у этих ребят кое-что пожег и поломал, да еще одного молодца по кумполу тюкнул… В общем, как говорится, менты нам не кенты. В милицию жаловаться никакого резона нет. Будем сами как-то выкручиваться из этой ситуёвины. Какие будут предложения? Давай, Серый.
Тот, похоже, привык быть ведомым и сейчас слегка опешил. Пожал плечами.
– А что я? Я как все. Изумрудов на всех хватит. – Он еще раз пожал плечами, соображая, что бы еще сказать, и добавил: – А с этими связываться не надо. Подстрелят еще ненароком.
