— Слышала, Каменев, крепись. Вернешься?
— Подожду, покуда папахи полетят.
— Значит, скоро, — уверенно сказала Зина и подмигнула. — Давай, что там у тебя? Только не говори, что соскучился, все равно не поверю.
— Соскучился, Зина. По тебе, по Раечке с Галкой, по настоящему делу…
Зина настолько привыкла к сплошным каламбурам из уст старого опера, что, услыхав искренние, ностальгические нотки, растерялась.
— Посмотри-ка вот эти номерки, — протянул ей Каменев газетный обрывок. — Мой парнишка сходку засек, а близко подойти гориллы не дали. Только и смог, что срисовать.
— Аронов! — крикнула Зина, повернувшись к сотрудникам. — Ко мне!
Молодой парень в белой парадной рубашке с погонами рядового, очевидно практикант, оторвался от монитора и подбежал к подполковнику Скворцовой.
— Информацию — на принтер. Быстро!
Пока Аронов нажимал на клавиши, Каменев успел рассказать пару анекдотов, предложил организовать «междусобойчик», пообещал учинить жестокую расправу со всяким, кто посмеет обидеть Зину. И хотя оба знали, что «междусобойчик», скорее всего, не состоится, идея понравилась.
— Товарищ подполков…
— Свободен! — Зина просмотрела перфорированную неформатную полосу с четким компьютерным текстом. — Цвет, модель, номера двигателя, шасси, даты выпуска, регистрации, покупки, данные владельцев, техпаспорта, адреса… Все, чем могу, Каменев, — и протянула бумагу.
— Да что ты, Зинуля! — неподдельно изумился Каменев, пряча сложенный листок в карман пиджака. — Это же только предлог был, чтобы с тобой увидеться. Мне эта информация и на фиг не нужна!
Поставив машину в гараж, он пешком вернулся домой. Леля уже спала. Он осторожно забрал из ее руки книжку, погасил торшер и, плотно притворив дверь, вышел на кухню. Под завывание чайника на плите перечитал полученную информацию и ничего интересного, а тем более криминального в ней не обнаружил, Владелец «волги» — Ф.И.Погорельский, владелец «хонды» — С.Н.Киреева, «БМВ» — А.Р.Севостьянов… «Джип» числится за каким-то акционерным обществом «Руно», каких сейчас развелось, что грязи. Ну и что?..
Он заварил чай с жасмином, укутал чайник в махровое полотенца и, предвкушая удовольствие, накрутил диск телефона.
Они часто перезванивались, в это время Евгений обычно никуда не отлучался, но на сей раз его не оказалось дома.
«Он говорил, что взялся следить за какой-то бабенкой, не иначе, решил сорвать копейку перед поездкой в Париж… Уж не Киреева ли это? — Каменев заглянул в листок. — Светлана Николаевна… Других женщин среди владельцев указанных транспортных средств вроде нет…»
Любопытства ради, он набрал ее номер. Телефон молчал.
«Руно», — вспомнил Каменев. — В удостоверении этого Чалого значилось, что он работает охранником АО «Руно». Значит, Женька вышел на какую-то фирму…»
Зная, что друг, при всем своем денежном интересе, не станет заниматься адюльтером, Каменев раскрыл справочник. Согласно содержавшейся в нем лаконичной информации, акционерное общество «Руно» представляло собой сеть предприятий химической промышленности… создано в 1988 году на базе треста «Химволокно»… далее приводились телефоны, факс, адрес центрального офиса на Хорошевском шоссе… Все это Каменев выписал для Евгения — просто так, на всякий случай. Не ускользнуло от опытного глаза и то, что «джип» «Руно» был зарегистрирован в областном управлении.
Еще раз убедившись, что Евгения нет дома, Каменев хотел звонить Нежину, но уперся взглядом в циферблат часов на холодильнике и отдернул руку: близилась полночь. Разбудить Вадима и спросить, не объявлялся ли Стольник, было бы непростительной наглостью, тем более что Ника была беременна, а беременных старый опер считал сверхсуществами и панически боялся. Побеспокоить беременную женщину для него было все равно, что испытать на прочность вазу из таганайского авантюрина.
Он наполнил пиалу через ситечко, нашел у Лели в заначке шоколадную конфету. Свалив дурные предчувствия на разболтавшиеся вследствие годичного безделья нервы, напился чаю и отправился спать.
«Он же сказал, что поедет домой…» — едва сомкнув веки, снова подумал Каменев о Столетнике.
Женькин телефон не ответил и утром. Дождавшись девяти, Каменев позвонил Нежиным.
— Здоров, молодожен, — нарочно брякнул, зная, что вгоняет отставного полковника в краску. — У вас Стольник вчера не объявлялся?
— Вчера нет. Мы с ним сегодня виделись.
— Сегодня?!. С ним все о'кей?
— Да вроде. А что стряслось-то?
— Он домой поехал?
— Не сказал. Машину мою взял и уехал, а куда — не знаю.
Каменев чертыхнулся, сообразив, что вчерашние слова Столетника о другой машине не были шуткой и что если вечером он вернул ему «москвич», ни в чем не уступавший нежинской развалюхе, то это могло означать, что «лайбу» он где-то засветил и дело приняло серьезный оборот.
— Алло! Саня!.. Ты что замолчал?
— Вы что делаете сегодня? — спросил Каменев вместо ответа.
— А есть предложения?
— Есть.
— Тогда бери Лелю — и вперед!..
Условились встретиться в одиннадцать. Каменев позвонил Илларионову, но для «кандидата в генеральные прокуроры» выходных, видимо, не существовало.
Положение доверенного лица Язона (с некоторых пор даже в амурных делах) не казалось Барракуде исключительным, все равно он оставался слугой, всего лишь хранителем бренного тела, и в любой момент мог быть отстранен от дел, а к некоторым и вовсе не допущен. Система, некогда позволявшая безнаказанно брать караваны, сначала стрелять, а потом думать, командуя подразделением головорезов, больше в нем не нуждалась. Да и сама почила в бозе, предоставив наемникам право самостоятельного выбора. С течением времени взаимоотношения с Язоном стали тяготить телохранителя: «Барракуда, сидеть!», «Барракуда, стоять!», «Барракуда, ко мне!»… И даже эта шлюха, у которой он рано или поздно рассчитывал оказаться в постели, относилась к нему с нескрываемым презрением — не иначе как с подачи Язона. Когда пахло жареной поросятинкой, Барракуда оказывался по ту сторону дверей; когда просто пахло жареным, ставка телохранителя возрастала, и грозный, своенравный хозяин превращался вдруг в покладистого, косившего едва ли не под кореша, советника. В последний раз — надо же! — по имени соизволил назвать.
Но Барракуда уже предчувствовал скорые перемены в этих взаимоотношениях. Песенка Киреевой была спета. Он не поехал за ней, полагая, что никуда она не денется — вернется к себе и ляжет отсыпаться. Эдуард Самвелович Аракелов представлял куда больший интерес. Не столько из-за пропуска «ВСЮДУ» и пустой кобуры в бардачке «ауди», сколько из-за номера в гостинице, который, по словам купленного за зеленый полтинник администратора, никогда и никому не сдавался, а числился за Управлением ФСБ, которое его и оплачивало.
Звания и должности этого Аракелова администратор не знал, но среди прочих хозяев ключа от «люкса» он был не последней фигурой, и несколько служащих гостиницы, пользовавшихся особым доверием, знали его в лицо. Что касается «дамочки», то среди обслуживающих гостиницу путан она не числилась. Появлялась здесь редко и только в обществе этого «армяна», как назвал администратор Аракелова. Разумеется, никаких записей в журнале по поводу интересовавшей Барракуду парочки не делалось.
«А все же Язон испугался, — думал Барракуда, следуя за «ауди» на дистанции в семьдесят метров. — Иначе послал бы следить за ней кого-нибудь другого, охранников — пруд пруди. Может, все-таки есть у него основание верить Севостьянову? Тот словно в воду глядел… Ну, баба! Гром!.. Надо ее ребятам отдать перед тем, как окунуть в бочку с полиэтиленимином…»
Он поймал свое отражение в зеркальце. Лицо перекосил хищный, нездоровый оскал. Страшно захотелось заняться Аракеловым лично — с бывшими коллегами у него были свои счеты. Теперь продажная Киреева да и сам Язон у Барракуды в руках. За работу плюс молчание хозяин не поскупится, десять дней отпуска и пачка валюты поднимут его еще на ступеньку. И не только в собственных глазах.
Высадив пассажирку на Селезневской, Аракелов доехал по Самотечной до Садового, но на Сретенку, к разочарованию Барракуды, не свернул: было воскресенье, в учреждении на Лубянской площади отдыхали. Он проводил «ауди» до Нижегородской, остановился неподалеку от Птичьего рынка, терпеливо дождался, пока чекист запрет машину и войдет в первый подъезд 34-го дома, потягиваясь и позевывая на ходу. Посидев еще минут двадцать, Барракуда вошел в подъезд. Небывалое везение! — в списке жильцов с номерами квартир фамилия АРАКЕЛОВ Э.С. числилась шестнадцатой. Отъехав от дома на почтительное расстояние, довольный собой Барракуда из почтового отделения напротив магазина «Закарпатские узоры» позвонил по МТА в Зарайск.
