Светлана, опасаясь, что он отвезет ее обратно домой, спешила надраться. Оставаться одной сегодня было страшно. Он понял, с силой вырвал у нее бокал, расплескивая коньяк на покрывало, допил. Потом взял себя в руки, сел у ног Светланы и провел ладонью по ее груди.
— Хватит истерик, — сказал он примирительным тоном. — Я отвезу тебя утром. Алика предоставь мне.
Капитан Андрей Петров любил войну. Профессионал, выпускник высшей школы контрразведки, он пять лет провел в Афганистане и рано понял, что только в бою человек способен проявить себя в полной мере, только с оружием в руках может оправдать земное предназначение. Перемены, положившие конец этой войне, он не принимал. Не мог смириться с мирным прозябанием, с без времени размытым, но таким привычным образом врага, и продолжал искать его в Карабахе, Тбилиси, Москве до тех пор, пока его не уволили из органов. Уволили, как он считал, несправедливо, подло, в угоду амбициям перестроившегося начальства, не считаясь ни с его высоким профессионализмом, ни с боевыми заслугами, двадцати шести лет от роду.
Оружия Петров не сложил, партбилета не сдал и безработным пробыл недолго. Уязвленное самолюбие, талант сотрудника службы безопасности и физическая сила не остались незамеченными. Было бы слишком несправедливо столько лет тренировать тело и закалять характер, чтобы вот так просто сдаться и провести остаток дней в воспоминаниях и нужде.
К счастью, в обществе всегда есть люди, способные по достоинству оценить достоинства тех, для кого война продолжается всю жизнь. Ему не понадобилось искать «горячие точки» на истерзанном теле бывшей своей державы или, превратившись в мстителя-одиночку, пускать под откос поезда. И в киллеры Андрей не пошел — никогда не считал себя убийцей. Он продолжал верить, что справедливость восторжествует, общество, вышедшее из гранитных берегов социализма, вернется в свое русло, а как скоро это произойдет, зависит во многом и от него. Скоты уже наглядно продемонстрировали, что они могут собой представлять в периоды расслаблений. Скот потому и скот, что не придерживается морали и живет, как живется, не изнуряя себя тренировками и напряжением мысли. А он, Андрей Петров, из тех, на ком держатся остатки дисциплины и здравого смысла.
Однако убеждениями своими он ни с кем не делился, карты раскрывать не спешил, да и вообще многословностью не отличался. Зная себя и выработав стратегию поведения в кругу единомышленников, в лидеры не стремился. «Каждый человек — на своем месте» — единственный принцип, определяющий здоровье общества, считал он. Охотиться на людей Петров предпочитал вместе с «акулами». Будучи не лишенным гордости, действия свои согласовывал с теми, кто платил деньги. «Акула», которую он взялся сопровождать по жизни, оценила совокупность его достоинств сразу, и вскоре за главным специалистом по охране бизнеса Андреем Петровым закрепилось прозвище Барракуда.
Он не возражал. Ему оно нравилось. Не нравилось другое — то, что хозяин стал слишком резок в последнее время и напрочь лишал телохранителя самостоятельности. Это ущемляло его достоинство. Он продолжал терпеливо сносить окрики, выполнял все прихоти патрона, зная подноготную его раздражительности, и все же в том негласном поединке, который навязал Язону Севостьянов, втайне желал победы последнему. С одной стороны, это должно было приструнить распоясавшегося Язона, с другой — давало шанс выгодно отличиться в поиске утечки информации.
Сегодня на улице Барракуды был праздник. Увидев, как Киреева выходит из дома в наряде шлюхи, он не поверил своим глазам. Неужели любовница Язона, одетая-обутая, обласканная и обеспеченная им, промышляет по ночам в качестве «бабочки»?!.
Барракуда не спеша поехал за ней следом. Прохожие провожали ее презрительными (или завистливыми?) ухмылками. «Хондой» Киреева не воспользовалась, пошла к метро, и по тому, как привычно ввалилась в «ауди» на Селезневской, Барракуда догадался, что машина стояла здесь не случайно и встрече предшествовал телефонный разговор.
Он проводил парочку до гостиницы «Северная». Дождался, когда они выйдут из ресторана, не пробыв там и пяти минут. Вопреки ожиданию, увидел, что рестораном дело не ограничилось, и черноволосый, военной выправки мужчина повел Кирееву вверх по лестнице, не иначе — в номер.
Барракуда не был бы профессионалом, если бы поспешил доложить Язону о неверности его возлюбленной. Он обошел «ауди» — модель 1986 года, в которой сигнализация не предусматривалась. Наличие в салоне радиотелефона еще ничего не означало — обладательница собственной «хонды» и норковой шубы могла позволить себе спать с «крутыми», для которых подобные игрушки — в порядке вещей. А вот при виде пластиковой карточки с надписью «ВСЮДУ» на ветровом стекле Барракуда почувствовал, что становится теплее.
Рано утром Евгений отправился в Кузьминки. Пункт проката автомобилей «Скорость» предлагал иномарки, но подобрать ничего не удалось: две из них, доступные по цене и неброские, работали ненадежно, остальные оказались чересчур приметными, кроме того, брать их было бы непомерным расточительством. Присмотрев пристойный «фордик» и пообещав, что вернется за ним через час, Евгений все же решил позвонить Нежину.
Через час он уже обкатывал вокруг гаража его «шестерку», Машина отличалась от примелькавшегося пименовским орлам «москвича» и по цвету, и по степени изношенности, что и требовалось.
— Куда собрался? — как бы невзначай поинтересовался отставной полковник.
— На прогулку, — ни распространяться, ни лгать ему Евгений не стал. — Максимум до завтра, Вадим. За машину не беспокойся.
— Обижаешь, я не о том.
Евгений обратил внимание, что палки при Нежине не было, никаких внешних признаков ранения не наблюдалось.
— Смотрю, взялся ты за себя капитально, — подмигнул он.
— Так у меня ведь жена молодая, — отшутился тот. — Зачем ей калека?
— Живете-то на что?
— Пенсия пока. Из старых запасов кое-что осталось. Да я скоро работать пойду, ребята в «Альтернативу» пригласили.
Евгений присвистнул, чиркнул стартером. Подождал, пока Нежин запрет гараж,
— Поезжай, Женя, — махнул тот. — Я пешком, мне ходить надо.
— Никуше привет! — Евгений помахал ему, развернулся. У выезда на мостовую притормозил, опустил стекло. — На «Альтернативу» соглашайся! — крикнул он. — Солидная контора, не то, что твоя.
Нежин засмеялся.
Сам Евгений не жалел о том, что в свое время отказался работать в детективном агентстве «Альтернатива», собравшем под своей крышей отставных чекистов, милиционеров, сотрудников ГРУ, пограничников, бойцов «девятки» и «Вымпела». Но Нежину и Каменеву там было бы самое место. Агентство занималось охраной бизнеса, располагало обширной информацией обо всех коммерческих структурах, сетью агентуры, вычислительной техникой, поддерживало контакт с зарубежными детективными фирмами, международной корпорацией «Кролл», не говоря уже о государственных и муниципальных силовых ведомствах.
«Интересно, что у них там есть на «Руно», — подумал Евгений, притормозив у светофора на Бутырском валу. — Устроится Вадим, надо будет попросить информацию, пусть займется».
На Миусской, у института, стояла знакомая красная «хонда». Едва ли мадам прикатила спозаранку — скорее всего случилось так, как он и предполагая: после обнаружения Чалого все разъехались по домам. Он свернул на Лесную, проехал мимо места, где вчера стоял его «москвич». Стоявшие вдоль улицы машины рассматривать не рискнул, на скорости же ничего подозрительного не заметил. Проскочив Лесную, остановился за углом.
ЖЭК удалось найти сразу — подсказал пожилой дядечка с орденскими планками и болонкой на шелковом шнурке. Естественно, в выходной в ЖЭКе никого не было, кроме полупьяного молодого диспетчера, но этого оказалось достаточно: через пять минут Евгений знал, по какому телефону звонить Светлане Николаевне Киреевой — так звали хозяйку 25-й квартиры. Нарушение запрета на предоставление сведений о жильцах посторонним лицам диспетчер оценил в десять долларов США.
Дойдя до машины, Евгений позвонил из автомата. Киреева то ли спала, то ли отключила телефон — в трубке слышались долгие гудки. Возможно, она не ночевала дома, тогда в слежке наступал провал, и Клиент мог предъявить законные претензии, если его интересовал именно этот период.
Он объехал квартал по площади у Тверской заставы и улице Чаянова, вновь повернул на Миусскую. «Хонда» по-прежнему стояла на месте. Вдоль фасада учреждения лениво прохаживался усатый вохровец.
Евгений припарковался возле небольшого кафе на Фалеева, выпил чашку двойного кофе. Из головы никак не выходил вчерашний инцидент. Убивать Чалого он вовсе не собирался, совсем даже наоборот: представился удобный случай расспросить его, что к чему. Но когда тот достал из кармана рацию, выбора не оставалось. Он ударил его пяткой в пах, развернулся и резко хлопнул сложенными «лодочкой» ладонями по ушам — прием, вызывающий повреждение сосудов мозга. И только потом, когда охранник, выронив пистолет, рухнул наземь, Евгений узнал в нем типа, приходившего к чему в консультацию со странным поручением Клиента.
