И уже перед тем, как ложиться на приготовленную Олюшкой, застланную дышащим, строго по рекламному тексту, альпийской свежестью бельем кровать, ревизор весьма решительно подвел черту:
– Не дам я им вас арестовать, отец Василий! Не дам!
Отец Василий благодарно кивнул, но тут же поймал на себе тревожный и немного укоризненный взгляд попадьи и виновато пожал плечами: кто ж, мол, знал, что все так получится…
* * *
На утренней службе отец Василий увидел Андрея Макаровича Пасюка и поразился столь нехарактерной для него растерянности. Главный рубоповец молча простоял в храме до четверти девятого, а потом глянул на часы, вздохнул, развернулся и пошел к выходу.
«И ему все это непросто далось», – признал священник.
А к окончанию службы в храм приехал отоспавшийся отец Кирилл. Отец Василий глянул на ревизора и с трудом удержал забулькавший внутри смех: по сравнению с ревизором даже самый матерый китаец выглядел бы удивленной Белоснежкой – глаз не было видно вообще!
– Бог в помощь, отец Кирилл! – поприветствовал его отец Василий, и тот по-волчьи развернулся к нему всем корпусом, поискал батюшку своими явно зауженными бойницами и с огромным трудом нашел.
– Бог в помощь, отец Василий, – хрипло откликнулся он. – Как у вас дела? Никто больше претензий не имеет?
– Пока нет.
– Знаете, отец Василий, – осторожно так, не спеша, начал «откатываться» с прежних позиций ревизор. – Я, конечно, к вашему главному милиционеру схожу и в патриархии все представлю в истинном свете, но вам следует быть осторожным. Так нельзя.
«Это я знаю, – печально согласился с ним священник. – Вот только кто бы сказал мне сказал, как можно…»
* * *
Около одиннадцати он решил съездить в РОВД, чтобы узнать Санькину судьбу. До милиции было совсем недалеко, можно и ногами дойти, но отец Василий еще не знал, насколько задержится, а к двум он хотел обязательно встретиться с Сережей и поговорить с ним по душам. И поскольку Якубов-младший назначил своим, с позволения сказать, «киллерам» встречу аж в Шанхае, без машины было никак не обойтись.
Побитая при вполне успешной попытке остановить курьера задняя правая дверца отчаянно дребезжала, и священник время от времени останавливался и пытался хоть что-нибудь с этим сделать: то совал в щель сложенный в несколько раз клочок бумаги, то пытался притянуть дверцу за ручку к нижнему кронштейну сиденья… Не помогало ничего.
Возможно, что на самом деле ему просто отчаянно не хотелось ехать в милицию, и он искал любой более-менее пристойный повод, чтобы потянуть время. И он затягивал время визита и снова садился за руль, чтобы через полквартала прижаться к обочине и встать на очередной прикол.
В районе сквера Борцов за революцию это дребезжание достало его вконец! Священник нервно вздохнул, вышел, хлопнув дверцей, обогнул машину и остолбенел. В сквере медленно прогуливался с газеткой в руках… Сережа Якубов.
– На ловца и зверь бежит! – хмыкнул отец Василий и быстро направился на перехват.
Поговорить с ним здесь, а не в компании наемных шанхайских хулиганов было определенно предпочтительнее.
– Сережа! – позвал он. – Якубов!
Сережа дернулся, оглянулся, увидел попа и быстренько зашагал прочь.
– Подожди, Сережа, нам нужно поговорить! – ускорил шаг священник.
Сережа прибавил еще.
Отец Василий крякнул и, воровато оглянувшись по сторонам, подобрал полы рясы и рванул вперед.
Он настиг Сережу в самой середине парка, схватил за ворот и резко повернул к себе.
– Слушай меня, Сережа! – задыхаясь от волнения и бега, произнес он. – Нельзя все время бегать! Ты все равно никуда от этого не убежишь!
– От кого? – нервно сглотнул Якубов-младший. – Я вообще ни от кого не бегаю.
– От себя, Сережа, – повел его назад, к оставленной незакрытой машине, отец Василий. – От себя. Разве можно так над собой измываться? Бог ведь спросит! За все спросит…
– Оставьте меня в покое! – взвизгнул Сережа. – То отец со своими нравоучениями, то вы!
Он попытался вырваться, но хватка у отца Василия была медвежья. Так что некоторое время Сережа поболтался в его руке, как елочная игрушка на праздничной зеленой ветке, и стих.
– Чего вы хотите? – жалобно спросил он.
– Просто поговорить. Больше ничего.
– Тогда отпустите.
Отец Василий аккуратно поставил Сережу на асфальт и заботливо помог одернуть пиджачок, кстати, классный…
– Знаешь, Сережа, – пошел рядом с парнем вдоль по аллее священник. – Если бы души не было и человек просто умирал бы вместе со своим телом, то все, наверное, было бы проще. Но это не так.
– Что вы хотите этим сказать? – нервно поежился Сережа.
– Я о грехах, Сережа, о грехах. Ты хоть знаешь, что Мальцев тебя простил?
– Какой Мальцев? – с враждебностью и страхом в голосе спросил Сережа. – Не знаю я никакого Мальцева.
– Зато я знаю и говорю тебе: он простил и очень хотел просто поговорить с тобой с глазу на глаз, знаешь, без этих… понтов. Как человек с человеком…
– Зато я с ним говорить не хочу! – зло ответил Сережа.
– В этом и проблема, – вздохнул отец Василий и приобнял Сережу за плечи. – Потому что он смог понять свою духовную природу и стать сильным, а ты… Или ты так и будешь бегать от очевидного? Или все-таки признаешь, что ты больше, чем просто Якубов-младший? И примешь, наконец, что даже смерть – это еще не все?
– И вы из-за этого за мной гнались? Чтобы просто сказать?
Сережа был как-то ошарашен. Он был готов к тому, что ему набьют морду, арестуют, наябедничают отцу в конце концов… Но читать мораль?..
Отца Василия дернули за плечо и развернули кругом.
– Быстро отсюда! – злобно прошипел ему в лицо морщинистый, несмотря на явную молодость, человек. – Чтоб я вас здесь не видел!
– Мне не до вас, извините, – вяло сбросил отец Василий руку со своего плеча и снова повернулся к Сереже.
Тот уже мчался вперед по аллее.
– Подожди! – кинулся вслед за ним отец Василий, и в следующий миг его втянули в кусты и нанесли удар в печень.
Отец Василий удар оценил и мягко, даже не напрягаясь, стукнул агрессора по шее. Тот молча повалился в траву. Вот только на замену ему откуда ни возьмись, словно клопы в весеннем лесу, посыпались на священника шустрые молодые люди с замашками провинциальных Брюсов Ли.
Возмущению отца Василия не было предела. Эта юная поросль напала на него почти в центре города, буквально в пяти-шести кварталах от РОВД. Такое поведение он расценивал как сверхнаглость!
Он успел нанести с десяток настоящих ударов и уже изрядно проредил младое и, увы, малознакомое и малопонятное племя, когда перед ним снова возник тот морщинистый, с аллеи, и сунул к самым глазам милицейское удостоверение.
Священник оторопел, затем сфокусировал все свое внимание и вчитался в прыгающие перед глазами буквы. Это был ОБНОН – отдел по борьбе с незаконным наркооборотом.
– Не понял…
– А чего тут не понять? – с отчаянием уставился на него представитель ОБНОНа. – Вы нам с этим козлом Мальцевым уже вторую операцию срываете! Отец Василий медленно выпал в осадок.
– Так… я чего-то не понимаю… Сережа, он что, на вас работает?!
Морщинистый прикусил язык и снова стал непроницаемым, словно кремлевская стена.
– Ни хрена себе! – выдавил отец Василий. – Вот это новость!
Еще в «прошлой жизни», в бытность омоновцем, он сталкивался с ситуациями, когда из-за несогласованности действий тех, что «наверху», страдали те, что «внизу». Но он и представить себе не мог, что Сережа, устроивший на Саньку Мальцева уже второе покушение, как-то связан с ментами. Разве что стукачом, как это иногда говорят, засланцем…
У кого-то прохрипела в руках рация, и морщинистый схватил ее, поднес к уху и кивнул своим подопечным.
– Все по местам! А вы… – повернулся он к священнику. – Дуйте вон по той аллее и подальше отсюда! Чтоб и духу вашего здесь не было!
Сказано было грубовато, но по существу. Отец Василий, все еще пребывая в трансе от услышанного, медленно пробрел в указанном направлении и рухнул на скамеечку.
Он понимал, он видел, что Сережа – человек слабый: кто подмял под себя, на того и будет работать. Наверное, так и случилось с ОБНОНом. Попался на какой-нибудь мелочевке, и подпрягли Сереженьку по полной программе.
«Бедный отец! – сокрушенно покачал головой священник. – Вот будет горе, когда узнает!» Он понимал, что это рано или поздно произойдет: Сережа в училище КГБ не учился, скрывать очевидное не умеет, а значит, рано или поздно все вскроется. Страшно было даже подумать, как отреагирует почтенная бандитская семья на такое известие… Действительно, страшно.
Хотя, если рассуждать здраво, каким еще способом мог раздобыть Сережа целый килограмм героина? Да он просто не рискнул бы: это ведь не то, что напасть в темном проулке с чулками на морде на безоружного Сашку. Серега и выстрелил-то, наверное, с перепугу, и пистолет взял так, для храбрости, как сто грамм… Да никто бы ему и не дал столько наркоты, не доверили бы, да и с Романом кому охота вязаться? Разве что ОБНОН этого не боится…
