— На плановый ремонт, — спокойно уточнил Иванцов. — О нем была договоренность еще три месяца назад.
— Нам это пока неизвестно, — Главком ВМФ сжал зубы.
— У нас нет объективных данных, — на помощь Главкому пришел Кацнельсон.
— А когда они будут? — внятно спросил Штази.
— Это вопрос к Внешней разведке и ФАПСИ, — нашелся вице премьер. — Необходимо дать им поручение выяснить детали ремонта.
— Министр обороны хотел сделать официальный запрос в НАТО по поводу этих лодок, — встрепенулся Глава Администрации. — В принципе, если они ни при чем, то могут разрешить внешний осмотр корпусов.
— Сомневаюсь, — покачал головой Иванцов. — Американцы никогда и ни при каких обстоятельствах не то что не дают производить осмотры, но даже не комментируют действия своих подводников. Это закон. Другое дело — проследить, не будет ли в самом ближайшем будущем смещения с должности какого нибудь капитана.
— Скорее кого нибудь наградят, — буркнул Самохвалов.
— Ошибаетесь, — Секретарь Совбеза разозлился на Главкома, но не подал виду. — По правилам ВМС США, капитан, допустивший опасное сближение с иным кораблем, в результате чего произошла авария, списывается на берег. И тут не играют роль никакие заслуги. Я думал, что вам это известно...
Самохвалов индифферентно уставился в стену позади Иванцова.
Признавать собственное поражение в споре с этим сухощавым фээсбэшником ему не хотелось. Лучше сделать вид, что не имеешь желания дискутировать с дилетантом, а затем попытаться подложить Иванцову какую нибудь свинью и дискредитировать его в глазах Президента.
Главком ВМФ давно забыл про честь морского офицера и превратился в суетливого интригана, озабоченного лишь тем, чтобы на бумаге его ведомство выглядело на пять баллов. Что на самом деле происходило с флотом, в каких условиях жили семьи офицеров и мичманов, насколько им задерживали их и так скудную зарплату, Самохвалова не волновало. У него уже была четырехэтажная дача из белого итальянского кирпича с двумя лифтами и подземным гаражом на шесть машин в районе Рублевского шоссе, и два десятка фирм, оформленных на ближайших родственников. Так что перспектива ухода в отставку его особенно не пугала.
Неприятно, конечно, но пережить можно. По крайней мере без куска белого хлеба с толстым слоем масла он не останется. И связи в правительстве никуда не денутся.
Однако при новом Президенте Главком ВМФ чувствовал себя немного неуютно. Штази посадил на высокие посты своих дружков по работе в разведке, которые проводят совсем не ту политику, к которой привыкли Самохвалов, Зотов и подобные им военачальники.
Раньше было проще.
И безопаснее.
Всегда можно было договориться с премьер министром о выделении дополнительных средств на экстренные нужды и полгода год покрутить денежки в дружественных Владимиру Сергеевичу банках.
Теперь иначе.
Конечно, кристальной честностью нынешний Председатель правительства России не отличается. Недаром в народе его кличут «Миша Два Процента», имея в виду, что премьер всегда берет именно эту маржу за свое участие в сомнительных сделках. Но интересы нового главы правительства не совпадают с интересами той группы, к которой традиционно тяготел Самохвалов. И обращаться к премьеру напрямую уже не получается. Соответственно, падают доходы Главкома.
Слава Богу, удалось пропихнуть на место председателя Счетной Палаты экс премьера Степашко. Тот мужик свой, всегда с пониманием относился к нуждам высшего армейского руководства. И сейчас не подводит, вовремя «не замечает» двусмысленные документы и заранее предупреждает о проверках.
Но все же боязно...
— Ясно, — подвел итог Президент. — Александр Стальевич, готовьте указ о награждении экипажа. Капитану — Героя России, остальным — ордена Мужества. Илья Иосифович и Владимир Сергеевич сегодня вылетают в Североморск. Хватит тут сидеть. На месте осмотритесь и доложите...
Главком ВМФ облегченно выдохнул воздух. Его опасения не подтвердились. Штази не стал требовать крови и срывать погоны.
— Далее... К завтрашнему утру у меня на столе должна лежать служебная записка с перечислением всех возможных причин катастрофы и утвержденный список членов госкомиссии. Равно как и первые прикидки по подъему лодки. Метод, сроки, кто исполняет. Всё, все свободны, за исключением Секретаря Совета Безопасности...
* * *
Дмитрий Чернов свернул с Загородного проспекта на Можайскую улицу, проехал пару сотен метров и притормозил, разглядывая разворачивающуюся у дома номер восемнадцать сцену.
Трое краснолицых патрульных заталкивали в «собачник» милицейского УАЗа сопротивляющегося длинноволосого парня в порванных джинсах и ярко оранжевой рубахе.
Гоблин* опустил стекло на водительской дверце своего новенького джипа «гранд чероки».
* См. романы Д. Черкасова «Косово поле. Эпизод второй: Россия», «Последний солдат Президента», «Белорусский набат», «Шансов для братвы» и «Канкан для братвы» (прим. редакции).
— Как вы смеете! — донесся крик трепыхающегося задерживаемого. — Я заместитель главного редактора! Вы не имеете права!
В ответ один из патрульных ловко врезал парню дубинкой пониже спины.
Тот взвизгнул от неожиданности и разжал руки, которыми цеплялся за кузов «мусоровоза». Хлопнула дверца «собачника».
Журналист выбрался из автомобиля и подошел к молоденькому лейтенанту, с которым познакомился месяца два назад, когда по заданию редакции описывал работу батальона патрульно постовой службы. В тот день какая то проходившая мимо них халда неожиданно попыталась стукнуть милиционера по голове авоськой с бутылочками овсяной спиртовой настойки, но Чернов перехватил руку алкоголицы и тем самым спас лейтенанта от черепно мозговой травмы.
В процессе блиц допроса, устроенного халде, выяснилось, что та принадлежала к немногочисленному племени российской интеллигенции и даже подвизалась в одном издательстве, выпускающем детскую литературу. А аптечные препараты использовала для «раскрепощения творческого начала», принимая по полфлакончика каждые пятнадцать минут. Вставший на ее пути лейтенант милиции показался истово верующей интеллигентке алкоголичке «воплощением дьявола», и она решила любым способом «прервать цепь его злодеяний», даже если бы для этого ей пришлось лишиться ценного спиртосодержащего продукта...
— Здорово, Леша.
— А а, Дима! — обрадовался лейтенант. — Каким ветром?
— Мимо проезжал, — Гоблин с интересом посмотрел на печальное лицо парня, выглядывавшего на улицу из за решетки. — Чо это вы тут делаете?
— Проводим задержание особо опасного преступника, — гордо ответил лейтенант.
— Этого?
— Ага...
— И кто он?
— Убийца Гришечкин. — Чернов хрюкнул.
— Кого он убивал? Писателей?
— Почему? — лейтенант озадаченно уставился на журналиста.
— Потому что Гришечкин — главный редактор издательства «Нева». Он чо, заманивал, авторов в свой кабинет и там мочил? Вот уж от Виталика не ожидал!
— Не, ты перепутал... Убийство в прошлом году на таможне* помнишь?
* См. роман Д.Черкасова «Косово поле. Эпизод второй: Россия» (прим. редакции).
— Ну, — напрягся Гоблин.
— Вот он один из них. Пособник...
— Ах, та ак! И вы его чо, целый год искали?
— У следователя спроси. Мы только его поручение выполняем.
— Понятно. Токо я тебя огорчить должен. Этот штрих в собачнике — не Гришечкин.
— А кто?!
— Я почем знаю, — зевнул Гоблин.
— Как твоя фамилия?! — возмущенно заорал лейтенант, повернувшись к машине.
— Гречин! — разнылся парень за решеткой. — Я же вам тридцать три раза говорил!
Толстый сержант покрутил в руке дубинку.
— Мы думали, что блефует...
— Вот черт! — лейтенант сплюнул на асфальт. — Опять перепутали! А ну, быстро за мной!
— Меня то выпустите! — истошно завопил задержанный.
— Потом! — милиционеры помчались в темный проем парадного.
Гоблин нажал на ручку двери УАЗа и помог парню выбраться на улицу. На лице у заместителя главного редактора лиловел свежий синяк.
— Вали отседова, — посоветовал журналист, — завтра придешь.
Со второго этажа дома раздались гулкие удары в железную дверь и крики «Милиция!», перемежающиеся матерными воплями. Экс задержанный быстрым шагом скрылся в проходном дворе,
Окно кабинета главного редактора распахнулось, и на подоконник выбрался молодой худощавый человек в костюме. Он ловко добрался до водосточной трубы, обхватил ее руками и пополз вниз, не отрывая глаз от раскрытого окна.
Когда расстояние между асфальтом и подошвами его ботинок сократилось до полуметра, произошло непредвиденное.
Ржавая труба лопнула в месте крепления и с противным скрипом отошла от стены дома.
— Не понял! — громко сказал доморощенный верхолаз и упал спиной на тротуар.
