– Идем!
– Куда? – сохранив внешнее спокойствие, поинтересовался Равшан, хотя его сердце учащенно забилось в груди. То, о чем говорил Ворон, случилось. Хромой вновь обратился к нему за помощью.
– Четверым нашим бойцам необходимо попасть в Гудермес, – перейдя на шепот, сообщил незнакомец. – Они несут с собой оружие и много взрывчатки, поэтому не могут открыто передвигаться по дорогам. Эмир поручил тебе провести их. Они ждут за селом. Идем, я покажу.
Посланец Басаева взял Равшана за локоть и потянул за собой, но юноша высвободил руку и решительно сказал:
– Подожди. Я должен отнести в дом продукты, – он показал незнакомцу холщовую сумку, которую держал в руке, – и предупредить мать и отца, что отлучусь на несколько дней.
– Ладно, иди, – с явной неохотой согласился незнакомец. – Я буду ждать тебя здесь. Поторопись.
И он вновь вернулся к забору, демонстрируя, что утратил к сельскому пареньку всякий интерес. Получив свободу, Равшан быстро зашагал по направлению к дому, составляя на ходу план предстоящих действий. Все складывалось удачно. Посланец эмира не пошел следом и, значит, не сможет за ним проследить. А сам Равшан, прежде чем вернуться, вполне успеет заскочить на почту, что находится на соседней улице, и оттуда позвонить Ворону. Он обязательно должен сообщить капитану о четверых диверсантах, направляющихся в Гудермес с большим количеством взрывчатки.
Забежав домой, Равшан отдал матери купленные продукты и объявил, что должен срочно уйти, добавив, что, очевидно, несколько дней не появится дома. Он уже взрослый мужчина и сам принимает решения, поэтому мать не стала задавать лишних вопросов. Но когда Равшан, собираясь, взглянул на нее, то заметил, что мать вытирает платком глаза. Переживает, волнуется за него. Ничего, горским женщинам постоянно приходится ждать своих мужчин: отца, мужа, сына, и часто подолгу ждать. А он скоро вернется. Равшан поцеловал мать, попрощался с отцом и вышел из дома.
На улице было пусто – значит, посланец эмира ждет его на прежнем месте. Равшан свернул в противоположную сторону и быстро зашагал к почте. Навстречу ему попался старый Иса, который вел за собой нагруженного хворостом ишака. Равшан поздоровался со стариком, но глуховатый Иса его не расслышал и молча прошел мимо. Юноша свернул за угол. Вот и почта. Возле одноэтажного домика с давно потускневшей и выгоревшей на солнце бледно-синей вывеской, где располагался сельский узел связи, стоял видавший виды автомобиль «Жигули». «Неужели Юсуф починил свою колымагу? Нет, номер не его. Значит, приезжий», – отстраненно подумал Равшан, перебегая на другую сторону улицы. Но, когда ему оставалось лишь подняться на крыльцо, чтобы попасть на почту, из-за машины неожиданно вынырнул ее хозяин, оказавшийся бойцом из охраны Гамида, и преградил юноше дорогу.
– Спешишь, парень? – Губы моджахеда растянулись в улыбке, хотя глаза смотрели холодно и зло.
Равшан растерянно заморгал, пытаясь подобрать необходимые слова для ответа, и не заметил, как из-за угла почты к нему стремительно метнулся второй из охранников. В следующее мгновение на голову Равшана обрушился сильнейший удар. Окружающий мир взорвался в его мозгу яркой вспышкой, которая тут же погасла.
Потерявший сознание юноша начал заваливаться на бок и непременно упал бы, если б Бадыр с Эльханом сноровисто не подхватили его под руки. Вдвоем они забросили бесчувственное тело Равшана в багажник «Жигулей» и захлопнули крышку. Бадыр прыгнул за руль, Эльхан устроился рядом, и машина сорвалась с места...
Равшан очнулся в полной темноте и сначала никак не мог понять, куда он попал, но по непрекращающейся тряске, толчкам и звуку работающего мотора вскоре догадался, что находится в багажнике автомобиля. Он хорошо помнил, как был остановлен отвлекающим вопросом. Дальше воспоминания обрывались, но по его нынешнему положению догадаться о том, что произошло, было нетрудно.
Его долго куда-то везли – Равшан пытался считать минуты, но вскоре сбился со счета. Наконец машина остановилась. Хлопнули дверцы. Снаружи послышались чьи-то голоса. И багажник распахнули. Равшан зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, увидел над собой довольное лицо боевика, который остановил его возле почты. Моджахед по-прежнему улыбался, но сейчас от его улыбки у Равшана пробежал мороз по коже. Моджахед протянул к нему руки и легко выволок из багажника «Жигулей». Равшан увидел, что оказался на каком-то дворе, возможно, в усадьбе все того же Рябого Али. Но как следует рассмотреть двор не успел, потому что двое уже знакомых Равшану моджахедов сейчас же ухватили его за руки и втащили в заранее открытый сарай. С потолка сарая свисала веревочная петля. Один из моджахедов просунул в нее руки Равшана и рывком затянул петлю у него на запястьях. После этого его подручный потянул за противоположный конец переброшенной через потолочную балку веревки, и Равшан повис на воспроизведенной палачами дыбе. Стянутые веревкой запястья заныли, словно их обожгло огнем. Еще более сильная боль пронзила плечевые суставы. Но Равшан, стиснув зубы, сдерживал рвущийся наружу стон. Однако мучителей его поведение, похоже, нисколько не интересовало.
– Готово! – объявил один из них.
– Вижу, – донеслось в ответ.
Равшан обернулся на голос и увидел входящего в сарай Гамида. Тот уже переоделся в армейский камуфляж, но, явно отдавая предпочтение своей меховой куртке-дубленке или желая подчеркнуть свое особое положение при военном эмире, надел ее поверх формы вместо армейского бушлата.
– Вот ты и попался, щенок, – произнес Гамид, выпуская в лицо Равшана дым от сигареты.
Юноша закашлялся, но уже в следующую секунду зашелся в истошном крике, потому что Гамид вдавил тлеющий конец сигареты ему в шею. В сарае запахло паленой кожей, но Гамид как ни в чем не бывало снова прикурил погасшую сигарету от карманной зажигалки и продолжал:
– Тебе долго удавалось водить за нос эмира. Он никак не мог поверить, что ты продался русским. Но сегодня ты сам выдал себя, когда сломя голову бросился звонить русакам, чтобы сообщить о пробирающихся в Гудермес моджахедах. А хочешь знать, когда я понял, что ты стучишь русским свиньям?
Равшан растерянно молчал. Но палач сам ответил на собственный вопрос:
– Когда Эльхан рассказал мне, что ты уже провожал их, когда они шли на встречу со мной. Видишь, какое совпадение: ты знал, куда и зачем направляются посланцы эмира, а у ворот зоны меня уже поджидали русские ищейки...
Сделав неуловимое движение рукой, Гамадов вновь вонзил горящую сигарету в кожу под подбородком Равшана. Юноша стиснул зубы, но так и не смог до конца сдержать крик боли.
– ...Но я сам выследил русских, которые вздумали следить за мной. Выследил и зарезал одного за другим.
Равшан понял, что рассказ о совершенных убийствах доставляет его мучителю садистское удовольствие. И, словно подтверждая родившуюся у него догадку, палач заулыбался и объявил:
– Тебя я тоже убью. Но за предательство, кроме тебя, расплатятся и твой больной отец, и твоя мать. Сейчас они, связанные и облитые бензином, ждут своей участи. А мои люди ждут моего приказа, чтобы сжечь твоих стариков живьем! – Гамид вынул из бокового кармана дубленки и продемонстрировал подвешенному на дыбе пленнику трубку мобильного телефона. – Одно мое слово – и твои старики будут корчиться в огне.
Собрав остатки сил, Равшан подтянулся на связанных руках и пнул своего палача ногой в живот. Гамид мгновенно отпрянул, и Равшан лишь слегка задел его. На поле меховой дубленки отпечатался след грязного ботинка, но это оказалась единственная неприятность, которую сумел доставить Равшан своему палачу. Однако лицо Гамида перекосилось от ярости.
– Ну все. Ты сам напросился, щенок, – прорычал Гамид и принялся нажимать кнопки мобильного телефона.
– Нет!!! – в ужасе закричал Равшан.
Но палач не обратил на его вопль никакого внимания.
– У вас все готово? – спросил он в трубку и, получив ответ, обратился к Равшану: – Хочешь послушать, как завизжит твоя мать?
Равшан с ненавистью смотрел в лицо убийце, но того это нисколько не трогало.
– Дай трубку старухе! – приказал он своему неизвестному подручному, после чего поднес телефон к уху Равшана.
Юноша услышал в трубке какое-то невнятное мычание, а Гамид с улыбкой пояснил:
– У нее рот заклеен пластырем, поэтому слышно плохо. Но когда ее будут поджаривать, она заверещит куда громче.
Равшан забился в петле, пытаясь дотянуться ногами до палача, но Гамид предусмотрительно отошел на безопасное расстояние.
– У тебя есть только один способ сохранить жизнь своим старикам, – произнес он, наблюдая, как корчится подвешенный на дыбе юноша. – Назвать, с кем из русских ты связан!
Равшан перестал дергаться и впился взглядом в лицо палача:
– И тогда вы пощадите мать с отцом?
– Даю тебе слово, – не моргнув глазом ответил Гамид. – Кто этот русский, кому ты поставлял информацию?!
