Мерлен с Мэгенхердом о чем-то заспорили. Я отвернулся от них и боком стал протискиваться к двери, не упуская из виду человека в полупальто. Слишком уж бодр и внимателен был он для раннего утра.
Срочно следовало что-то делать.
Я прошел мимо Мерлена с Мэгенхердом. Мисс Джермен все еще стояла у входа в туннель. Немного пройдя вглубь, я оставался в их поле зрения, но невидим для типа в полупальто. И отчаянно замахал рукой.
Ко мне подошла девушка.
– За Мерленом хвост, – поспешно бросил я. – Заберите Мэгенхерда на платформу. Мы с вами не знакомы. Ясно?
Она кивнула. Я поднялся по туннелю к платформе. Харви выплыл из кучки людей возле ярко освещенного буфета, и буркнул:
– Здесь все чисто.
Я кивнул в сторону туннеля.
– За Мерленом хвост. Я дал им команду им разойтись.
Харви двинулся к туннелю, но я его задержал.
– Если это полицейский, уже поздно. Если нет, стрелять там он не решится. Посмотрим, узнал ли он Мэгенхерда.
Харви наградил меня тяжелым взглядом, но позволил увести себя к буфету.
Мэгенхерд с мисс Джермен появились из туннеля, миновали буфет и остановились возле расписания поездов. Тип в полупальто, двигавшийся следом, тоже приостановился.
Харви показывать его не пришлось. Он мрачно буркнул:
– Он все знает. Нельзя рисковать и ехать поездом.
– Придется. Если он последует за нами, то не сможет никому позвонить.
– В этом что-то есть.
Я хотел уже вернуться вниз, как вдруг появился Мерлен, правда не столь бодрый, как раньше. Он увидел меня, но выждал, пока я подойду сам.
– Что происходит, Канетон? – лицо его побелело от беспокойства.
– За вами хвост, черт возьми. А теперь он идет за Мэгенхердом.
– Ах, я дурак! – поморщился он. – Я все забыл! Чем я могу помочь? – И тут же решил: – Я поеду с вами и помогу от него избавиться.
Похоже, он готов был сам столкнуть нашего приятеля под поезд. Я поспешил возразить:
– Ни за что! У меня и так забот хватает. Что-нибудь полезное для нас узнали? Кто такой этот Галлерон, который нас преследует? Иди это не он?
– Я пытался через друзей в Брюсселе... – Он пожал плечами. – Но его никто не знает. Думаю, фамилия не настоящая. С акциями на предъявителя ему вообще не нужна фамилия.
Я мрачно кивнул.
– Так я и думал. Да, свое дело он знает. – Над нашими головами прогремел поезд. – Увидимся вечером в Лихтенштейне. Не притащите хвост и туда.
Пока я бежал по ступенькам, он продолжал изображать сожаление и отчаяние. Французы – большие мастера по этой части.
Поезд оказался еще не наш. Вокруг на скупо освещенной платформе молчаливыми группами стояли человек двадцать. Харви остался возле лестницы, Мэгенхерд с девушкой – в тридцати шагах от него, а тип в полупальто с газетой – между ними.
– Когда поезд? – спросил я Харви.
– Вот-вот. – Он кивнул на типа. – Кто он, по-вашему?
– Думаю, из полиции. Вряд ли наши конкуренты смогли взять под контроль аэропорт и все железнодорожные станции.
– Если это так, то где его напарник?
Он был прав. Полицейские ходят парами. Случается группами. Даже слежка за одним человеком требует двоих или троих. Может быть, Мерлен, выскочив так рано утром, застал их врасплох? На ночь в отеле могли оставить и одного.
Я пожал плечами. Поезд на Лозанну и Берн подошел к платформе.
Мэгенхерд с девушкой вошли в одно купе, Тип в полупальто – в соседнее, а мы с Харви – через одно.
В вагоне второго класса для некурящих было по четыре места в купе, по два с каждой стороны. Перегородок между купе не было, но спинки кресел слишком высоки, чтобы заглянуть через них, не вставая.
Мэгенхерд с мисс Джермен сидели друг к другу лицом. И я совершенно точно знал, где сядет наш преследователь. Он так и сделал: в том же ряду, на ближайшем к ним кресле, – им его не было видно, а он не мог не заметить, если они встанут.
Когда поезд тронулся, Харви спросил:
– Что будем делать?
Я задумался. Пока этот тип в вагоне с нами, он не может ни с кем связаться. Но если он действительно из полиции, то может передать сообщение через контролера, проводника или с кем-нибудь на станции. А потому лучше побыстрее от него избавиться.
– Можно сойти в Лозанне, – протянул я, – но тогда как-то нужно сообщить Мэгенхерду.
Харви задумчиво посмотрел на меня.
– У вас нет никакого плана, – заявил он. – Вы просто отбиваетесь, и только.
– Бывает и похуже. Мой по крайне мере действует.
Поезд полз по берегу озера, словно еще не проснувшись и останавливаясь при каждом удобном случае. В Женеве в вагон село с полдюжины пассажиров, а когда мы подъезжали к Ньону, почти никого из них в уже не осталось.
Появился контролер. Проверяя билеты у Мэгенхерда, он громко сказал: "Берн", что меня вполне устраивало – я опять передумал.
Человек в полупальто покупал билет. Я насторожился, ожидая что он передаст контролеру записку, но он этого не сделал.
Вскоре после Ньона Мэгенхерд прошел в туалет. Пока он сидел там, я нацарапал записку:
"Человек в соседнем купе следит за вами. Громко не разговаривайте. Сойдите в Лозанне, но дождитесь, пока выйдут все остальные".
Когда он возвращался, я незаметно передал записку, он молча взял ее и прошел на место, не пытаясь прочесть на ходу. Оставалось ждать, выполнит ли он мои указания.
На следующей станции вагон снова начал заполняться пассажирами. Приходилось надеяться, что их не наберется очень много, – лишняя публика была мне ни к чему.
Перед Лозанной почти все пассажиры встали и потянулись к выходу. Харви тихо спросил:
– Вы намерены оторваться от него в городе?
– Нет.
– Я не предлагаю застрелить полицейского, но..
– И я тоже.
Он улыбнулся и спросил:
– Вы или я?
– Я. Вы меня прикроете.
Поезд плавно притормозил. Пассажиры спешили из вагона. От волнения я даже вспотел: Мэгенхерд мог все испортить, встав слишком рано. Я забыл написать ему, что поезд тут стоит несколько минут.
Но он сделал все правильно. Сошел последний пассажир. Появились новые. Выход опустел. Мэгенхерд встал и зашагал к нему, девушка – чуть позади. Харви взял мой саквояж, и мы тоже двинулись вперед. Тип в полупальто вскочил прямо перед нами, бросил: – Извините, – даже не взглянув в нашу сторону, и поспешил вперед. Я прямо за его спиной, когда он миновал застекленную дверь в маленький тамбур у туалета. Девушка шла в двух шагах впереди.
В последний момент тип, видимо, сообразил: рывок Мэгенхерда к выходу означал, что о слежке стало известно, и почему тогда мы тоже задержались? Он замедлил шаг, напрягся и попытался обернуться.
Я ударил костяшками пальцев под край его альпийской шляпы, он зашипел и согнулся пополам. Я подхватил его под руки и привалился к двери туалета. Рука Харви проскользнула под моим локтем и повернула ручку. Мы с шумом ввалились внутрь и дверь захлопнулась.
Я усадил парня на унитаз и расстегнул пиджак. "Вальтер ППК" – в кобуре под мышкой, пачка бумаг и всяческие пропуска в карманах. В брюках – кошелек и ключи. Десять секунд ушло на то, чтобы переложить все это к себе, и я еще пожалел, что не могу прихватить кобуру.
Дело было не в деньгах. Просто человек без них куда менее убедителен, чем тип с полными карманами, размахивающий ассигнациями.
На перроне мы очутились лишь чуть позже Мэгенхерда с девушкой.
Я повел всех по переходу и снова наверх к станционному буфету. Лучше было, конечно, идти двумя парами, но теперь важнее было проинструктировать Мэгенхерда.
Мы сели за угловой столик так, чтобы Мэгенхерд оказался спиной вокзалу. Я заказал кофе с булочками.
– Кто он? – поинтересовался Мэгенхерд.
– Пока не знаю. – Я по очереди изучал свою добычу.
Мисс Джермен спросила:
– Вы его убили?
– Нет.
Харви щелкнул языком.
– Не знал, что вы знакомы с каратэ, удар костяшками пальцев...
Наконец я нашел французское удостоверение личности.
– Его зовут Грифле. Робер Грифле.
– Француз? – нахмурился Харви.
– Сюрте. Чего-то подобного следовало ожидать, раз он тут один. Это все объясняет.
Я имел в виду письмо, разъясняющее, что его обладатель – агент Сюрте, и содержащее просьбу о помощи с обещанием благодарности. Все очень тактично, только вот пистолет под мышкой портил впечатление.
Письмо я пустил по кругу. Среди бумаг оказались французские и международные водительские права, остальное – всякие мелочи. Ничего говорящего о деле, которым занят их владелец.
Нам принесли кофе. Мэгенхерд прочитал письмо, хмыкнул и ввернул мне. Я сунул его в карман и сказал:
– Надеюсь, инцидент с Робером Грифле исчерпан. Если повезет, он до Берна не очухается, но нам снова придется сменить маршрут: мы не можем рисковать и ехать через Берн поездом.
– Надеюсь, больше нам не придется садиться в поезд, строго сказал Мэгенхерд. – От железной дороги, похоже, одни неприятности. Здесь мы могли бы нанять машину.
