Уже тогда чеченец Максаев начал создавать из числа соплеменников собственную агентурную сеть, в чем значительно преуспел. Разведчики Рамзана сыграли немаловажную роль во второй чеченской кампании, когда федеральные войска, отразив нападение боевиков на Дагестан, начали новое наступление на Грозный.
Агенты Максаева добросовестно выполняли свои обязанности, исправно передавая информацию о засадах, минных полях и сосредоточении бандформирований.
За два года Рамзан Максаев дослужился до звания майора и получил три правительственные награды. Когда военная часть контртеррористической операции была официально закончена и стали создавать местные силовые структуры, майору предложили возглавить разведотдел чеченского батальона специального назначения «Восток». Рамзан с удовольствием принял предложение, теперь в охоте за «бешеными псами» у него были развязаны руки.
«Восток» уничтожал полевых командиров, рассеивал небольшие отряды, взрывал их базы и тайники с оружием.
Но охота на хищников тем и отличается от охоты на зайцев и куропаток, что охотник и дичь в равных условиях, любой из них может заплатить своей жизнью.
На майора также шла охота. Лидеры сепаратистов объявили за голову Рамзана Максаева награду в сто тысяч долларов. Но все их усилия пока были безуспешными, голова разведчика все еще оставалась на его плечах. Хитрый, как старый лис, и стремительный, как снежный барс, Рамзан с легкостью обходил все устроенные на него западни и снова атаковал сам.
Подполковник Капут еще раз окинул взглядом ладную фигуру майора Максаева, затянутую в выгоревший на солнце камуфляж. На широком офицерском ремне висела деревянная кобура с революционным раритетом – «маузером». Как слышал подполковник, с этим оружием майор не расставался даже в бане.
– Что мы имеем на сегодняшний день? – спросил Капут.
– Автомобильный конвой с гуманитарной помощью был выгружен подозрительно быстро, – усевшись на краешек рабочего стола, заговорил Рамзан. – В общем-то, преподнесено было красиво: делегаты из всех больших населенных пунктов дружно и весело работают, пресса пишет, дескать, общий труд сближает. Просто замечательно, только один из моих агентов в этом деле заподозрил подвох. В Грозный привезли лишь небольшую часть продуктов, одежды, основную массу грузов составляют селитра и цемент. Только как-то странно, что стройматериалы доставляют в качестве гуманитарной помощи, а сельскохозяйственные удобрения и вовсе не по сезону, в разгар лета. И, главное, все это сгрузили на одном складе.
– Компоненты для самодельной взрывчатки, – задумчиво произнес подполковник. В прошлом году он расследовал взрыв комендатуры в Алхан-Юрте, тогда террористка-смертница протаранила ворота комендатуры армейским «Уралом-375», груженным тремя тоннами самодельной взрывчатки из смеси селитры и алюминиевой пудры. – Основной компонент – селитра, – вслух размышлял Евгений Васильевич, глядя на собеседника, – а для разрыхлителя годится любой порошок – алюминиевая пудра, цемент или, скажем, кокаин.
– Кокаин? – недоверчиво переспросил Рамзан, потом хмыкнул и не удержался от реплики: – Поистине это была бы золотая бомба.
– Как бы там ни было, придумано неплохо, – не принял шутливого тона майора Капут и заговорил сугубо по делу: – Они везут компоненты взрывчатки отдельно друг от друга. Потом смешивают у нас под носом и под звуки фанфар, блики фотоаппаратов, с красными транспарантами развозят уже готовую взрывчатку по своим населенным пунктам, чтобы в нужный момент ее использовать. И ни один блокпост их не остановит, потому что это политическая акция, в достаточной мере освещенная прессой.
– Действительно неплохо, – согласился с подполковником чеченец. – Любопытно, кто такой подарок отправил?
– Я послал запрос в Москву, – ответил Капут. – Там этот «подарок» также прослеживали, так что ответа долго ждать не пришлось. Интересно другое: одежду и продукты питания оплатила «Свобода совести» и несколько правозащитников, а вот селитра и цемент были приобретены фирмами-«фантомами».
– Молодцы, – вновь невольно восхитился сообразительностью оппонентов Рамзан Максаев. – Значит, когда здесь все будет греметь, гореть и взрываться, мы окажемся в дерьме, а «СС» в шоколаде.
– Подозреваю, что это является главной задачей задуманного спектакля.
– Так что, рванем эти залежи селитры или проведем акцию задержания? – спросил майор, вытащив из нагрудного кармана портсигар. По старой привычке, прежде чем сунуть в рот сигарету, он несколько раз постукивал цилиндриком по крышке портсигара. – Наш батальон в постоянной боевой готовности, поднять их по тревоге – дело одной минуты.
– Нет, – протестующее мотнул головой Капут, поднимаясь из-за стола. – Батальон трогать не будем. Пусть химики-надомники делают, что задумали, а твоим штирлицам задание – проследить, куда эту «гуманитарку» развезут. Справятся?
Рамзан щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся, выпустил густую струю дыма и только после этого ответил:
– Конечно, в ряды заговорщиков вряд ли удастся их внедрить, но со стороны присмотрят. Ни один мешок не пропадет.
– Вот и ладушки. – Евгений Васильевич протянул руку майору. Совещание военных разведчиков было закончено.
После ухода майора Евгений Васильевич собрался было составлять на имя своего непосредственного начальника полковника Крутова рапорт по поводу сегодняшних событий, но написал только «шапку», после чего отложил ручку и задумался. Его взгляд был прикован к карте Грозного, на которой склад был обозначен красным маркером. Этот квадрат буквально жег взгляд подполковника. Мотнув головой, Капут задумчиво пробормотал:
– Нужно было дать задание аналитикам, чтобы просеяли, почему именно этот склад «индейцы» решили использовать под лабораторию. – Жизненный опыт подсказывал разведчику, что на этой войне ничего просто так не происходит.
Поступайте осторожно… дорожа временем, потому что дни лукавы.
Апостол Павел (Ев. 5, 15—16)
Глава 1. Добро пожаловать домой
Широко зевнув, Шатун открыл глаза и несколько минут продолжал лежать неподвижно, приучая глаза к темноте. Наконец «молния» спального мешка скользнула вниз, Владимир неслышно встал и, стараясь не шуметь, покинул уют туристической палатки…
Прибыв в пункт назначения, «Меркурий» встал под разгрузку у дальнего причала. Место здесь было довольно заброшенное, горы различного мусора надежно скрывали судно от посторонних глаз, а чтобы у любопытных не возникло желания подойти поближе, подходы к причалу охраняли несколько патрульных экипажей местной полиции. А на волнах за кормой сухогруза покачивался небольшой кораблик серого цвета. Суденышко с нелепо закругленным, как у старинных шлюпов, носом, с безобразно угловатой рубкой, над которой вяло реял флаг ВМС Грузии, и крупнокалиберным пулеметом «утес», установленным на тумбовой турели.
Возле пулемета замерла парочка матросов в стальных касках черного цвета и оранжевых спасательных жилетах. Пузыри воздуха, то и дело всплывающие из-под воды, свидетельствовали о том, что глубину также контролируют военные аквалангисты.
«Н-да, у них серьезный подход к этому грузу», – наблюдая за катером, подумал Панчук.
– Мы что, наркотики привезли? – спросил внезапно откуда-то появившийся Патрик О’Найл. Ирландец вообразил, что трое легионеров задумали какую-то махинацию с богатым финансовым финалом, поэтому ни на шаг от них не отходил, опасаясь упустить свою долю. – Охраняют, как английскую королеву.
Качмала и Милевский были против такой «дружбы», но Владимир не возражал, надеясь как-нибудь использовать ирландского террориста в своих целях.
Выгрузку начали только глубокой ночью, когда к борту «Меркурия» один за другим стали подходить четыре грузовых «ГАЗ-66»; судовые краны из черного чрева трюма доставали штабеля продолговатых деревянных ящиков, на которых не было никакой маркировки.
За разгрузкой внимательно наблюдали двое пакистанцев. Один стоял около трюма, второй на пирсе возле машин. Когда последние ящики скрылись под брезентовым пологом замыкающего «ГАЗа», пакистанцы тут же забрались в кабины грузовиков – головного и замыкающего.
«Серьезные ребята, исполнительные, как немецкие овчарки», – Шатун по достоинству оценил профессионализм пакистанцев, про себя решив избавиться от них при первом же удобном случае.
После того как ракетные установки были перегружены на машины, на пирс въехал видавший виды «Икарус». В свете судовых прожекторов на его боку можно было разобрать едва сохранившуюся надпись «Интурист». В его салоне с комфортом разместились наемники.
