— Если верить документу, сдал он туда свой багаж чуть меньше часа тому назад, — лукавая улыбка блуждала на губах вора. — Никита, как ты думаешь, стоит выбросить бумажку?
— Одна единица — звучит заманчиво, — сказал Фагот. — За что могли повинтить мужика?
— Он не из блатных, у него это на морде написано.
— Наркотики, деньги, оружие отпадают?
— Ты видел, как менты быстро прилетели? Его по ориентировке взяли. Значит — дело серьезное. Он москвич, ты его не первый раз тут видел. Зачем москвичу сдавать вещи в камеру хранения?
— Значит, дело серьезное, — согласился Никита.
— Менты допрашивать умеют, через пару часов мужик расколется, скажет, куда сдал багаж, и нас там уже ждать будут.
— В том-то и дело, Никита, у нас в запасе времени совсем ничего: или выбрасываем квитанцию, или сейчас же двигаем на Белорусский вокзал, благо, он рядом.
Фагот колебался, смотрел на то, как в пыли у их ног ползают маленькие черные муравьи. Им совсем не было дела до того, что происходит рядом. Однажды заведенный порядок продолжал для них существовать неукоснительно. Фагот поднялся. Тихон продолжал сидеть.
— Ты, наверное, забыл пословицу о том, что жадность фраера сгубила?
— Не жадность, а любопытство.
— От любопытства кошка сдохла, — вспомнил другую пословицу Тихон, но по его глазам было видно, ему самому нетерпится узнать, что же сдал в багаж странный мужчина.
— Мы ничем не рискуем, — говорил Тихон, когда они с Фаготом подходили к Белорусскому вокзалу. — В самом крайнем случае, если там устроена засада, всегда есть вариант сказать, что квитанцию мы нашли. Звучит, конечно, глупо, как объяснение пятиклассника, когда он говорит отцу, что пачку сигарет нашел в парке и положил в карман, но юридически к нему не подкопаешься.
— Ты собираешься получать багаж сам? — изумился Фагот.
— Нет. Лишняя предосторожность никогда не помешает.
Тихон подошел к киоску, купил бутылку пива и свернул с людного тротуара к зданию билетных касс. На ступеньках под часами сидело трое хмурых мужиков, густо заросших щетиной. Их загорелые до черноты лица и грязные руки не оставляли сомнений — бомжи, проведшие все лето на свежем воздухе. Тихон прищурился, выбрал из них самого чистого и поманил пальцем. Бомж мгновенно сорвался с места, подбежал к вору.
— Видишь пиво? — сказал Тихон.
— Хотелось бы не только видеть, — облизнулся бомж. Тихон поставил бутылку возле колонны и сказал:
— Работенка есть для тебя. Знаешь, где камера хранения?
— Конечно, — бомж кивнул.
— Вот тебе квитанция. Сходишь, получишь багаж, принесешь сюда, поставишь у колонны, заберешь пиво, — Тихон говорил спокойно — так, чтобы у бомжа не осталось и тени сомнения, что Тихону всего лишь лень идти в здание, спускаться в подвал. Бомж в мгновение ока исчез за стеклянной дверью.
— Он вернется с багажом? — спросил Фагот.
— Если бы я не был в этом уверен, то не давал бы ему квитанцию. Он не вернется только в том случае, если в камере хранения получит ящик водки, — Тихон оставил Никиту возле колонны, а сам вошел в здание вокзала и увидел, как бомж сбегает вниз к камере хранения.
Мужчина в синем халате, выдававший багаж, бережно провел ладонью по лысой голове, будто поправлял несуществующие волосы. Тронул торчавшую из кармана расческу. Вещи на хранение в последние годы сдавали не так уж часто, в основном пользовались автоматическими камерами. Сюда же несли лишь то, что не могло вместиться в стандартную ячейку: матерчатые сумки челноков-мешочников, огромные чемоданы, коробки с телевизорами. Хранитель багажа неприязненно посмотрел на бомжа, появившегося перед барьером.
— Бесплатного сортира здесь нет, — беззлобно заметил он.
Бомж моргнул сразу двумя глазами, будто приглашал мужчину в синем халате к соучастию в преступлении:
— Мне багаж надо получить по квитанции, — квитанция легла на стойку. Мужчина разгладил ее, внимательно прочел:
— Как твоя фамилия?
— Петров.
— А написано что?
— Князев, — не очень уверенно прочел бомж. Хранитель отлично помнил мужчину, сдававшего на хранение рыжий портфель: такой вполне мог уместиться в автоматической камере хранения. По большому счету, его вообще не стоило сдавать. Даже если мужчина приезжий, портфель — небольшая обуза при ходьбе по городу. Бомж растерялся:
— Это не я сдавал, — честно признался он, — мужик один попросил на улице, говорит, забери багаж, пивом обещал угостить.
— Какой мужик?
— Высокий такой, видный, — не без гордости сообщил бомж.
То, что бомж не стал юлить, успокоило лысого дежурного по камере хранения. В конце концов, в его обязанности не входит проводить дознание, откуда у бомжа взялась квитанция на багаж. Он, даже не сверяя номер, отыскал рыжий портфель, легко снял его с полки и поставил на стойку.
— Распишись.
Бомж черкнул что-то невнятное и только хотел взяться за ручку, как отставной военный строго спросил у него:
— Что в портфеле?
— Что, что... Как всегда... — начал заикаться бомж. — Откуда мне знать? Не я его сдавал, не мой портфель, — и тут же принялся просить: — Если я портфель не принесу, мне пива не дадут, а похмелиться хочется. Дежурный все еще сомневался, не убирал руку с портфеля.
— Ты же мужик, понять меня должен, похмелиться надо... — привел убийственный аргумент бомж, и тот подействовал: портфель перекочевал от одного края стойки к другому.
Бомж, светясь от радости, юркнул в коридор и немного притормозил. В портфеле вполне мог оказаться и бумажник. Вытащить пару купюр — дело плевое. Хозяин не заметит. Он присел на корточки, портфель поставил перед собой. Не успели щелкнуть замочки, как бомж вздрогнул, почувствовав, что кто-то стоит у него за спиной. Он медленно обернулся через плечо, и его нижняя челюсть отвисла: Тихон, склонив голову к плечу, спокойно созерцал перепуганного бомжа.
— Я, это... шнурок завязать хотел... — он принялся шарить пальцами по прохудившимся кроссовкам на липучках.
— Были бы у тебя шнурки, повесил бы тебя на них.
Тихон брезгливо толкнул бомжа ногой в бок. Тот, ойкнув, сел задом на холодный бетонный пол. Встретившись взглядом с Тихоном, бомж понял, что еще хорошо отделался, начни он возмущаться, Тихон мог и прикончить его. С готовностью бомж схватил портфель и двумя руками протянул его Тихону.
— Держите ваши вещи, все в целости и сохранности. Тихон медленно поднимался по лестнице. Бомж нагнал его на выходе из здания.
— Господин хороший, черт меня попутал! Не хотел я, посмотрел бы и закрыл. Пива уж больно хочется.
Тихон шел, не останавливаясь, бомж нарезал возле него круги, заискивающе улыбался, заглядывал в глаза снизу вверх.
— Я-то что, я ничего...
Фагот ждал Тихона у колонны, возле основания которой примостилась бутылка холодного пива.
— Пива захотел? — сочувственно поинтересовался Тихон.
— Его самого, — сглотнул слюну бомж.
Вор взял бутылку за горлышко и с размаху опустил на край литой чугунной урны. Высвобожденное пиво мгновенно вспенилось и залило мятые газеты.
— Слижешь. Ты же не брезгливый? Бомж остался стоять у урны с открытым ртом. Глаза его туманила неземная тоска. Портфель был совсем не тяжелый. Один его конец раздут, второй почти плоский.
— Чем меньше багаж, тем выше его ценность, — говорил Тихон, ведя Фагота к привокзальному скверику.
— Что там?
— Не спеши, имей терпение.
Тихон сел на лавочку, поддернул брюки на коленях. Портфель стоял между ним и Никитой.
— Угадай с трех раз, что там?
— Деньги.
— Какие?
— Левые, за наркотики расплатиться.
— Так бывает только в фильмах, хотя я не исключаю и такого варианта. Еще какие есть предположения?
— Оружие для наемного убийцы.
— Только последний идиот или сумасшедший станет сдавать пистолет в камеру хранения. Железа в портфеле нет, он легкий. И третье предположение?
— Наркотики.
— Это предположение мне кажется самым правдоподобным, судя по весу портфеля: уж больно он узкий.
Прямо перед лавкой, ничуть не боясь сидевших на ней людей, четыре голубя терзали основательно подсохшую булочку.
Тихон щелкнул замками, открыл портфель. Никита еще не видел, что внутри, но по лицу вора понял: ни одно из трех предположений не подходит. Придерживая пальцами за края крышки, Тихон извлек из портфеля стеклянную банку, до половины налитую водой.
— Бесцветная жидкость, похожая на воду, — так бы написали в протоколе тупые менты, — произнес Тихон.
— Может, наркотик какой-нибудь, героин?
— Ты когда-нибудь видел героин? — усмехнулся Тихон. — Так вот, он совсем другого цвета. Такое чувство, что над нами просто посмеялись.
Он поставил банку на лавку, снял полиэтиленовую крышку, осторожно, как учат этому в школьном учебнике химии, понюхал, подгоняя воздух ладонью к носу.
