— Капитан, а если все-таки предположить, что грузины засылают диверсантов все эти гадости устраивать?
— Ну, можно такое предположить. Хоть и глупость, хоть и бессмысленно это, но предположить можно.
— Может, просто мы чего-то не понимаем в их планах, может, есть смысл. В общем, предположим, что засылают. Как им это удобнее всего сделать? Как бы ты на их месте поступил? Как засылал диверсантов? Легально?
— Нет, легально вряд ли, — покачал головой капитан. — Всех, кто через мост проходит, мы хорошо проверяем. А народу проходит мало — ну, сам понимаешь, какой псих сейчас из Грузии в Абхазию поедет. Так что любой, кто через наши блокпосты пойдет, оказывается под пристальным вниманием. Мы выясняем, кто едет, куда едет и все такое. Нет, если уж засылать диверсанта, то тайно, ночью, через реку. Сам понимаешь, умелый человек, если хорошо постарается, сумеет переправиться незаметно. Ночью доходит куда надо, ну, к тому же пастбищу. Переодевается в нашу форму — ее с собой можно взять, чай, не тонну комплект весит. А потом делает свое дело, до ночи прячется и обратно. Все это трудно, опасно и, главное, бессмысленно. Но вполне реализуемо, было бы желание.
— Что опасно и бессмысленно, я и сам понимаю, — сказал Андрей. — Но у меня нет других версий! Может, у тебя есть?
Мякишев только руками развел.
— Вот именно. Я в детстве любил книжки про Шерлока Холмса. Так вот, там было написано — если возможна только одна версия, то она и является истинной, какой бы идиотской она ни казалась. Ну, может, не прямо так написано было, но что-то вроде того.
— Ладно, согласен. А что ты делать-то в связи с этим намерен?
— Если бы я знал… — вздохнул Андрей. — Хотя…
— Хотя что?
— Есть у меня одна мысль.
— Ну, так говори, не ломайся!
— Смотри, что получается. Всякие гадости происходили не один раз. Одних овец три, кажется, пропало.
— Четыре.
— Вот, даже четыре. Плюс еще происшествие с девушкой, пропажа ребенка. Если каждый раз засылать диверсанта, то очень большой риск, что он на глаза нашему патрулю попадется. Ну, раз проскочит, два проскочит, но рано или поздно попадется. Если только…
— Если только что?
— Если ни с каким из патрулей нет договоренности, чтобы они лишнего не замечали.
Мякишев еще сильнее помрачнел — неприятно было осознавать, что среди его людей может быть кто-то подкуплен. Но версия была логичной. В самом деле, как еще обезопасить диверсанта, если ему надо перебираться через реку далеко не один раз?
— Вот только вопрос, кого именно из солдат могли подкупить, — продолжал Андрей. — Капитан, нет среди патрулей кого-нибудь, кто подозрения вызывает? Ну, скажем, деньги у кого-то обнаружились, которым взяться неоткуда, или еще какие причины для подозрений? Я бы сам подумал, но я тех, кто сейчас служит, не знаю. Да и атмосфера изменилась — взять хотя бы эту драку в казарме, когда Нигматуллин…
— Стоп! — Капитан вскинул руку ладонью вперед.
Андрей осекся.
— Нигматуллин! — негромко сказал Мякишев. — Знаешь, Андрей, а ведь он сегодня как раз должен идти в патруль. Мало того, его напарником должен был идти Птичкин.
— Это кто?
— А это тот самый солдат, которого Ренат со своими прихлебателями избивал! Сейчас он в госпитале, ему сильно досталось. В патруль, ясное дело, не пойдет. А пойдет с Нигматуллиным Влад Чижов, один из его приятелей!
— Не понял. А разве Нигматуллина на губу не посадили за драку?
— Какая губа… — досадливо поморщился Мякишев. — Его попробуй тронь. За него полковник…
— Я знаю.
— Да? — удивленно приподнял брови Мякишев. — Откуда?
— Абрамов рассказал.
— Понятно. Ну, хорошо, значит, объяснять ничего не надо. Хрен я что могу сделать Нигматуллину. К тому же даже формального повода нет.
— Как нет? А драка?
— А не было драки. Птичкин сказал, что с лестницы упал. Что ты, Андрей, как маленький, не знаешь, что ли, как это бывает?
— Не знаю! Когда я тут служил, такого не было.
— Теперь вот есть… И в этом, к сожалению, грузины точно не виноваты, хотя начались все эти проблемы тоже где-то полгода назад.
«А вот насчет того, что не виноваты, я бы не стал так уверенно говорить», — подумал Андрей. А вслух сказал:
— Интересно получается. Значит, теперь с Нигматуллиным идет его друг.
— Думаешь, они специально?
— Может быть, — кивнул Андрей. — Запросто может быть, что именно из-за этого Птичкина и били. Чтобы в патруль идти не смог. Кстати, а какие-нибудь другие причины его бить были?
— Это лучше у Абрамова спросить. Но что-то я сомневаюсь. Я еще днем удивился — с какой стати этим гадам Птичкина трогать, он тихий.
— Подозрительно это, — сказал Андрей.
По лицу капитана было видно, что он согласен.
— А какой участок Нигматуллин патрулировать должен?
— Седьмой.
— Понятно… Вот что, капитан. Есть у меня одна идея. Авантюра, конечно, но, кто знает, вдруг да сработает…
Андрей зябко поежился. Хоть Абхазия и расположена в субтропической зоне, но ночью, особенно у воды, и здесь далеко не жарко. Теперь та идея, которая пришла Сабурову в голову во время разговора с капитаном, уже не казалась ему такой уж хорошей. Проследить-то за патрульными оказалось легко. Ни самому Нигматуллину, ни его напарнику явно и в голову не приходило, что за ними кто-то может наблюдать, так что оставаться незамеченным было просто. Хуже другое. Ничего интересного пока не происходило, Андрей напрасно мерз в кустах уже третий час подряд. Солдаты откровенно сачковали. Первое время они еще ходили вдоль берега, но продолжалось это максимум час. А потом этого вместо того, чтобы патрулировать вверенный им участок, они удобно устроились под одним из высоких деревьев и, кажется, спали. Но ведь не ради того, чтобы уличить их в этом, он сюда поперся! А больше ничего интересного не… Стоп!
Андрей плавно, чтобы ни единого звука не издать, приподнялся на локтях. Показалось или нет? Кажется, один из двоих патрульных пошевелился. Точно. Завозился что-то. Андрей присмотрелся, но различить, что именно происходит, не смог — крона дерева задерживала лунный свет. Примерно через минуту один из солдат встал. Похоже, это сам Нигматуллин, он заметно выше своего напарника. Ну, и куда он направится? Ага, к берегу. Остановился. Стоит.
От тех кустов, в которых укрылся Андрей, до берега было метров пятьдесят, а ночь выдалась лунная, так что теперь, когда солдат вышел из-под дерева, видно его было прекрасно. Нигматуллин стоял лицом к воде, держа руки перед собой, и почти не шевелился.
«Блин, что ему, пописать больше некуда, кроме как в реку?» — раздраженно подумал Андрей. Но спустя несколько секунд понял, что ошибся. Не для этого татарин вышел на берег. Сабуров заметил едва заметные отблески — похоже, в руках перед собой Нигматуллин держал фонарик. И зачем, спрашивается?
«А ведь, похоже, он сигнал кому-то на том берегу подает», — подумал Андрей. Он внутренне напрягся. Понял, что угадал все даже слишком точно. Если сейчас через реку будет кто-то переправляться, то получиться может всякое. А у него оружия-то с собой нет. Не положено мирному туристу оружия. Мякишев предлагал прихватить с собой пистолет, но Андрей отказался. От пистолета ночью на открытом пространстве проку почти нет, а вот объяснять, откуда взялась пушка, в случае чего замучаешься. От автомата толку было бы больше, но это уже совсем перебор. В итоге из оружия у него с собой был только нож.
Тем временем солдат вернулся под дерево. Андрей просто разрывался на части — с одной стороны, нужно было срочно отступать, не дожидаясь неприятностей. С другой, необходимо было узнать, что будет дальше. После непродолжительной внутренней борьбы чувство долга победило, и Андрей ограничился тем, что отполз назад всего шагов на пять, в самую гущу зарослей какого-то кустарника.
Минут десять ничего не происходило. А потом Андрей увидел то, что и ожидал. Из темноты выскользнули лодки — одна, две, три!
«Ничего себе!» — подумал Сабуров. Он ожидал увидеть переправляющегося через реку диверсанта, максимум двоих. Вместо этого он увидел отряд. Именно отряд, иначе не скажешь. В каждой лодке было человек по семь, как минимум, всего, значит, не меньше двадцати одного.
Пожалуй, было еще время незаметно отступить. Но Андрей не мог себе этого позволить — нужно было узнать, что эти люди будут делать дальше.
Примерно через минуту лодки достигли берега. Люди высадились — быстро, бесшумно. Ни Нигматуллин, ни его напарник не пошевелились, так и сидели под деревом. Видимо, говорить с прибывшими им было не о чем.
«Зачем так много? — лихорадочно думал Андрей. — Ну, сколько народу нужно, чтобы всякие гадости рядом с абхазским селом устраивать? Человека два, максимум три. Зачем же их под два десятка-то явилось?! Ведь чем их больше, тем больше шанс засыпаться!»
