«Зачем так много? — лихорадочно думал Андрей. — Ну, сколько народу нужно, чтобы всякие гадости рядом с абхазским селом устраивать? Человека два, максимум три. Зачем же их под два десятка-то явилось?! Ведь чем их больше, тем больше шанс засыпаться!»
Получить ответ на эти вопросы можно было только одним способом — попытаться проследить за прибывшим с грузинской стороны отрядом. Это было рискованно — Сабуров прекрасно это сознавал. Но иначе поступить было просто нельзя. Вернуться к Скату и доложить, что видел этот отряд, но даже не попытался за ним проследить — о таком и думать страшно.
А отряд не терял времени. Три человека остались в лодках и отчалили, поплыли обратно. Остальные двинулись на северо-запад. Что им там понадобилось, было решительно неясно — и российская база, и абхазское село были на юге, ниже по течению реки. Андрей окончательно уверился в том, что нужно следовать за ними.
И последовал. Сначала ползком, потом согнувшись он двинулся параллельным курсом, внимательно следя за тем, чтобы со стороны реки его тоже видно не было — там ведь Нигматуллин с напарником остались, а они явно на стороне незваных визитеров. Впрочем, минут через пять их можно было уже не опасаться, солдаты остались довольно далеко позади. Грузинский отряд шел наискосок от реки, по направлению к горам, до них было совсем недалеко. Впрочем, тут, в Абхазии, все недалеко, вся республика размером с половину средней российской области. А прибрежная часть совсем узкая, местами горы почти к самому морю подступают.
Сначала Андрей крался очень осторожно. Он опасался, что командир отряда отправит кого-нибудь из своих людей в тыловое охранение, боялся попасться этому самому охранению на глаза. Но, похоже, ничего подобного командир отряда делать не собирался. Отряд двигался целеустремленно, о слежке никто из преследуемых явно не подозревал. Их интересовало только одно — максимально быстро добраться до какой-то цели, не отвлекаясь ни на что и не теряя времени. Они шли очень быстро, иногда, если местность позволяла, они даже переходили на бег. Оно и понятно, в общем-то. По чужой, враждебной территории ведь идут, а ночь не бесконечная. Получалось, что опаснее не попасться на глаза преследуемым, а отстать от них. Как только Андрей понял это, он прибавил скорость и стал постепенно сокращать дистанцию. Вскоре от отряда его отделяло уже всего метров тридцать. Очень хотелось подобраться еще поближе, попытаться послушать, не говорят ли о чем. Но Андрей решил, что этого делать не стоит. Риск очень сильно возрастает, а выгода призрачная — серьезные люди по дороге ничего важного обсуждать не будут. Да и грузинского языка он все равно не знает.
Вскоре дорога пошла вверх уже очень ощутимо. Андрей недоумевал — зачем эти люди в горы прутся?! Было бы понятно, если бы они попытались к абхазскому селу подобраться или к базе. Понятно, если бы стали уходить в глубь абхазской территории. Понятно, если бы рассредоточились — каждый ушел бы своим маршрутом. Но вместо этого они всем отрядом идут в самый глухой, безлюдный угол! Там же ничего нет! Скалы да ущелья. Если уж грузины с риском перебросили отряд на территорию Абхазии, то надо его как-то использовать! А в этих горах использовать его просто никак нельзя.
«Или я что-то не понимаю?» — думал Сабуров, осторожно пробираясь по уже довольно узкой тропинке. В темноте и не понять было — человеческая она или звериная. Скорее второе. Они ведь уже довольно высоко взобрались, вокруг сплошной камень, людям тут просто делать нечего, некому и тропинку протаптывать. Какие-нибудь козлы горные тут ходят, не иначе.
Тут сзади послышался шорох. Тело Андрея сработало быстрее, чем разум. Он мгновенно присел на корточки и подался влево, к скале. Вовремя. Приклад автомата вспорол воздух в том месте, где только что была его голова. Андрея спасло то, что его собирались брать живым — от короткой очереди он бы так не уклонился.
Думать было некогда, Сабуров действовал, повинуясь рефлексам. Оттолкнулся от стены, резко вскочил и наотмашь рубанул ребром ладони по черному силуэту, краем глаза отметив, что за спиной у него еще один, значит, врагов как минимум двое.
К счастью, несмотря на темноту, его удар попал куда надо — в шею, под челюсть. Противник пошатнулся. Андрей подался вперед, теперь он был с врагом почти вплотную, и ударил еще раз, локтем в голову, одновременно вырывая второй рукой автомат. Но не тут-то было! Получив второй удар, противник явно оказался в полном нокауте, он оседал на землю, но оружие все равно держал мертвой хваткой — бывалый солдат, видимо. А до второго противника было всего шага четыре, отбирать автомат времени не было совершенно — счет шел уже даже не на десятые доли секунды, а чуть ли не на сотые. В любое мгновение напарник сбитого Андреем боевика мог выстрелить — Сабуров краем глаза успел заметить его движение, как тот автомат вскидывал. И снова сработал не разум, а тело, повинуясь непонятно чему — какому-то инстинкту бойца, наверное. Андрея не раз уже спасала эта счастливая способность находить в бою единственно правильное решение и делать это мгновенно. Сейчас между ним и вторым врагом был оглушенный первый, но он уже был вырублен, он падал. Андрей не дал ему упасть. Он подхватил его под мышки, приподнял, прикрываясь им, словно щитом, и рванул вперед, к второму. Это было трудно — бросок на полной скорости с телом не уступающего ему ростом человека на руках, но, как совершенно справедливо замечено, жить захочешь, и не так раскорячишься. И он добился своего! Второй боевик явно растерялся. Он промедлил с выстрелом — ведь на линии огня, закрывая от него врага, находился напарник. Промедлил всего-то около секунды, но в бою это очень много. Андрей оказался совсем рядом — и швырнул тело первого боевика на второго. Грохотнула короткая очередь, тело содрогнулось. Возможно, какая-то из пуль и пробила его навылет, но для Андрея это было уже не опасно. Он атаковал сам — и делал это хитро. Ни в корпус, ни в голову врага было не достать, мешал собственный живой щит, брошенный в него, кроме того, нельзя было оставаться стоять — из-за той самой возможности, что какая-нибудь пуля этот «щит» пробьет. Бить нужно было снизу, по ногам. Так Сабуров и сделал. В детстве он занимался футболом, и сейчас полученные навыки пригодились. Он выполнил самый настоящий подкат. В движении завалился корпусом назад, и, падая на левый бок, правой ногой нанес мощнейший удар по колену автоматчика — да, подкат и есть, по-другому не назовешь.
В отличие от футбольного поля, здесь не было травки, смягчающей падения. Андрей здорово ободрал плечо и бедро, на которые приземлился. Но результат оправдал себя. Коленный сустав врага хрустнул, и тот упал как подкошенный. И не просто упал. Он не удержался на краю тропы. А под ней была не пропасть, конечно, но довольно крутой каменистый склон. По нему-то боевик и покатился, оглашая ночную тишину отчаянным криком.
Все это, от того момента, когда Андрей шорох за спиной услышал, до того, как второй его противник покатился вниз, заняло секунды три, не больше. Андрей толком не успел осознать, что победил, как начались новые проблемы. Сзади уже раздался шум, какие-то возгласы на грузинском. Те, кого он преследовал, услышали выстрелы, крик и теперь возвращались. Андрей кинулся назад по тропинке. За спиной что-то противно вжикнуло, Андрея обсыпало каменной крошкой, которую пуля выбила из скалы. Что характерно, выстрелов слышно не было. Не иначе, у стрелявшего оружие с глушителем. Хреново. К счастью, тропинка была не прямой. Она хоть и довольно плавно, но изгибалась, так что стрелять можно было максимум метров с двадцати, на более дальней дистанции цель скрывала скала. Дистанция между Андреем и его преследователями была даже немного побольше. И он прилагал все усилия, чтобы ее еще увеличить. Но не тут-то было!
Сабуров рассчитывал, что его противники не сразу сориентируются, не сразу кинутся в погоню. Это было логично — откуда им знать, что за спиной произошло, разумно осторожность проявить, а не бросаться в погоню очертя голову. Но то ли командир у них был очень опытный, то ли он просто знал, в чем дело — за Андреем погнались тут же, он слышал сзади громкий топот. Мысли неслись в голове как бешеные. Ясно, что убежать не удастся. Их много, это дает им серьезное преимущество, которым они, похоже, уже пользуются. Часть отряда явно бежит за ним на полной скорости, как стометровку бегают. И тем самым заставляет его тоже изо всех сил нестись, расходовать силы. А другая часть погони силы бережет, бегут медленнее, но зато к тому моменту, как он устанет, эта часть преследователей будет относительно свежей. Все равно что спринтера заставить бежать на длинную дистанцию — сначала-то он оторвется, но вот потом, когда силы кончатся, его догонят без труда. Классический прием, если несколько человек за одним гонятся. То есть времени на размышление осталось совсем немного — пока дыхания хватит во всю силу бежать.
