Я слыхал о таких, но они в основном на материках располагаются. А здесь на острове в скалах вряд ли есть очень протяженные пещеры. Скорее всего, их несколько разбросано по острову и используются они японцами по-разному. В какой-то пещере именно лаборатория, в какой-то склады, в другой охрана острова, его гарнизон, так сказать. Нам важно убедиться, что лаборатория здесь, а тогда уже будем искать Сосновского. Согласитесь, что сидеть здесь и ждать, когда кто-то появится, – не самая удачная идея. Мы можем месяц просидеть здесь, и этим люком или лазом больше не воспользуются.
После того как Буторин рассказал Шелестову историю лейтенанта Парамонова, тот понял, почему моряк с каждым днем становится все молчаливее и молчаливее. Он хотел даже поговорить с Парамоновым, но Буторин отговорил Максима. Последний разговор мало что изменил в душе молодого лейтенанта. Видимо, ему с этим придется теперь как-то жить оставшуюся часть жизни или умереть с этим. Война, тут загадывать нельзя.
На следующий день едва группа двинулась в путь, как с борта «Профессора Молчанова» с Буториным связался Хейли и потребовал, чтобы его забрали на остров. Он должен принять участие в розысках. То, что русские нашли своего товарища – пассажира с разбившегося самолета, на взгляд американца, говорило о том, что цель близка. Посоветовавшись, оперативники решили, что резон в этом есть. Сейчас Хейли будет полезен группе, как он был полезен и во время захвата японского катера. Лишний ствол, лишний опытный боец не помешает, а может, и поможет. Кто знает. Шелестов распорядился начать движение, а за Хейли отправить катер, когда стемнеет.
С помощью зеркала Парамонов сделал самый простейший гелиограф – то есть зеркало и крышка, с помощью которой зеркало легко и быстро закрывалось. Главное, чтобы на катере увидели солнечный зайчик, направленный с берега, и могли различать хотя бы три самых простых сигнала: два продолжительных означали, что у нас все в порядке (он же – продолжать движение); два коротких, чередующихся с паузами, – остановиться и ждать; три коротких с паузами – просьба подойти к берегу. Ну а частые короткие сигналы – тревога, нужна помощь, нас атаковали. Шелестов понимал, что на катере стрельбу в любом случае услышат. Но не всякая стрельба могла означать критическую опасность, группа на берегу вполне могла с какой-то опасностью справиться и сама. Все-таки семь автоматов на борту катера давали возможность пешей группе вооружиться прилично.
На катере оставили минимум людей. За штурвалом Парамонов, за одним пулеметом Салимов, за второй пришлось поставить дизелиста Водорезова. Грузный и неповоротливый моряк на берегу был бы большой обузой. А оставлять на катере Когана или хотя бы второго моториста было большой роскошью. Группа и так малочисленна, а обследовать предстояло большой участок суши. Много идти, искать, наблюдать.
Шли двумя группами: Шелестов с Коганом и Буторин с Копаевым. Максим показал, где им посчастливилось с Сосновским найти старую американскую матросскую шапку и обертку с японскими иероглифами. Новых следов появления в этих местах людей не обнаружилось, как не обнаружилось и признаков люков, лазов или замаскированных дверей. Катер дважды приближался к берегу, скрываясь в контурах острова, когда на горизонте появлялось какое-то судно. Пешие группы снова лезли по скалам, продирались сквозь заросли тропических растений, и к концу дня Шелестов с Коганом нашли среди скал потемневшую от времени винтовочную гильзу. Здесь стреляли, но в кого? Животных на острове нет, людей пока не нашли тоже. Может быть, выстрел был кем-то, тем же самым японским солдатом, сделан в воздух? Чтобы просто кому-то подать сигнал?
– Это очень долго, – наконец заявил Шелестов, когда Буторин и Копаев поднялись к ним снизу со стороны джунглей. – Так мы будем несколько месяцев обследовать остров. Мы исходим из вашего предположения, что на острове есть японский секретный объект и японцы ходят по острову свободно и оставляют массу следов. Мне кажется, что японцы как очень дисциплинированная нация, гипертрофированно дисциплинированная, и здесь ведет себя весьма строго в рамках приказа. Не показываться на поверхности для них означает именно не показываться. Никогда и никак. За исключением, видимо, таких случаев, как с Сосновским. Увидели его, вышли и затащили внутрь. Вода и электроэнергия заведены в пещеры, исследовательские работы ведутся там же. Нужно другое решение, товарищи.
– Например? – устало усаживаясь на камни, спросил Коган.
– Наблюдение вести с катера. Одновременно несколько человек в бинокли и обзорно без биноклей. При обнаружении каких-то интересных объектов или подозрений мы высаживаемся и проверяем. Ведь очевидно же, что в дебрях тропического леса, который расплодился на этих склонах, никаких выходов из пещеры быть не может. Тут, если такой выход и строился, должны остаться следы такого строительства, а здесь дебри, первобытные дебри.
– Вы были когда-нибудь в дебрях американской реки Амазонки? – вдруг спросил Копаев. – Вижу, что не были. А я был. В городе Манаус. Там каждые пять лет в пригородах длина трамвайного маршрута уменьшается на одну остановку. И это притом, что борьба с джунглями ведется серьезная с применением самых современных агротехнических способов, вплоть до выкорчевывания джунглей мощными бульдозерами. И город проигрывает эту битву с джунглями. Год за годом, методично отступая перед дикой природой. Какие следы строительства вы хотите увидеть здесь? Горы щебня, песка, остатки стальной арматуры и кучи неиспользованного бетона, который сливали на траву? Или брошенный сломанный экскаватор? Уверяю вас, что за год все это сожрут джунгли, опутают лианами, и вы этих следов не увидите до тех пор, пока не стукнетесь лбом в зарослях о железный ржавый ковш экскаватора.
– Что ж, вы это видели, – усмехнулся Шелестов. – Охотно верю. Но учтите, что и строить выходы из пещер в джунглях японцы бы не стали по этим же, указанным вами причинам. Джунгли мешают, не дадут они работать. Это во-первых. А во-вторых, Степан Иванович, есть и еще одно немаловажное условие. На берегу в том месте, где велись работы по оборудованию и маскировке входа в пещеры, должно быть удобное место, для доставки и разгрузки строительных материалов. Вот сейчас под нами на берегу сплошь камни, и выходы скал виднеются на расстоянии метров в четыреста от берега. Тут точно к берегу не подойдет никакое судно.
– Я согласен с Максимом Андреевичем, – кивнул Буторин. – Ну, что? Спускаемся к берегу, ищем удобную бухту и семафорим Парамонову, чтобы забирал нас?
Через три часа Парамонов нашел место на берегу, где смог забрать группу. Уставшие бойцы повалились на палубу, снимая автоматы. Лейтенант подсел к Шелестову с аэрофотоснимком, полученным от американцев. Этот остров, один из самых крупных в районе поиска, все равно тщательно рассмотреть на снимке было нельзя. Но общая конфигурация береговой линии просматривалась. Да и по отражающей способности поверхности, которая имела на снимке разные цвета, можно было разобрать, где джунгли, а где голые скалы. Если бы самолеты могли спуститься и снять остров ниже, то по теням от скал можно было бы получить представление и о разности высот. Теперь же приходилось немного гадать, немного надеяться, что за следующим мысом будет лучший обзор. Или что во время следующего выхода на берег будет возможность подняться на самые высокие точки для обзора всего острова или его большей части.
– Смотрите, товарищ подполковник, – Парамонов показал концом спичку на линию берега острова, – вот здесь, всего в паре километров, будет бухта. И заросли, судя по более светлому цвету поверхности, начинаются местами далеко от берега. Мне кажется, удобное место для высадки. И здесь стоит поискать.
– Да, согласен. – Шелестов посмотрел на снимок, потом перевел взгляд на местность. – Кажется, эта бухта начинается вон за теми скалами. Там приметная двойная вершина.
– Да, это совсем рядом. Один из самых перспективных участков, как мне кажется. До сих пор то, что мы осматривали, не было похоже на те места, где я был.
– Хорошо, Слава, только нам нельзя соваться с наскоку в бухту на катере. Мы хоть и выглядим издалека как японское судно, но долго любого наблюдателя бортовым номером обманывать не удастся. Давай так, чтобы не терять время, заводи моторы и на малых двигайся как можно ближе к берегу в направлении бухты. Главное, чтобы у японцев не оказались наблюдатели и на подходах к бухте. Неужели ты не помнишь, были у японцев на острове пулеметные вышки, например! Ведь должны быть какие-то средства наблюдения и защиты. Или они себя чувствуют здесь в полной безопасности, как у себя дома? Никаких пулеметных гнезд, дотов, колючей проволоки, прожекторов?
– Я же вам все рассказал, – хмуро ответил Парамонов. – Все, что помнил. С подводной лодки нас ночью на моторной шлюпке привезли на остров. Меня толкнули в одну яму с другими мужчинами, Васильеву увели. Я даже не знаю, куда ее поместили и жива ли она. А когда один из узников сумел разобрать бамбуковую решетку над ямой, мы выбрались и сразу сцепились с солдатами. Поднялась страшная стрельба –
