Антонов поморщился, взглянув на свою окровавленную руку.
— Костя, тебя не ранили? — тревожно спросила Павлина.
— Нет, — отозвался он. — В машину бегом. На заднее сиденье.
Выхватив из кармана ключи на брелоке, он открыл дверцы. «Порше» завелся с полоборота, но Антонов некоторое время удерживал его на тормозе, выжимая ногой газ. Когда он отпустил тормоз, автомобиль, словно стрела, рванулся вперед, выбрасывая из-под колес горячий гравий.
Но душа подполковника не преисполнилась ликования. Как-то все получалось просто. Почему охранники были не вооружены хотя бы дубинками? Почему не кричали, не звали на помощь? Да и само нападение казалось каким-то странным. Антонова поджидали снаружи, причем поджидали втроем, как будто знали, что он появится еще до того, как он открыл входную дверь. Может быть, охрана была предупреждена заранее? Еще до того, как Павлина прокралась в апартаменты для гостей?
Мысли, короткие, беспорядочные, проносились в мозгу Антонова, не задерживаясь там. Короткая схватка — если это можно было назвать схваткой — закончилась, и теперь нужно было срочно выбираться отсюда. Притормозив в пятнадцати метрах от ворот, Антонов утопил зеленую кнопку на пульте.
Створки еще не успели разъехаться до конца, как он погнал «порш» вперед, пришпорив его педалью акселератора. За окном мелькнуло перекошенное лицо охранника, орущего что-то нечленораздельное. Обдирая лакированные бока, автомобиль вырвался сквозь приоткрывшийся проем.
— У него ружье! — крикнула Павлина, оглянувшаяся через плечо.
— Пригнись, дура! — рявкнул Антонов, бросая руль из стороны в сторону, чтобы не позволить охраннику прицелиться.
Но тот оказался парнем расторопным и метким: третий по счету выстрел вышиб кусок заднего стекла, швырнув внутрь осколки. Если бы Павлина вовремя не пригнулась, ей снесло бы череп, но она спаслась и оповещала об этом округу пронзительным визгом.
— Молчать! — велел Антонов.
Белая ночь представляла собой серые сумерки, в которых все виделось смутным и расплывчатым. Было темновато, но подполковник решил не включать фары, опасаясь, что впереди может находиться какой-нибудь замаскированный КПП. Если так, то часового или часовых уже предупредили по телефону, так что благоразумнее не выдавать себя заметным издалека светом.
Зато в окне заднего вида свирепо пылали фары автомобиля, пустившегося в погоню. Скорее всего, это знакомый фордовский «пикап», хотя особого значения это не имело. Удерживая руль одной рукой, Антонов набросил ремень безопасности.
— Лежи и не вставай, — приказал он Павлине.
— Я ска… скаты… скатываюсь, — пожаловалась она за его спиной.
«Порше» скакал по ухабам, как необъезженный мустанг, пытающийся сбросить всадника.
— Скатывайся, — разрешил Антонов. — На полу безопасней.
Сзади раздались хлопки выстрелов, которые, впрочем, не могли причинить вреда на столь неровной дороге. Если в машину могли попасть пули, то только шальные, случайные, хотя, если разобраться, они были бы ничем не лучше прицельных.
— Нас убьют? — сдавленно спросила Павлина.
— Лично я так не думаю, — сказал Антонов, ведя машину по темному тоннелю, образованному елями.
Набрать скорость больше шестидесяти километров в час не получалось. Иногда наезженные колеи становились слишком глубокими, и тогда «порш» с грохотом ударялся днищем об землю.
— На всякий случай, — крикнула Павлина, невидимая за спинками сидений, — я хочу, чтобы ты знал… Ты был лучшим мужчиной, которого я знала.
— Почему был? — почти весело прокричал Антонов. — Я и сейчас лучший.
Выстрелов преследователей он не слышал, но видел вспышки, свидетельствующие о том, что у них имеется автоматическое оружие. Припоминая, что до деревни остается километра четыре, он попытался хоть немного увеличить скорость, чтобы оторваться от роя металлических пчел, преследующих их. Автомобиль взлетел чуть ли не на метр и приземлился с таким громыханием и дребезжанием, словно был готов развалиться на части. Пришлось убавить газ.
Начался подъем, за которым, если не изменяла память, находился крутой поворот. Антонов переключил скорость, не снимая ноги с педали. По багажнику словно ломом ударили — раз, другой. Павлина вскрикнула.
— Зацепило? — громко спросил Антонов.
— Да, — послышалось в ответ.
— Куда?
— Волосами зацепилась, — крикнула девушка. — Тут какая-то штуковина из сиденья торчит. Я же на полу.
— Вот и отдыхай.
— Ой!..
«Порше» резко повернул, скользя по луже, которая, наверное, не просыхала еще со времен великого потопа. Пока дорога шла поверху, туман почти рассеялся, но, когда автомобиль нырнул в лощину, вокруг снова потянулась сизая кисея, похожая на дым костра. Потом начался подъем на новый холм, на котором, как припомнил Антонов, находилась деревня Дружная Горка.
— Дальше поедем веселее, — пообещал он. — По асфальту мы от них в два счета оторвемся. Считай, самое трудное позади.
Но не стоило спешить с выводами. Не зря ведь в народе говорят: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Спугнул Антонов удачу. Сболтнул лишнее.
Вместо деревни он заметил впереди грузовик с будкой того типа, на которых обычно написано: «Аварийная». Но надписи Антонов не видел, потому что грузовик был развернут к нему задом. Дверные створки будки были распахнуты настежь. Там, в полумраке, угадывалась пригнувшаяся человеческая фигура.
— Боже! — пробормотал Антонов, считавший себя атеистом до кончика ногтей.
— Что? — встревожилась Павлина.
Выбравшись из тесной щели, она не придумала ничего лучше, чем привстать, держась за спинку правого переднего сиденья.
Оглянувшись, Антонов увидел настигающий их «Форд». Посмотрев вперед, он понял, что ему не померещилось, и из зеленой автобудки торчит ствол пулемета.
— Похоже, приплыли, — пробормотал он.
— Не слышу, — крикнула Павлина.
— Лежать! — приказал Антонов. — На место!
Он бы мог и не говорить этого. Стоило «Порше» рвануться вперед, как девушку швырнуло назад, где, побарахтавшись немного, она сползла на пол. Их швыряло и подбрасывало, как будто они находились в утлой лодчонке на бурном перекате, потому что, мешая пулеметчику прицелиться, Антонов крутил баранку то влево, то вправо. И все равно белый автомобиль, перескакивающий с одной обочины на другую, являлся слишком заметной мишенью. Надежда была лишь на просеку, проложенную параллельно дороге. Там можно было заглохнуть и застрять намертво (намертво — в буквальном смысле этого слова), но эта же просека могла оказаться для беглецов и дорогой жизни. Если очень повезет.
* * *
Как только внутри будки заплясали оранжевые огоньки, Антонов бросил «Порше» в сторону, проломился сквозь подлесок и поехал по просеке. Когда-то здесь проехали тяжелые грузовики, на которых вывозили бревна, и в непросыхающей болотной грязи сохранились их следы, но там и сям из травы торчали предательские пни, грозя поддеть колесные оси или кардан. Слалом среди них отнимал все внимание Антонова, но каким-то дальним уголком сознания он не переставал дивиться тому, что пулеметные очереди косят ветки, не прошивая приметный корпус «порша». Скорость, с которой он двигался по лесному коридору, казалась головокружительной лишь изнутри — из-за стремительного мелькания древесных стволов. Для пулеметчика это должно было выглядеть иначе. Отчего же он бил то выше, то ниже, не в состоянии поразить такую крупную цель? Пьян? Никогда прежде не жал на гашетку и не может справиться со стволом, который уводит в сторону?
Очередной пень отодрал левое крыло, которое болталось на честном слове, громыхая, словно гигантская консервная банка. Ноги Антонова приплясывали на педалях в сложном танце. Павлина опять что-то вопила, тоскливо и жалобно, но вместо слов до ушей долетали отдельные возгласы, как будто она кричала, сидя на санях, скачущих по буеракам: «А!.. А!.. А!..»
Бросив взгляд в зеркало, Антонов обнаружил, что «пикап» пристроился в фарватере, хотя логичнее было бы обогнать «Порше» по дороге и встретить его кинжальным огнем.
Справа промелькнул и исчез из виду грузовик с будкой, последняя очередь из которой срезала стайку молоденьких березок, как травяные стебли. Высмотрев просвет среди деревьев, Антонов направил туда «Порше», который, то вставая на дыбы, то взбрыкивая задом, выломился из зарослей и, натужно взревев, вскарабкался по откосу на дорогу.
Почувствовав под собой твердое покрытие, колеса закрутились веселее. Разогнавшись, Антонов пронесся через деревню, доведя до истерики всех тамошних собак и кур, разлетавшихся в стороны, как клочья белой бумаги. Встречных машин не было, вражеский «Форд» отстал, и подполковник позволил себе оглянуться, чтобы проверить, как дела у Павлины. Она полулежала на заднем сиденье, глядя на него глазами, которые за минувшие полчаса увеличились чуть ли не вдвое.
