– И мне тоже… А что касается оружия… – Усольцев нашел нужную страницу. – Вас обвиняют в том, что вы бросили две дорогие штучные двустволки и карабин в болотистый ручей.
– Вон значит как… – Я уже смеялся вполне откровенно. – По их байкам я почти Рэмбо. Это же надо: сначала я отобрал у них оружие, а затем избил. Во-первых, с какой стати, а во-вторых – вы можете представить такую картину?
– С трудом, – буркнул Усольцев. – А если учесть, что гражданин Лагин – местный бугор по кличке Чиж, то и вовсе не верится. Нам хорошо известны его "художества".
– Так в чем вопрос?
– А вопрос в другом… – Майор закаменел лицом и впился в меня взглядом голодного удава. – Нам нужны все известные вам сведения о том человеке, которого нашли неподалеку от деревни. Надеюсь, тут вы отпираться не будете.
Я на мгновение оцепенел. Такого поворота я не ожидал. Вот тебе, бабка, и Юрьев день…
Усольцев по-прежнему смотрел на меня как на врага народа.
Интересно, кто меня заложил? Неужели Зосима? Не верится… Тогда кто? Да что там гадать, конечно же, старики Коськины (ведь Каролина сидела в моем погребе). А я ведь их строго-настрого предупреждал, чтобы не отвязывали языки хотя бы в этом случае.
Но разве можно закрыть рот местному "информбюро"? Тем более, что нынче у нас на дворе двадцать первый век, а значит полная свобода слова и сплошная демократия. Твою мать… Не было печали…
Чуяло мое сердце большие неприятности, ох, чуяло. Но разве от них спрячешься? Кому суждено быть повешенным, того не расстреляют. Судьба… И что мне теперь лепетать? Поди, знай, о чем говорил Зосима.
А этот волчара в звании майора человек битый, опытный. Раскрутит, кого хочешь. Профессионал, одним словом. Куда с ним тягаться простаку и деревенщине Зосиме.
Я поднял глаза на Усольцева и ответил:
– С какой стати я должен отпираться? Поведаю все, как на духу. Что вас интересует конкретно? Это я к тому, что знаю немного – то же, что и старики Коськины. Поэтому, стоит ли в десятый раз пересказывать то, что вам и так известно?
Оперативники при упоминании фамилии Коськиных быстро переглянулись. Значит, я угадал. Наверное, баба Федора соловьем заливалась перед молодыми парнями. Как же, благодарные слушатели…
– Стоит! – с мрачной решимостью отчеканил майор. – Уж потрудитесь.
– Я не мастер слова, так что извините меня за косноязычие…
Я рассказал им все. За исключением самой малости – "забыл" упомянуть о своем совете Зосиме не светиться в больнице, а также "постеснялся" высказать некоторые соображения по поводу нашей находки.
– Как вы считаете, кто этот человек? – спросил майор.
– Какой-то больной на голову, – пожал я плечами. – Наверное, сбежал из психушки.
– Он что-либо говорил?
– В таком состоянии? – Я изобразил удивление. – Он еле дышал. Ему было не до разговоров.
– Скверно… – Усольцев горько покривился, будто пожевал листок полыни. – Темный лес…
– Что вас так удручает? Расспросите этого человека, и он вам сам все расскажет. Если, конечно, в здравом уме. Ведь он находится в районной больнице, в двух шагах от вашей конторы. А может, этот несчастный умер? – На этот раз я задал вопрос не без тревоги; мне и впрямь было жалко найденного мужика.
Менты опять переглянулись и майор, решившись, нехотя процедил сквозь зубы:
– Он исчез.
– Не понял…
– Или сбежал, или его умыкнули.
– Кому он такой нужен? У него душа на одном гвозде держится. Ему лечиться надобно как минимум месяц, чтобы принять человеческий облик. Постойте, постойте… Уж не думаете ли вы, что я причастен к его исчезновению?
Господи, какой бред я несу! И все для того, чтобы заговорить ушлому оперу зубы, дабы он не копал чересчур глубоко.
– У вас есть импортная машине? – спросил майор.
– Бог миловал. На кой она мне среди болот?
Усольцев критическим взглядом окинул убранство избы.
– Впрочем, судя по интерьеру, не исключено, что где-то стоит… в городском гараже, например, – сказал он, как мне показалось, с завистью. – Так вот, вашего найденыша увезли на импортной тачке, если судить по отпечаткам шин и показаниям некоторых штатских.
С какой стати он выкладывает оперативной данные? Похоже, усыпляет бдительность, редиска. Работает на доверии. Иво, держи уши востро! Скорее всего, у майора за пазухой есть, как у фокусника, немало сюрпризов. Хорошо бы мне ошибиться…
– Тогда беру свои слова обратно, – сказал я, непринужденно улыбаясь.
– Какие именно? – спросил с иронией Усольцев.
Похоже, этот змей не верит мне ни на йоту.
– Что он умалишенный. Наверное, ему удалось каким-то образом связаться с родней, и его забрали домой.
– Зачем? Ведь он сильно истощен и болен. И лечить его нужно только в стационаре. Это во-первых. А вовторых, этот человек за время, что пробыл в больнице, не промолвил ни слова. Мы так и не узнали, кто он.
А как же вы узнали, где его нашли и кто, если он ни с кем не разговаривал? Я даже открыл рот, чтобы сказать это, но вовремя прикусил язык. И заговорил совсем о другом:
– Возможно, родственники не хотят огласки. Все-таки здесь не город, слухи – нередко самые невероятные – расползаются как тараканы. Не уследишь. И все по той причине, что людей тут всего ничего, раз, два – и обчелся, и многие друг друга знают в лицо. А любая молва приносит лишнюю головную боль. Не исключено, что кто-то из его родственников занимает в районной иерархии высокий пост. Зачем такому человеку неприятности?
– Здравая мысль… – В голосе майора звучал скепсис. – Но она всего лишь одна из версий.
– Послушайте, у меня есть вопрос. Все время крутится на языке. Ежели что невпопад, уж извините…
– Валяйте, – милостиво разрешил Усольцев.
– С какой стати уголовный розыск занимается безымянным бродягой? Неужели у вас наступил кризис жанра: вы пересажали всех бандитов и воров и вам больше делать нечего?
Майор посмотрел на меня, словно рублем одарил. Так я и знал: ему мой вопрос очень не понравится. Но мне уже надоело прикидываться недалеким служакой, настолько тупым, что в его услугах даже наша победоносная армия перестала нуждаться.
– Вы долго думали? – спросил он деревянным голосом.
– Не так чтобы очень… Но вопрос сам напрашивался.
– И напросился.
– Да уж…
– Придется вам сказать, никуда не денешься. – Усольцев посмотрел на меня испытующе и строго. – То, что вы сейчас услышите, пока является секретом. Но вас я просто обязан проинформировать. У этого человека обнаружена опасная инфекционная болезнь. Поэтому уже завтра сюда прибудут эпидемиологи, которые сделают жителям деревни соответствующие прививки. А также обследуют окрестности и все живое на предмет выявления всякой заразы. Вами, как человеком, имевшим непосредственный контакт с больным, займутся в первую очередь. Но я рекомендую держать язык за зубами.
– Хорошенькое дельце… – Я невольно поежился.
Именно – невольно. По долгу службы я бывал в самых разных уголках земного шара, а потому мне были сделаны прививки практически от всех известных науке инфекционных болезней.
Тогда я считал себя и своих сослуживцев подопытными кроликами, но сейчас почувствовал огромное облегчение. В свое время нам кое-что демонстрировали, и мне вовсе не хотелось в расцвете лет сгнить заживо от какой-нибудь тропической лихорадки. Ужасное зрелище.
– А почему врачи не приехали вместе с вами? – спросил я, успокоившись.
– В районе нет таких спецов. Вызвали столичных.
– Понятно…
Ах, черт возьми! Я так и знал… Чувствовало сердце, что моему покою придет конец. Понаедут сюда разные господа-товарищи – и привет. Будет не уединенный патриархальный "остров", а большой базар, толковище.
И если вдобавок ко всему найдут здесь серьезную инфекцию… Спаси и сохрани нас, Господи!
Каролина, все дело в ней. Я еще раз утвердился в своем мнении, что она, как магнит, притягивает неприятности. Но чтобы такие… И дернул меня нечистый спасать этот кладезь несчастий! Нет бы в тот день поспать подольше. Гляди, все и обошлось бы…
– Ну, ладно, – сказал Усольцев. – Теперь вам известно все. Хорошо, скажем так – почти все. А вот мне коекакие моменты пока не ясны…
Он многозначительно замолчал и снова пронзил меня своим колючим ментовским взглядом. Выдерживает паузу, понял я, чтобы заставить клиента поволноваться. Опять готовит какой-то сюрприз.
Я смотрел на него широко распахнутыми честными глазами, выражая подчеркнутую готовность оказать следствию любую помощь. И очень надеялся, что выгляжу добропорядочным гражданином и патриотом.
Любая фальшь могла выйти мне боком. Ведь не зря же он поначалу завел разговор про "бедных и несчастных" туристов под командованием Чижа, которых отметелил некий гражданин, очень похожий на отставного капитана Арсеньева.
По большому счету, ему было глубоко наплевать на заявление Лагина и его компании. Просто таким макаром он дал понять, что усадил меня на крюк. И в любой момент может выудить гражданина Арсеньева, как неразумного пескаря, и бросить его на раскаленную сковородку. Чего мне, естественно, очень не хотелось бы.
