– Короче, похоже, что Сережа на ОБНОН работал, – сразу сообщил он Саньке главную информацию.
– Во дурак! – коротко прокомментировал Санька. – Зар-раза! Можем и не успеть! Замочат, и не… Здесь налево! Ага… Теперь прямо.
– А ты-то как сбежал? – поинтересовался отец Василий. – Что-то я не слышал, чтобы это кому-то удавалось… Да еще в наручниках…
– Следственный эксперимент, – усмехнулся Санька. – Грамотно дело повесить без этого никак нельзя. Надо же мне объяснить, как я его держал, да куда удар наносил… Лучше, чем на месте, этого нигде не сделаешь.
– Верно, – согласился священник. – А кого вешали на тебя?
– Да есть тут один, – неохотно отозвался лейтенант. – Не хочу я об этом: дело прошлое. Вы лучше скажите, откуда про Сережу знаете…
– Помнишь, как ты его в моем дворе брал? – вместо ответа улыбнулся священник.
– Ну…
– Короче, эту операцию ОБНОН вел. А ты им все сломал. Дошло, наконец, куда ты вляпался?
– А-а! – махнул рукой на секунду оторопевший лейтенант. – Между нами никогда особой любви не было. А что в чужой приход сунулся, так без этого и нельзя было… От них-то хрен чего допросишься! Ни информации, ни помощи. Все своих информаторов берегут.
– Правильно делают, что берегут, – не согласился с ним отец Василий.
– Я понимаю, что правильно, – вздохнул Санька. – Только РУБОПу от этого не легче. Здесь направо! Ага…
Они въехали в примыкающий к элитным Вишенкам район и спустились к Волге. Место было дорогущее, по крайней мере, отец Василий слыхал, что некоторые коттеджи здесь подымались в цене до двадцати тысяч баксов – нехило для райцентра.
– Здесь не в ОБНОНе дело, батюшка, – цокнул языком Санька. – Тут покруче дела, и без «области» не обошлось… Как бы сам начальник облУВД не был замешан.
Священник недоверчиво покачал головой: в то, что начальнику облУВД есть дело до Саньки, Сереги и пакета героина, он не верил. Хотя и понимал, что и Санька, и Серега, и этот долбаный пакет – всего лишь края айсберга последних событий.
Они остановились на стоянке у заправки, и Санька вышел.
– Дальше пешком, – распорядился он. – Иначе заметят.
Отец Василий глянул на сияющую на предутреннем небе луну и перекрестился: как подобраться при таком освещении незамеченным, он себе не представлял. Они тронулись в путь и ровно через два квартала Санька приостановился.
– Это здесь, – кивнул он в сторону возвышающегося чуть в стороне большого и несуразного коттеджа.
Отец Василий пригляделся. Коттедж только что отстроили, и во дворе еще лежали кучи песка и керамзита, стоял сварочный агрегат, лежала пачка арматуры…
– Как пройдем? – поинтересовался он.
– Пройдем, – уверенно кивнул Санька. – Я план изучил; там, сзади, еще два входа есть и четыре окна.
Отец Василий покачал головой. Ему казалось, что силовой штурм здесь – не самое лучшее решение.
– Может быть, через парадное пройти? – предложил он. – Как нормальные люди; поговорим, то-се…
– Не пустят, – отрицательно мотнул головой Санька. – Не тот случай.
Они, пригибаясь к земле, обошли дом с тылу, скользнули сквозь проем в еще не до конца сваренном витом ограждении и короткими перебежками переместились под прикрытие стены. Нашли дверь, толкнули – закрыто; проверили окна – решетки.
– Вот блин! – ругнулся Санька. – А на плане решеток не было! Вот если бы тогда с Макарычем сунулись…
Они отыскали и вторую дверь, но она тоже оказалась закрытой, но не так надежно – похоже, всего лишь на крючок изнутри. Санька вытащил нож, и отец Василий укоризненно покачал головой – это был прекрасный немецкий нож из его столового набора.
– Я потом верну, – пообещал Санька, поймав на себе взгляд священника, сунул лезвие в щель между дверным полотном и косяком и, немного повозившись, распахнул дверь настежь.
Они вошли в темноту тамбура и прислушались. Из глубины дома досюда доносились только слабые шлепки и такие же приглушенные голоса.
Санька скользнул вперед, и отец Василий последовал за ним. Молодость лейтенанта не позволяла ему принимать во внимание все окружающие детали, а священник уже видел, что здесь далеко небезопасно. Многочисленные двери вдоль всего пути следования могли сделать развитие событий непредсказуемым.
Голоса стали громче, и едва они прошли в конец коридора, как сразу распознали резкий, командный голос Гравера:
– Все, Сережа, ты доигрался…
Кто-то протестующе замычал.
– Мне, конечно, твоего папку жаль, но ты переступил все допустимые границы. И за это придется заплатить…
«Ублюдок! – подумал священник. – Тоже мне, устроил здесь филиал Верховного Суда!» Он выглянул в незаделанный проем. Сережа с заведенными назад руками сидел на стуле посреди пустой, еще со следами ремонта огромной комнаты. А рядом, важно сложив руки на груди, прохаживался Гравер.
– Кончай его, – распорядился Гравер.
Отец Василий напрягся и заглянул чуть дальше. Здесь промашку давать было нельзя. Но то, что он увидел, не обрадовало. В холле, помимо Гравера и Сережи, стояло еще человек восемь и, вероятно, с оружием. Могут с перепугу и пристрелить. И тогда он принял решение.
– Подожди, Гравер, – громко остановил он процесс наказания и решительно покинул свое убежище. – Не торопись.
– А это еще что… за явление Христа народу? – удивился бандит.
– Не торопись выносить приговор, Гравер, – еще раз повторил отец Василий. – Не все так просто.
– Я тебя не приглашал, – покачал головой авторитет.
– Я знаю, – кивнул священник, подошел к Сереже и заглянул ему за спину.
Руки Сережи, естественно, были в милицейских браслетах. Но к стулу его не привязали. Это хорошо.
– Я что-то не понял, поп, чего ты не в свое дело лезешь?! – угрожающе произнес Гравер. – Или ты плохо понял?
– Это мое дело, – возразил священник и бросил быстрый взгляд на остальных бойцов. Те ждали, что скажет авторитет, и это тоже было хорошо.
– Ты, наверное, на тот свет торопишься! – зло усмехнулся Гравер. – Так я могу подсобить.
– Я не тороплюсь, – покачал головой священник и прикинул расстояние до прохода в коридор, где стоял, дожидаясь развития событий, Санька.
– Ну, так и иди отсюда, – не терпящим возражений тоном приказал Гравер. – Чего ты приперся?
– Ладно, – кивнул отец Василий, подхватил Сережу, легко перебросил его через плечо и двинулся к проходу в коридор.
– Я не понял, куда это ты? – удивился Гравер.
– Домой отнесу парня, – не оборачиваясь, произнес отец Василий и исчез за порогом.
Все удалось блестяще и абсолютно «внагляк». И, главное, ему удалось не вступить в бой в этой просторной комнате! А в узком коридоре числом уже не возьмешь!
Сзади отдал короткую команду Гравер; кто-то кинулся вслед, но отец Василий не оборачивался и, стремительно протиснувшись мимо лейтенанта, во всю прыть мчался к выходу. Он знал: Санька их тормознет, парнишка достаточно подготовлен. Вот кто-то вскрикнул, грохот, снова крик… Оставшийся позади Санька работал быстро, профессионально и без проколов.
Отец Василий подошел к выходу, поставил Сережу на ноги и выглянул на улицу: никого.
– Санька! – крикнул он в коридор. – Я вышел! Давай за мной!
Он снова перекинул Сережу через плечо и помчался вперед, к забору. Сзади послышался топот, и вслед за ним в ограждение протиснулся и лейтенант.
– Вправо! – скомандовал он.
Священник удивился: его машина дожидалась их слева, но подчинился. Они рванули вправо и через пару секунд уже завернули за три строительных вагончика.
– На крышу! – скомандовал Санька и приставил к вагончику короткую лестницу.
Отец Василий хмыкнул, быстро поднялся, затолкал на крышу свою ношу, а через секунду уже и сам распластался на крытой рубероидом кровле. А вскоре рядышком засопел и Санька.
Кто-то выстрелил, затем отчетливо раздался мат, топот множества ног по асфальту, но бежали они все в противоположную сторону, как раз туда, где и стоял поповский «жигуленок».
Священник тихо, счастливо рассмеялся: то, как чисто, как безупречно они сработали, радовало от души. Хотя, конечно, было здесь кое-что и от везения… Бог хранил.
Отец Василий расслабился и начал рассматривать бездонную глубину небес. Они уже розовели, местами оставаясь светло-фиолетовыми, а местами приобретая густой сиреневый цвет с мощным преобладанием красных тонов. Где-то далеко надрывалась собака, пропел петух…
– Ну что?! – крикнули внизу.
– Нету, бля!
– Ищите! За вагончиками смотрели?
– Нет…
– А какого?! Нах!.. Вас… Бля… Быстро!
Топот ног удесятерился. Не то чтобы людей стало больше, но старания явно прибавилось. Отец Василий дождался, когда погоня промчится мимо, и повернул голову к Саньке.
– Чисто сделано.
– Я эту лестницу собственноручно сколотил и под вагончик подсунул, когда наблюдение вели, – шепотом отозвался лейтенант. – Жаль, что Макарыч так и не решился…
