— Говори, узкоглазый! — Бизнесмен наступил ботинком на шею противнику, но сильно не давил.
Кореец тяжело задышал, жадно хватая ртом удушливый запах кабинетной пыли. Он тянулся руками к воротничку рубашки, пытался подняться с пола.
— Я жду, или мне опять прижать твой кадык? — Ставропольский медленно переносил свой вес на ногу, прижимавшую шею корейца, распластавшегося в луже воды среди осколков разбитого графина.
— Дай мне взять лекарство, — жалобно протянул кореец.
— Ты о чем? — Бизнесмен остановился, вдумываясь в смысл последнего слова.
— У меня астма, — тихо произнес Йон, — если ты мне не дашь его сейчас, то я задохнусь через пять минут и ты никогда не узнаешь, где твоя внучка.
Николай Павлович был удивлен до глубины души, так как кореец всегда выглядел бодрым и полным жизненных сил, а тут он валялся у его ног, корчась от нехватки кислорода.
— Значит, тебе осталось жить ровно пять минут, очень мило, — Ставропольский вскинул руку и посмотрел на циферблат швейцарских часов, — тик-так, тик-так.
— Дай мне лекарство, это же в твоих интересах, — в истерике хрипел кореец.
Бизнесмен презрительно смотрел на корейца. Он неторопливо курил, при этом не отводя взгляда от циферблата часов. Теперь время играло на него, и это не могло его не радовать.
— Лекарство, дай мне это чертово лекарство.
— И ты думал, что вот так легко сможешь меня кинуть? — Ставропольский раздавил только что прикуренную сигарету в пепельнице. — Где моя внучка?
Йон закашлял и схватился за голову — шла уже вторая минута приступа.
— Я скажу только тогда, когда ты мне дашь это чертово лекарство.
— Хорошо, я поставлю вопрос по-другому, — Бизнесмен оперся на край стола. — Где вертолет?
— Он разбился…
— По-моему, ты не в том положении, чтобы врать.
— Дай мне лекарство.
— Услуга за услугу, — спокойно произнес Ставропольский. — Ты говоришь, где вертолет, и я даю тебе лекарство.
— Я же говорю, что он разбился. — Лицо корейца пошло пятнами.
— Тогда я подожду. — Бизнесмен поднял руку и помотал ею перед Йоном. — Между прочим, скоро ты и слова проговорить не сможешь.
Николай Павлович насвистел первые такты похоронного марша Шопена:
— Или у вас в Корее под такую музыку никого не хоронят?
— Вертолет спрятан под землей, в пяти километрах отсюда, на одной из лесопилок.
— Начало хорошее, — вырвалось у Николая Петровича, — где твое лекарство?
— В верхнем ящике стола.
Ставропольский выдвинул ящик и протянул корейцу небольшой баллончик. Руки Йона жадно вцепились в лекарство, которое было для него последней надеждой на спасение.
— Прими его, а то противно на тебя смотреть.
Кореец приник губами к распылителю и несколько раз глубоко вдохнул. Баллончик выпал у него из рук и покатился по полу.
— Помоги мне сесть на стул!
Бизнесмен усадил корейца на стул, а сам разместился напротив, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Ну и где моя внучка?
— Дайте мне закурить.
— Держи. — Бизнесмен перекинул через стол полупустую пачку «Парламента».
— Когда твоя жизнь находится на волоске, начинаешь понимать, что хочется жить дольше и дольше. Вы меня понимаете, Николай Павлович? — Йон довольно затянулся.
— Свои мысли оставь при себе, а мне лучше скажи, где Маша. Иначе ты снова переживешь подобные ощущения, о которых только что хотел мне рассказать.
Кореец откашлялся, сомкнул руки и подпер ими подбородок. Теперь Ставропольский мог смотреть на него в упор, контролируя даже малейшее движение его зрачков.
— Николай Павлович, ну зачем вы так? — Йон покачал головой, словно упрекая бизнесмена за его агрессивное поведение. — Мы же с вами работаем на одну контору…
— Если я агент Пхеньяна, это не означает, что мы с тобой родственные души, — перебил корейца Ставропольский. — Где моя внучка? Мое терпение на исходе.
Бизнесмен поднялся и, размахнувшись, врезал кулаком по столу. Вибрация от удара передалась в руки корейца, клацнули зубы. Йон дернулся и, убрав руки со стола, откинулся на спинку стула.
— Она у пилота, — спокойно проговорил кореец, — это была идея Пожарского. Он решил тебя кинуть. Я здесь ни при чем. Если бы я не согласился на его условия, он бы не посадил вертолет. Не будем ссориться. У меня не было выбора.
Лицо Ставропольского побагровело, такого предательства от пилота он ожидал меньше всего. Ведь это именно он завербовал его, потратил на него столько времени, и вот результат.
— Он же полностью подчинялся мне, — схватившись за голову, бизнесмен подошел к окну. — Вокруг одни предатели, все только и норовят, как обойти тебя, поставить палки в колеса.
— Деньги, Николай Павлович, деньги, — поучительно произнес кореец.
— Зови сюда этого урода, я с ним поговорю по душам, — Ставропольский резко отвернулся от окна, — но не забывай, ты тоже ответишь за то, что попытался кинуть меня с вертолетом.
— Я перед вами чист, Николай Павлович, — разведя руки в стороны, сказал Йон.
Неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился испытатель из «Ростехвооружения». Он был удивлен не менее Ставропольского, так как ожидал увидеть здесь только одного Йона. Но бросаться в бега не стал — спокойно закрыв за собой дверь, пилот прошел в глубь кабинета и, выразив полное безразличие на лице, протянул руку бизнесмену:
— Здравствуйте, Николай Павлович.
Ставропольский встретил его приветствие хищным, полным ненависти и гнева взглядом.
— Можешь не ломать комедию, он меня вынудил все рассказать, — оправдываясь, выпалил кореец.
— Где моя внучка?
— Она в безопасности, можете не беспокоиться, — пилот так и не перешел в разговоре с бизнесменом на повышенные тона.
— Немедленно приведи ее сюда, я должен убедиться в этом лично.
— Я же сказал вам — не беспокойтесь. — Пилот нервно передернул плечами и, взяв со стола пачку «Парламента», закурил.
— Ты меня плохо понял или тебе подоходчивей растолковать? — Бизнесмен начинал терять терпение.
— Да замолчите вы! — Испытатель побелел, а его глаза налились кровью.
— Ты мне еще будешь указывать? — Ставропольский двинулся на пилота.
— Стоять! — В руках пилота засверкал вычищенный до блеска ствол пистолета системы «макаров».
Николай Павлович опешил, не ожидая от него такой прыти. Ситуация сложилась по-настоящему критическая, так как у бизнесмена не было оружия — он и Йон, прежде чем начать разговор, оставили свое оружие внизу. Единственным средством спасения оставалась рация во внутреннем кармане. Но и ту надо было включить, ведь Ставропольский специально выключил ее, чтобы десантники не слышали его разговор с корейцем. Теперь он стал удобной мишенью и не мог ничего с этим поделать.
— Хорошо, не кипятись. — Бизнесмен отступил и присел на край подоконника.
— Если двинешься, прибью на месте, — пообещал Ставропольскому испытатель.
— Верю.
Пилот, не сводя ствол пистолета с бизнесмена, подошел к корейцу, с опаской наблюдавшему за всем происходящим. Ему не хотелось, чтобы Пожарский и Ставропольский нашли общий язык.
— Зачем ты ему все рассказал?
— У меня не оставалось выбора, он меня вынудил. — Йон говорил медленно, чтобы пилот поверил ему.
— Это твои проблемы, разбирайтесь с вертолетом сами, а я жду свои деньги. — Пилот выглядел решительным. — И мне нужны гарантии.
— Я же сказал, деньги привезут, — произнес кореец, — или ты мне не веришь?
— Я даже сам себе не доверяю, когда по утрам в зеркало гляжусь.
— Деньги будут, — твердо пообещал Ли Эр Йон.
— Хорошо, но если попытаешься обмануть… — Пилот помахал пистолетом перед лицом корейца. — И внучки тебе не видать, пока я все деньги не получу.
Воспользовавшись моментом, когда пилот на некоторое время отвлекся, бизнесмен взял со стола пачку своих сигарет и не спеша опустил руку во внутренний карман куртки. Он уже держал в пальцах корпус рации, оставалось только включить ее.
— У него пистолет, — неожиданно выкрикнул Йон.
Пилот сориентировался мгновенно: совместив прицел с головой бизнесмена, лихорадочно защелкал спусковым крючком. Пули, одна за одной, вылетали из ствола пистолета. И только когда в обойме не осталось патронов, испытатель опустил руку. Тело Ставропольского было изрешечено пулями.
— Он хотел достать ствол из внутреннего кармана, — высунув голову из-под стола, произнес кореец.
— Вижу, — сухо бросил пилот.
Безжизненное тело Николая Павловича лежало под окном. Его правая рука так и осталась во внутреннем кармане куртки, а указательный палец замер в нескольких сантиметрах от кнопки «Вкл.». Его остекленевшие глаза, полные непонимания, смотрели вдаль, за дверь кабинета, где в конце длинного коридора полыхал безудержно-белоснежный яркий свет.
