Промчавшись над редкой лесополосой и занесенным снегом полем, отчего оно выглядело неестественно белым, горбатый «Боинг» авиакомпании «Дельта» наконец опустился на взлетно-посадочную полосу московского аэродрома. Выпущенные шасси спружинили о бетон, погасив силу удара. Тем не менее рослый, широкоплечий мужчина, сидящий возле иллюминатора в шестнадцатом ряду салона экономического класса, болезненно сморщился, когда его колени ткнулись в жесткую спинку впереди стоящего кресла.
За последний месяц это был уже его третий перелет через Атлантику. Правда, в Испанию и обратно он летел в салоне бизнес-класса, что не шло ни в какое сравнение с теснотой эконом-класса московского рейса. Но испанскую командировку санкционировал сам директор ФБР, потому что доставить в США для последующего суда опаснейшего террориста, одного из прямых виновников и организаторов трагедии 11 сентября, задержанного испанской полицией, было куда важнее, чем выяснить судьбу пропавшего в Москве дипломата. Экстрадиция, суд и справедливый приговор задержанному террористу были важны не только для всей системы правосудия и тысяч простых американцев, потерявших своих родных и близких в обрушившихся башнях торгового центра, но и для самого спецагента ФБР Майкла Суворова. Потому что именно он выяснил, кто стоял за тремя программистами-хакерами, нарушившими связь между авиадиспетчерскими центрами на всем Западном побережье в тот роковой день. Ясин Абдала Омар – владелец двух фирм по разработке и внедрению программного обеспечения, а также кадрового агентства, позволявшего ему привлекать к работе самых разных программистов и, в конце концов, завербовать трех негодяев, ставших инструментом в руках этого дьявола. Все трое уже мертвы. Одного подосланный убийца заколол прямо в прогулочном дворе следственной тюрьмы, практически на глазах у охраны. Двух других расстреляли вместе с охранявшими их агентами на конспиративной квартире ФБР. Боевики «Аль-Каиды» добрались до них даже там. Майкл был реалистом и понимал, что информацию о месте содержания задержанных мог выдать террористам только кто-то из своих. Выдал за деньги, польстившись на дармовой и, судя по всему, огромный куш, заставивший его забыть и о своем долге, и о памяти жертв трагедии 11 сентября, и об элементарной чести. В результате этого подлого предательства у ФБР не хватило доказательств, чтобы привлечь Омара к суду, вернее, чтобы испанцы решились на его выдачу. Майкл совершенно не раскаивался, что разговаривал на повышенных тонах с испанским прокурором, ответившим отказом на требование об экстрадиции Омара, хотя по возвращении ему и поставили это в вину. Он жалел лишь о том, что руководство не разрешило ему участвовать в розыске предателя-иуды, позволившего избежать справедливого возмездия одному из организаторов воздушной атаки Нью-Йорка и Вашингтона. Вместо этого его направили в Москву искать пропавшего там атташе, точнее, наблюдать за действиями российских спецслужб по его розыску. И хотя во время последнего инструктажа перед вылетом в Москву его начальник сказал, что это чрезвычайно ответственное и важное задание, сам Майкл считал, что его попросту удаляют от дел после позорного провала испанской миссии. Хотя, безусловно, его знание русского языка тоже сыграло свою роль в решении руководства. Тем не менее Майкл отнесся к предстоящему заданию со всей серьезностью, как привык поступать за все свои двенадцать лет службы в ФБР. Именно серьезное отношение к каждому порученному делу, помноженное на упорство и титаническую работоспособность, позволило ему, специалисту по организованной преступности из числа постперестроечной волны российских эмигрантов, выйти на след, а затем и задержать хакеров Омара, нарушивших работу авиадиспетчерской службы в день воздушного террористического удара.
– Пожалуйста, не вставайте с мест до полной остановки самолета, – обратилась к пассажирам прошедшая по салону стюардесса.
Майкл проводил взглядом ее статную фигуру. Она с сочувствием отнеслась к Майклу, с трудом поместившему свои ноги в узком проходе между рядами кресел, и во время полета уделяла ему куда больше внимания, чем другим пассажирам. Тронутый заботой стюардессы Майкл невольно представил ее в качестве хозяйки в своей холостяцкой квартире. Несмотря на неоднократные попытки Майкла создать семью, все женщины, которых он приводил к себе, никогда подолгу не задерживались. Одни, уходя, заявляли, что им не хватает тепла и ласки, другие жаловались на недостаток внимания с его стороны, третьих не устраивали его задержки на службе и загруженность работой. Сам Майкл объяснял все разрывы отсутствием взаимопонимания и, в конце концов, пришел к выводу, что он не создан для семейной жизни.
– Уважаемые пассажиры, наш рейс окончен. Направляясь к выходу, пожалуйста, не забывайте свои вещи в салоне, – донеслось из динамиков громкоговорящей связи.
Вслед за соседями Майкл встал со своего места. Кроме сданной в багаж дорожной сумки он имел при себе только небольшой портфель, куда положил билеты, личные документы и полученный от начальника отдела файл с общими установочными данными на исчезнувшего в Москве дипломата. Вопреки представлению Майкла материалов в файле оказалось немного. Филипп Уотерс, 53 года, женат, двое взрослых детей, занимаемая должность – атташе по культуре посольства Соединенных Штатов в Москве. И ни слова о прошлом послужном списке. Майкл обратил внимание начальника отдела на эту странность. Тот ответил, что такое досье прислали из МИДа, добавив, что для контроля за работой российских следователей полнота досье никакой роли не играет. Такой ответ только добавил неясности, так как, по глубокому убеждению Майкла, главной целью его командировки являлся все-таки розыск пропавшего дипломата, а не наблюдение за работой московских следователей. А для розыска были крайне важны сведения о пропавшем. Майкл решил, что получит их от посольских коллег Уотерса.
В аэропорту его встречал молодой сотрудник посольства с быстрым встревоженным взглядом, представившийся помощником пропавшего атташе. По дороге к оставленной на стоянке машине он несколько раз воровато оглянулся по сторонам. Майкл отнес такую подозрительность посольского клерка на счет смятения и страха, которые поселились среди работников дипмиссии после исчезновения атташе по культуре.
– К сожалению, господин посол сегодня занят и сможет принять вас только завтра утром, – сообщил он, когда они сели в машину.
Майкл понимающе покачал головой.
– Ничего страшного. Я все равно хотел сначала осмотреть квартиру вашего пропавшего шефа.
– Мне сообщили, что вы собираетесь там остановиться? – поинтересовался клерк.
Майкл снова кивнул.
– Совершенно верно. У вас при себе ключи?
– Да, сэр.
– Тогда давайте сразу поедем туда.
Больше вопросов помощник Уотерса не задавал, за что Майкл был ему благодарен. По дороге от аэропорта до Москвы он с интересом смотрел по сторонам. По трассе в обоих направлениях, совершенно не соблюдая предписанный дорожными знаками скоростной режим, сновали автомобили в основном европейского, японского и южнокорейского производства, а на обочине то и дело мелькали рекламные щиты, рекламирующие опять же европейские и азиатские брэнды. То же самое он увидел и в самой Москве, только число машин на улицах заметно прибавилось. К немалому удивлению Майкла, российская столица совершенно утратила национальный колорит и самобытность. Знаменитых на весь мир памятников, являющихся лицом Москвы: Кремля, золотокупольных церквей и соборов, он так и не увидел. Одни безликие высотки, явно недотягивающие по размеру до нью-йоркских небоскребов.
Рассматривать город к тому же мешала рваная, дерганая езда помощника Уотерса, который, видимо, заразившись бесцеремонностью московских водителей, то и дело резко перестраивался из ряда в ряд, даже не удосуживаясь обозначить свой маневр указателем поворота. Один раз он и вовсе проскочил на красный сигнал светофора, после чего долго смотрел в зеркало заднего вида. Майкл решил, что у парня натуральная мания преследования, но оставил свое умозаключение при себе.
Примерно через сорок минут езды клерк свернул к двадцатиэтажному (впрочем, Майкл не был уверен в точности своего подсчета) дому, облепленному светло-голубой керамической плиткой.
– Мистер Уотерс жил здесь, на двенадцатом этаже, – сообщил он.
Майкл отметил, что помощник говорит об Уотерсе в прошедшем времени. Похоже, в мыслях он уже похоронил своего шефа.
Майкл пытливо глянул на водителя.
– А, по-вашему, что случилось с мистером Уотерсом?
Клерк опустил глаза.
– Я не знаю, сэр.
Для помощника атташе по культуре он был на редкость немногословен. Несколько секунд Майкл гипнотизировал его пристальным взглядом, но так и не дождался от него развернутого ответа, потом выбрался из машины, сам забрал с заднего сиденья свою дорожную сумку, чтобы не напрягать субтильного клерка, и направился к дому. Тесный лифт с маленькой, если не сказать крохотной, кабиной поднял их на двенадцатый этаж. Клерк долго возился с замком, но в конце концов все-таки открыл входную дверь.
