Глава 31
После слов моего охранника, мне стало дурно и я села на кровать.
— Я ни куда отсюда не уйду, — ответила я ему, придавая голосу нотки твёрдости.
А сама не знала, что делать, страх полностью овладел мной. Я тупо уставилась в пол и сжала зубы.
— Ты что не слышала? Вставай и вперёд, не вздумай заставлять применять силу!
Он начал приближаться ко мне со злобным видом. Я бы смогла с ним справиться, только на первом этаже, таких как он, минимум человек десять и больше.
— Что вам нужно от меня?
— Ничего, я только хочу показать тебя нашим гостям. Никто не тронет, даю слово. А мужчина если даёт слово, должен держать ответ за него. Он скривился и выпрямил спину.
Я поднялась, но тут же упала, одну ногу свела судорога.
— Ты что больна? — спросил он с холодком страха в голосе. Лоск слетел с него, как пух с тополей.
В одно мгновение я увидела в его глазах страх неподдельный, настоящий.
— Давай я помогу тебе.
Он осторожно поднял меня и усадил на кровать. Я растёрла руками ногу, и судорога стала отпускать.
— Прошу пойдём, если ты не спустишься, у меня будут проблемы.
Пришлось идти, хотя лично мне в тот момент, не было дела до его проблем. Мы вышли и спустились вниз по ступенькам.
— Осторожно, не упади, — сказал с тревогой в голосе охранник.
«Ты смотри, какой заботливый, — промелькнула мысль. — Видно действительно я для них ценный экземпляр. Надо при случае этим воспользоваться. Главное не перегибать палку, и вести себя осторожно».
В комнату невозможно было зайти от сигаретного дыма. Я закашлялась. Она напоминала школьный спортзал, в центре широкий стол, за которым, сидели и пировали чеченцы. Это был как раз тот случай, когда «на кольца дыма можно повесить топор». Из глаз полились ручьём слёзы.
Кто где находился, я не различала, и только через минуту глаза привыкли к полумраку. Компания, судя по их физиономиям, гуляла не один час, и на столе и под ним, валялись пустые бутылки. Картошка, зелень, мясо, были разбросаны по всему столу.
Вдоль стены стояли тёмные огромные бочки. Человек двенадцать сидели за столом, одни пьянствовали, другие играли в карты. Оружия я не увидела хотя, чуть позже, обратила внимание, что возле бочек валялись пять или шесть «Калашниковых». На одном из чеченцев, на поясе, я заметила гранаты. Все молчали и похотливыми глазами раздевали меня. Лучшая защита в такой ситуации — нападение.
— Добрый вечер, — сказала я громким, решительным голосом.
— Для кого вечер добрый, но он может оказаться и последним.
И вся эта компания заржала, кивая в сторону острого на язык боевика.
— Кто ты такая и как здесь оказалась?
Человек говорил на ломанном русском, с кавказским акцентом.
— Её двое «орлов» наших увели с поезда ночью, как цыгане воруют лошадей. Вот так у нас оказалась под седлом кобылка.
Прикусив нижнюю губу, я молчала.
— Молодцы! Кто постарался?
— Арсен и Рустам, это их рук дело.
— Долю им с прибыли, да ещё с такого сладенького кусочка.
И он с жадностью облизнул пухлые губы.
— Как зовут тебя? И откуда такая красавица.
— Я из Москвы, зовут меня Ольга!
— Ну, молодцы, ещё и москвичку похитили. Садись с нами, выпей и поешь! Если не брезгуешь? Ты можешь ни бояться, тебя не тронут. У нас хватает с кем развлекаться, — и он подмигнул, самому грузному из боевиков.
— Да надоели те старухи, — тот ответил и скривился. — Хочется чего — то особенного, с говорком московским.
— Я бы и сам не отказался, но ты же знаешь, как нам нужны деньги.
— У тебя родители есть? Как думаешь, сколько за тебя заплатят? А если мы им в посылочке твоё ушко пришлём?
Он схватил меня за ухо и потянул.
— Или пальчик?
Чеченец с такой силой сжал моё ухо, что я закричала.
— Не оторви, а то вдруг придут деньги, а товар подпорчен и не свежий.
— Думаешь, заплатят? За такую красавицу я бы и сам, денег не пожалел. Может, разыграем её в карты? Или в нарды?
— Играть не будем! — сказал самый старый боевик.
— Слишком мы хорошо знаем друг друга, как кто из нас играет. А вот кто больше заплатит, это совсем другой базар. Согласна, братва, со мной? Зачем рисковать, связываться с Москвой, если среди нас есть люди при деньгах?
Народ заметно оживился и каждый начал предлагать свою цену.
— Я дам двести, — кричал один, вытирая жирные руки об куртку.
Из дальнего угла закричали: «Пятьсот!» Тот, который держал меня за ухо, сказал: «Дам тысячу, свой автомат и сто грамм чистого героина».
Возникла на мгновение тишина и долгая пауза. Я поняла, что это конец.
— Кто, Арсен тебя переплюнет? Ты самый богатый и удачливый. Никто не может тебя переиграть в карты, больно ловко ты это делаешь. Бери! За такой, жирный куш — она твоя, забирай.
Остальные смотрели на эту картину с явным сожалением, понимая, что такие подарки не могут себе позволить. Арсен поднялся как Цезарь после очередной победы в Сенате, и с довольным выражением лица собрался меня уводить.
«Автоматы, автоматы, — думала я, — успею я к ним или нет? А вдруг они не заряжены?»
Арсен был громадного роста, и я для него словно маленькая плюшевая игрушка. Он мог взять меня, положить на одну руку, а другой накрыть. Взяв небрежно за воротник, он с чувством победителя собрался меня увести. Я склонила голову и тихо захныкала. И уже возле дверей он столкнулся с Максимом.
— Я дам десять тысяч и заберу её!
Арсену это не понравилось, и он со злостью, сквозь зубы процедил: — Ты кто такой, что хочешь у меня забрать товар?
— Я тот, кто заплатил больше и по законному праву забираю. Максим с ухмылкой взял меня за руку.
— Не отдам, — резко сказал Арсен и замахнулся кулаком, чтобы ударить обидчика.
Я резко вырвалась и спряталась как мышь в угол.
Максим пригнул голову, и кулак пролетел мимо. И тут же в ответ снизу кулаком ударил Арсена в живот. Удар был такой силы, что Арсена согнуло пополам, и он рухнул на колени. Максим сцепил руки в замок и обрушил их на затылок Арсена. Тот свалился, как мешок с песком, на пол.
В зале загудели, и кто-то схватил автомат и передёрнул затвор. Вмешался старый чеченец, он поднял правую руку вверх и сказал:
— Вы, что из-за бабы перебьёте друг друга? Воины Ислама опомнитесь! Макс прав, и он защищался! Арсен первый ударил, хотя должен был уступить женщину. Мы все торговались, и что? Если бы у кого-то из вас было десять тысяч, так его за это надо убить? У вас затуманен водкой и коксом разум, вы забыли, зачем мы здесь.
Слова аксакала привели в чувство многих, толпа начала умолкать.
— Арсен не прав, но пусть он за это отвечает перед Аллахом, только он вправе судить. Забирай девушку Макс и иди своей дорогой. Лично у меня к тебе претензий нет. А вот с этим зажравшимся придурком, я поговорю позже! Где наше вино? — закричал он.
Из угла комнаты появился маленький, шустрый чеченец с бутылками вина.
— Наливай и пей, гуляем до утра.
Инцидент был исчерпан. В этот момент показался мой охранник.
— Веди её наверх, я потом с тобой разберусь.
— Спасибо вам, — сказала я Максиму дрожащим голосом.
— Я тебе сегодня спас жизнь, а завтра не смогу. Так, что всё это временно. Мне нужны деньги, остальное не волнует. Я сейчас на десять штук попал. Так, что мне твоё спасибо до одного места.
Он развернулся и с гордостью ушёл, а меня повёл охранник наверх.
Я не могла поверить, что всё позади, и я смогу спокойно уснуть одна. Достала из-под матраса тетрадку и попробовала записать, но правая рука предательски дрожала. Закрыв глаза, я легла, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.
— А дальше? Что же будет дальше…
И от пережитого стресса и позора я зарыдала. Голова раскалывалась на мелкие кусочки. Необходимо было выплакаться, чтобы на душе стало легче.
Утром я проснулся рано и с удовольствием сделал зарядку. Настроение портило одно, что делать дальше, и как найти Олю? В комнату постучали, и вошёл Руслан.
— О, да ты уже не спишь?
— Недавно встал. На душе не очень, кошки скребут.
— Это из-за Оли? — спросил он тихим голосом, с печальными глазами.
— Да…
Подожди горевать, отец и не с такими делами справлялся. Пойдём лучше завтракать.
И мы пошли на кухню. Я обратил внимание, что в квартире Мурата не было фотографий. Странно как-то? За чашкой кофе с бутербродами я спросил об этом Руслана. Он стал грустным и ответил:
— Мы вдвоём живём. Мама не дождалась отца с командировки, ушла к другому мужчине…
— Прости, я не знал.
— Ничего страшного, тем более, что это давно было. Чем планируешь заниматься? — спросил он.
— Ты знаешь, в начале поездки были одни планы, сейчас совсем другие. Хотя с работы меня ещё никто не выгонял, и придётся трудиться. Нужно написать очерк в газету, о сегодняшней обстановке в Грозном. Кое — что снять на камеру.
