– Именно так, – Регина устало кивнула головой. – И я думаю, что за всем этим стоит человек, встретивший нас за городом.
– Который, с ваших слов, – Раенко заглянула в протокол, – представился при разговоре по телефону Подковыркиным?
– Да, – Регина перевела взгляд на Сергея, который, сидя за соседним столом, что-то рисовал простым карандашом на стандартном листе бумаги. Рядом лежало полтора десятка уже готовых произведений искусств. – Он вас так обанкротит, – улыбнулась она.
– Ничего страшного, – следователь махнула рукой. – Мы бумагу тоннами изводим. У вас есть где остановиться?
Филиппова неопределенно пожала плечами:
– Наверное, в гостинице. Мне удалось сохранить пластиковую карту. Там есть немного денег...
– Вот что, – перебила ее Раенко. – У себя я вас не могу приютить, поскольку, по всей видимости, мне придется вести ваше дело. А вот, – она достала записную книжку, – на обследование после перенесенных стрессов вас и вашего ребенка положить могу. Страховой полис с собой?
– Я думаю, это излишне, – Регина умоляюще посмотрела на следователя.
Однако Елена Михайловна оставалась непреклонной.
– Во-первых, – она указала глазами на сына Регины, – вы уверены, что после аварии у него нет сотрясения? А во-вторых, там вы будете под присмотром. Ведь еще неизвестно, кто и для каких целей вас похищал. Больницы сейчас хорошо охраняются.
В конце концов Регина согласилась с доводами следователя, одновременно вспомнив об изнасиловании. «А вдруг этот подонок чем-нибудь меня заразил! – Ей стало нехорошо. – Этого еще не хватало». – При мысли о заразе мир сделался тусклым и серым.
– Да, я согласна, – почему-то стесняясь смотреть в глаза Раенко, кивнула головой Регина.
Елена Михайловна постаралась. Филипповых разместили в двухместной палате неврологического отделения одной из больниц города.
– Дополнительная охрана из милиции здесь не нужна. – Раенко окинула взглядом небольшое светлое помещение и подошла к окну. – Третий этаж плюс собственная служба безопасности. О том, что вы здесь, никто не знает. На всякий случай я попрошу сделать так, чтобы питание вам организовали в палате...
По пути в клинику Регина попросила Елену Михайловну завезти их в супермаркет для покупки всего необходимого. Поэтому сейчас Сергей увлеченно возился с детским конструктором на своей кровати, не мешая маме.
Регина не ощущала особой радости после своего освобождения. Она боялась, что теперь это каким-то образом отразится на Антоне. Наверняка тот мужчина с обвислым лицом обдумывает, как сделать, чтобы его самого не нашли. А много ума для этого не надо, нужно просто убрать свидетелей. Она слышала, читала и видела в кино: для бандитов не является преградой тюремная ограда и стены камер. У них очень длинные руки. Возможно, они постараются закрыть рот Чене, а потом убьют Антона. Ее тоже будут искать. О чем можно говорить, если они умудрились отыскать ее в другом городе и спокойно вывезти в столицу... За размышлениями быстро пролетела ночь. Уснув под утро, она была разбужена санитаркой, которая принесла завтрак. На удивление, за время, проведенное в больнице, Сережка не капризничал и не пытался улизнуть из палаты.
«Наверное, у него уже вошло в привычку находиться в ограниченном пространстве», – с грустью подумала она.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Раенко.
– Как прошла первая ночь? – Елена Михайловна потрепала по голове малыша и вопросительно посмотрела на Регину.
– Хорошо, – пожала та плечами. – Спала не очень...
– Я бы удивилась, если бы было наоборот. – Следователь села на край кровати. – Возможно, сегодня вам придется появиться в прокуратуре. Я пришлю машину.
– Зачем? – удивилась Регина. – Я уже все рассказала.
– Вы, я вижу, в такой ситуации впервые. – Елена Михайловна улыбнулась. – Впереди у вас очень много встреч со мной. До суда будут и очные ставки, и следственный эксперимент, и уточнение разного рода деталей. Так что не спешите забывать дорогу в прокуратуру. Кстати, машину вашу нашли. Она была брошена в одном из дворов на улице Королева. Сейчас занимаемся поисками квартиры, где вас держали. Вы так больше ничего и не вспомнили, кроме номера дома? Хотя бы по каким улицам вас везли?
– Мне не до этого было. – Регина виновато потупила взгляд, и вдруг ее осенило. – Там супермаркет на первом этаже.
– А название не помните? – оживилась Раенко.
– К сожалению, нет, но когда мы в первый раз въезжали во двор, я обратила внимание на автобус. Он соответствовал году моего рождения, семьдесят седьмой, и прошел навстречу.
– Ну вот, это уже что-то, – следователь воспрянула духом. – Значит, теперь будем проверять двенадцатиэтажные дома под номером семнадцать, с универсамом на первом этаже. И расположенные по улицам, где проходит семьдесят седьмой маршрут автобуса. Просьбы, пожелания есть? – посмотрев на часы, спросила Елена Михайловна.
– Я сегодня еще вот о чем подумала. – Регина изучающе посмотрела на Раенко и вздохнула. – Не навредит ли Антону возбуждение уголовного дела? Может, я поторопилась с заявлением.
– Ваше заявление – обычная формальность. Дело было бы заведено в любом случае. Эти преступления относятся к особо тяжким, и от вас уже ничего не зависело. Кроме того, гражданин Левандовский скончался вследствие полученной при падении об асфальт травмы головы. Вы же не будете утверждать, что в машине оказались случайно, а Левандовскому причинили тяжкие телесные повреждения, которые, кстати, послужили косвенной причиной его гибели, просто так?
От слов Раенко Регине сделалось дурно. Едва передвигая ногами, она дошла до кровати и взялась обеими руками за спинку:
– А вы нашли Подковыркина?
– Чеботарев пока молчит, – Елена Михайловна пожала плечами, – а Подковыркиных в Москве сотни, если не тысячи...
За несколько суток, проведенных сначала в камере предварительного заключения, а затем в СИЗО, Чена выработал для себя четкую линию поведения: ничего не видел, ничего не знаю, и вообще, я не при делах. Попросил кореш родственницу в деревню отвезти. Чего тут такого? Согласился. А дальше вы все сами знаете. Мало ли чего она там несет. Откуда мне было знать, что с головой у нее не того...
За решеткой он оказался в третий раз, обстановка была знакомой. Однако так серьезно впервые. Мало того, что за похищение людей по головке не гладят, так еще и изнасилование заложницы шьют, а это большая вероятность не только надолго сесть, но и оказаться у параши.
Слабо разбираясь в тонкостях судебно-медицинской экспертизы, он тешил себя надеждой, что из-за большого, почти сутки, промежутка времени эта процедура будет бессмысленной. Поэтому решил твердо настаивать на оговоре.
С утра вызвали на допрос. Привели в специальную клетку, оборудованную в углу узкой комнаты. Этот пенал был выкрашен в унылый серый цвет, под самым потолком небольшое окно, забранное решеткой. Вошла молодая, довольно красивая женщина. Сев за стол с прикрученными к полу ножками, она достала бумагу и ручку.
– Я капитан юстиции, следователь по особо важным делам Раенко Елена Михайловна. – Близоруко прищурившись, женщина с неприязнью посмотрела на сидевшего, словно в зоопарке, Чену. – Буду вести ваше дело. Вы подозреваетесь в совершении преступлений по статьям...
«Черт побери, – с досадой думал он, не вникая в то, о чем говорит Раенко, – не хватало еще бабы-следачки».
– ...Гражданин Чеботарев, вы меня слышите?! – Голос следователя вернул Чену в реальный мир.
Он поднял на нее глаза и утвердительно кивнул головой.
– Да. Просто голова болит, – изобразив на лице страдание, соврал он.
Чена не хотел грубить и настраивать следователя против себя. Это было не в его интересах. Не собирался он и признавать свою вину, даже частично.
После соблюдения формальностей, связанных с занесением в протокол биографических данных, Раенко задала первый вопрос:
– При каких обстоятельствах в вашей машине оказалась гражданка Филиппова и ее малолетний ребенок?
– С утра мне позвонил Лева...
– Это Левандовский Николай Юрьевич? – уточнила Раенко.
– Да, именно так, – подтвердил Чена, – и попросил меня отвезти его родственницу за город.
– Куда именно?
– Он сказал, по пути уточнит, – пожал плечами Чена. – Встретились у станции метро «Кропоткинская». Он уже с этой женщиной был...
– Она сама села в машину или ее втолкнули силой?
– Сама, – пожал плечами бандит. – А в принципе, я не знаю. Из-за руля не выходил и не оборачивался. Мало ли что у них там было...
– Все, хватит. – Раенко откинулась на спинку стула и вздохнула. – Решил все на труп повесить? Не получится.
– А что, – он сделал испуганное лицо, – он того?
– Того, того, – вздохнула, нажимая кнопку вызова конвойного, Раенко. – Посиди, подумай. У меня нет желания твою ахинею слушать. Подожду результатов экспертизы, и тогда тебе будет не до сказок. Кстати, меня твоя мама уговорила свидание ей с тобой разрешить, я по доброте душевной пожалела больную женщину. Так имей в виду, оно у тебя последнее.
