– Красивая! – признается парень и начинает целовать ее в губы.
Она не отстраняется, а с силой прижимается к нему, даря жаркие поцелуи. Они со страстью начинают целовать друг друга. Он в секунды снимает с нее халатик, она помогает парню раздеться, дрожь бьет тела обоих. Дыхание учащается. Он целует повсюду ее тело. Маша переворачивает парня на спину.
– Лежи и не шевелись, – говорит она хриплым голосом, залезает на Олега и начинает медленно двигаться. Он пытается обхватить ее руками, но девушка скидывает его руки.
– Не шевелись, Олежка, я сама все сделаю.
Она начинает ускорять темп, то прижимаясь к нему всем телом, то шекотя его своими длинными волосами. Соски ее груди, кажется, вот-вот взорвутся от напряжения. Он лежит и смотрит широко открытыми глазами на девушку, а она уже отрешена.
– Еще, еще… ну, давай, мой мальчик!..
Олег чувствует, как начинает сокращаться ее плоть, он быстро переворачивает девушку на спину, ускоряя движения, догоняет ее в экстазе. Их тела еще долгое время сотрясаются от напряжения.
– Олежка, ты супер, солнышко мое, – говорит Маша и начинает целовать его, опускаясь все ниже и ниже…
– …Парень, есть сигаретка? – на ломаном русском спрашивает негр в желтой безрукавке и с метлой в руке.
Олег отрывается от своих мыслей и дает негру сигарету.
– А как тебя занесло сюда, друг?
– Я учусь в Ростове, денег не хватает, вот и подрабатываю дворником по утрам.
Да, жизнь – интересная штука. Вот этот африканский студент, приехавший в Россию учиться, по утрам метет без стеснения улицы Ростова…
Мимо по Дону проплывает какая-то баржа, и мысли Олега переносятся в прошлое…
Роман с Машей захватил его с головой. Он бредил девушкой, работал на трех работах, чтобы покупать ей разные безделушки. Пришло лето. Маша успешно сдала экзамены, как, впрочем, и Олег. В один из дней и состоялся этот роковой разговор. Они сидели, обнявшись, на скамейке недалеко от ее дома.
– Маша, давай поженимся. То есть будь моей женой, – проговорил Олег и с любовью заглянул в глаза девушки.
Она долго смотрела на него и наконец, вздохнув, сказала:
– Олежка, я не хотела делать тебе больно, но пришло время. Мы с тобой разные, или, как бы это сказать, из разных слоев общества. Ты представляешь реакцию моего отца, если я приду домой и скажу, что выхожу замуж за парня из интерната? Ты только не обижайся. Я давно тебе хотела сказать, что нам надо расстаться. Тем более я через неделю уезжаю в Ленинград. А ты еще встретишь свою судьбу, и все у тебя будет хорошо. Мы просто разные. Да, мне с тобой было хорошо; спасибо тебе за ту любовь, которую ты подарил мне, – проговорила Маша и потянулась губами к его щеке.
Олег отстранился, встал со скамейки и молча пошел прочь.
– Олежка, прости меня! – Это были последние слова, которые он услышал. В ту минуту его сердце разрывалось на части, ведь это была его первая любовь. Вначале он хотел пойти и броситься с Ворошиловского моста в Дон, но вовремя остановился. И в тот день он дал себе клятву достичь в жизни таких вершин, чтобы Маша кусала себе локти. Он задался целью поехать именно в Санкт-Петербург, поступить в вуз. Так оно и сложилось – он с отличием закончил ЛГУ, факультет юриспруденции…
На набережной стали появляться одинокие прохожие; было видно, что город оживал.
«Ну что, пора к Барбосу в гости заявиться, авось чаем напоит», – закидывая на плечо спортивную сумку, подумал Олег. Барбос – это Барбусов Вадим Анатольевич, его лучший друг. Они вместе учились в интернате, вместе оканчивали Санкт-Петербургский государственный университет. Барбос, в отличие от Олега, в ФСБ не подался, хотя и были предложения, а выбрал более мирную специальность. Пройдя год стажировки, стал адвокатом, специализирующимся по уголовным делам. Они все это время переписывались, и Герасимов знал о жизни Барбоса практически все. Найдя адрес, указанный на конверте, он уже через полчаса стоял у порога квартиры и жал на звонок.
– Кто там? – послышался сонный голос за дверью.
– Это Олег, брат, открывай.
– Какой еще Олег? – спросили из-за двери.
– Барбос, ты шо, голос мой не признал?
В ту же секунду дверь квартиры открылась, и Олега обнял человек в трусах.
– Олежка, брат, откуда? Проходи! – Барбос, забрав сумку, запихнул друга в коридор. – Раздевайся, сейчас чайник поставлю, позавтракаем. Полотенце чистое в ванной висит. Давай принимай душ, я пока соображу завтрак.
Через десять минут они сидели на кухне и пили чай с бутербродами.
– Ну, рассказывай, брат, что у тебя в Ростове – командировка, или как?
– Да нет, Вадик, уволился с военной службы, вот такие дела.
– Как? Почему? Ты же стремился туда попасть! Что случилось?
– Да долго объяснять, Барбос. Лучше вечером под рюмочку-другую расскажу. Разговор у нас серьезный будет, так что готовься.
– Ну, вечером так вечером, всегда готов, – ответил Вадим. – Ты, брат, тут на хозяйстве останешься, у меня сегодня два дела в суде рассматривается, так что будь как дома. Я приду поздно, поэтому ключи оставлю тебе. Если хочешь, прогуляйся по городу, так сказать, по местам боевой славы; ну, а вечером все обсудим. Такой план тебя устраивает? – улыбнулся Барбос.
– На все сто, – ответил Олег.
Через полчаса Барбос, облачившись в дорогой костюм и взяв в руки портфель, удалился, как он выразился, вершить правосудие, а Олег, помыв посуду, лег спать. Он проспал весь день – это был его первый полноценный сон за последние три месяца. Барабанящий стук дождя по окнам разбудил его. Олег открыл глаза. За окнами уже давно был вечер.
Да, поспал от души. Интересно, сколько же сейчас времени? Герасимов дотянулся до стоящего на тумбочке будильника. Полдесятого! Вот так поспал… А Барбоса все нет. Олег взял сигарету и вышел на балкон. Порывы ветра обдали его дождем. Он отвернулся от ветра и, щелкнув зажигалкой, закурил. Рядом с балконом находилось окно соседней квартиры. Дом был старым, и окна располагались близко друг от друга. Стоя на балконе, он видел кусочек соседней квартиры. Были видны цветы, стоящие на окне, телевизор с видеомагнитофоном и краешек тахты. В эту секунду к телевизору подошла красивая девушка с длинными белокурыми волосами. Взяв в руки пульт, она снова исчезла, но через секунду на краешке тахты появились ее ступни. Олег, перегнувшись через балкон, заглянул в соседнее окно. На тахте, держа пульт в руках, лежала богиня. Она допила какую-то жидкость из фарфоровой кружки и поставила ее на стоящий рядом столик. Взяв пульт, начала нажимать кнопки. Настроив видеомагнитофон, отложила пульт. В тот же миг распахнулся ее коротенький халатик, и взору Олега пристало удивительно красивое обнаженное тело девушки. Ее рука медленно коснулась груди и заскользила вниз… У нее на теле чуть ниже пупка было красивое родимое пятно.
Раздался звонок в дверь. Олег вышел с балкона. Пройдя через комнату, открыл входную дверь. На пороге стоял слегка веселый Барбос.
– Олежка, а ты что такой мокрый? – глядя на друга, спросил он.
– Курил на балконе, – ответил Герасимов.
– Да у тебя же зубы стучат! Не бережешь ты себя, брат… Ну да ладно, есть у меня бутылочка беленькой, сейчас мы тебя быстренько вернем в строй, – улыбаясь, сказал Вадим.
Через полчаса на столе уже стояла большая тарелка, наполненная пельменями, солененькие огурчики и бутылка водки.
– Ну, за встречу, брат? – поднимая рюмку, произнес Вадим.
– За встречу, – ответил Олег, чокаясь.
– Я сегодня поговорил со своим шефом насчет тебя. Если хочешь, то через месяц сдашь экзамены и получишь корочку адвоката.
– Спасибо, Вадик, за заботу, но это мы обсудим после того, как решим с тобой сложную задачу. Я ведь к тебе по делу приехал, – сказал Олег.
– Если смогу, то помогу обязательно, – пообещал Барбос.
– Ну так вот, в одной из ростовских колоний находится один человек – в какой, я не знаю. У меня есть его фамилия, имя, отчество и статьи, по которым он сел. Я, правда, не уверен на все сто процентов, но чую, что он невиновен. Дали ему пятнадцать лет строгого режима за убийство и терроризм. Я лично занимался его делом и с тех пор корю себя.
– Так, так, отсюда поподробней. Давай еще по сто, и начинай свой рассказ.
Они снова чокнулись, и Олег детально обрисовал ему историю со Зверем.
– А почему ты думаешь, что он тебе не врал? Я порой защищаю клиента, бью на оправдательный приговор, клиент на предварительном следствии в отказе, а в суде подарок – встает и говорит: да, это моя работа, прошу при вынесении приговора зачесть как раскаяние. Вот так. Почему ты думаешь что случай со Зверем не такой? – Вадим вопросительно посмотрел на Олега.
– Не знаю, Барбос, но я чувствую, что человек пострадал из-за меня. Не сплю уже три месяца, только об этом и думаю. Уволился с работы, – Олег затянулся дымом сигареты.
– Ну, что с работы своей уволился, может, оно и к лучшему. Нечего тебе под пулями шарахаться. Вот сдашь экзамены, мы с тобой такие дела забабахаем… Ладно, дернем за ниточку, авось клубок и размотается. Есть у меня в УИН корешок один – через него мы и узнаем номер учреждения. Потом я схожу с ним на свидание, может, он что-нибудь за это время вспомнил, но надежды мало. Второе – чтобы возбудить дело по вновь открывшимся обстоятельствам, мы же не можем вот так прийти и сказать, что, мол, сидит человек под чужой фамилией, это вот лейтенант Герасимов подарил ему фамилию убитого боевика. Нужно искать его настоящую фамилию – и людей, которые в суде могут это подтвердить, чтобы тебя не подставить. Правда, ты говоришь, есть одна зацепка – Ирина Гассерт. Этот вариант мы тоже прокачаем. Есть у меня один компьютерный гений, который попытается нам помочь через Интернет. Если она светилась где-нибудь, то мы ее найдем. Но, брат, все это не раньше, чем через неделю. Завтра выезжаю в Москву. Вышли на меня одни серьезные клиенты, надо защитить их интересы в Московском городском суде. Так что остаешься один на хозяйстве. Еда в холодильнике есть. Может, денег оставить?
