что дальше? Оставить в тайнике на неопределенный срок? Опасно и невыгодно. Зачем им этот груз, если война все равно проиграна? Это неважно, предприимчивые дельцы найдут этим ценностям применение. Врагов Советского Союза на планете хватает, нацистская Германия в этом списке не последняя. Груз могут сбыть союзникам, могут оставить себе – для использования после войны. Значит, груз обязательно попытаются вывезти. Не с этим ли связан сегодняшний сеанс связи? Что станут делать, узнав, что Хубер мертв? Могут все отменить. Или нет. Особенно если не узнают, что он мертв…
Все было зыбко, неопределенно. Место, сроки, состав исполнителей – вилами по воде. В Абервельде и окрестностях действует развитая агентурная сеть, созданная для безопасности объекта. Плюс непосредственная охрана тайника, где бы он ни находился. Местность к востоку от Абервельда все больше привлекала внимание…
Вернулся лейтенант Лапчик с красноармейцами.
– Поговорили с людьми, товарищ майор. Теперь они точно были уверены, что мы пришли их расстреливать. А госпожа Томель, когда узнала, что мы по другому поводу, так растрогалась, что хотела накормить нас обедом. Но мы устояли. Фрау Хубер, по общему признанию, проживает одна, никакого мужа у нее нет. Ребенок есть – с этим не спорят, но кто его отец – дело темное. Мужика с нашими приметами никто не видел, все дружно пожимают плечами. Вроде сходится, товарищ майор. Ворвался в дом, приставил нож к горлу ребенка… Мне сразу показалось, что она ведет себя неестественно – с таким страхом смотрела на этого «мужа». А тот от ребенка не отходил. Думаю, он прибыл в долину утром, может, через скалы пролез или из города нарисовался. Передатчик на заводе был спрятан – просто так эту тяжесть не унесешь. Отсюда и работал. Отстучал сообщение, нас засек – и давай импровизировать. По краю ходил. Мы же с соседями разговаривали, могли упомянуть и про чету Хубер – вот бы те удивились…
– Да, похоже, так и было, – допустил Гордин. – Оставим ее в покое, пусть живет спокойно.
– Это что же получается, товарищ майор, даром полдня провели? – расстроился молодой лейтенант. – А так многообещающе все начиналось… Сматываем удочки?
– Спешить не будем, – покачал головой Андрей, – имеется пара-другая мыслишек. Будете хорошо себя вести – поделюсь. Зыбкая теория, но чем черт не шутит. Собирай людей, лейтенант. Куда они все разбрелись? Понравилась сельская жизнь?
– Так мы не уезжаем, товарищ майор? – насторожился Лапчик.
– Уезжаем, – хмыкнул Гордин. – А если быть точнее – делаем вид.
Он чувствовал: что-то должно произойти. За домом Хелены Хубер следили два красноармейца – один контролировал главный вход, другой – заднее крыльцо. Андрей еще не определился, можно ли верить этой особе.
Посты стояли на краю долины, лейтенант Маркуша назначил посыльных для важных сообщений, если таковые будут. Транспорт, на котором они прибыли, загнали на завод, поставили между цехами – теперь со стороны его не было видно. Немногочисленные жители получили приказ сидеть по домам и ни на что не реагировать. Солдат рассредоточили по деревне, сформировали группу быстрого реагирования, способную оперативно перемещаться по пространству. «Для закупорки сосудов», – сострил Несмелов.
Офицеры разместились в гараже господина Рихлера, острили по поводу запасов в подполе, которые сам бог велел оприходовать.
– Мне жалко господина Рихлера, – сказал Свечников, доедая овсянку из собственного пайка. – У него сейчас нервный срыв, мечется по дому, зная, что мы сидим на его запасах, а сделать ничего не может, потому что бойцы его не выпускают. Бедняге предстоит бессонная ночь на грани помешательства…
– Не надо насмехаться над чужим горем, – укорил его Андрей, – нам всем сегодня предстоит бессонная ночь, по крайней мере ее часть.
– Вы уверены, товарищ майор, что не ошиблись? – спросил сидящий в углу Романчук. – Нам, конечно, безразлично, где ночь проводить, и к отсутствию удобств мы тоже привычные…
– Не знаю, – честно признался Гордин, – но есть подозрение, что Хубер выходил на связь неспроста. Посидим, подождем до утра, если что, завтра выспимся. Разрешаю покемарить по очереди. Но оружие не выпускать, не разуваться. И от холода не дрожать, я вас жалеть не собираюсь…
Он подремал часа полтора в неудобной позе, очнулся – это был не сон, а издевательство. Кто-то похрапывал, в углу горела свеча, лейтенанты Лапчик и Несмелов вели приглушенную беседу. Романчук и здесь вывернулся – с удобством устроился в старой машине господина Рихлера, забросил ноги на переднее сиденье и попыхивал папиросой.
За пределами гаража царила глухая ночь. Гул канонады уже не ощущался – война ушла на север, к границам Германии. Пощипывал холодок – обычное явление для середины весны. Редкие облака плыли по черному небу, красиво переливались звезды. Луна рассыпала по округе серебристый свет, озаряла травянистый покров на дальнем пригорке. Ни в одной из пройденных стран Андрей не видел такой зеленой травы. Не успела проклюнуться, а уже имеет вид, словно ее покрасили…
Он пристроился под заборчиком, выполняющим декоративную функцию, закурил в рукав. Мысленно усмехнулся: что за деревня такая? Сверчки не поют, собаки не брешут, навозом не пахнет. Здесь было красиво, легко дышалось, и все же он предпочел бы оказаться в российской деревне – уже тянуло, надоели эти непонятные «Европы»…
В иссиня-черном пространстве выделялись очертания домов; вырисовывался, будто призрак, заброшенный заводик. На востоке – скалы, за ними величаво поднимались горы – не такие высокие, как на Кавказе или Урале, но все равно впечатляющие. Возникло странное ощущение, что он сейчас один в деревне. Но нет, что-то шевельнулось за оградой через дорогу, возник силуэт на крыльце. Хрустнула дощечка под ногой, кто-то глухо выругался.
На крыльце переговаривались двое: очевидно, перемывали косточки чудаковатому майору контрразведки. Тому по должности положено видеть врага там, где его нет. А солдату безразлично, где и с кем проводить время…
Во втором часу ночи в дальнем лесу на северо-западе заблестели огоньки. Шла машина. Майор напрягся. Рука с силой сжала низкое прясло – чуть ногти не сломал. Что-то происходило. Неужели он не ошибся?
Свечение делалось ярче, отчетливее горели фары. Машина вышла из леса, стала спускаться с пригорка. За ней вторая! В темноте не видно, какие именно, но, по-видимому, тяжелые грузовики. Колонна шла медленно, преодолевая изгибы дороги, минуты через четыре должна была въехать в деревню…
Сердце колотилось как барабан. Андрей отполз от калитки. Колонну засекли, из дома напротив выскочили несколько человек, заняли позиции. Читать инструктаж не стоило – он вбил в голову Маркуше последовательность действий. Смену позиций тоже предусмотрели. Он раздраженно глянул на гараж – где эти
