сони? Но нет, все в порядке – народ потянулся из гаража, лязгнул металл.
– Неужели появились, командир? – рядом, взволнованно дыша, пристроился капитан Зинченко. – Ну, товарищ майор, вы прямо предсказатель…
– Подожди, Алексей, не спеши радоваться, мы еще не знаем, кто это… Эй, рассредоточиться вдоль ограды, да не светиться, прячьтесь. Мы не знаем, где они остановятся. Может вообще не остановятся, дальше поедут…
Он дрожал от волнения, першило в сухом горле. Но когда колонна въехала в деревню, волнение прошло. Майор был сосредоточен, проигрывал в голове варианты развития событий. Деревня была крохотная, крупные маневры не предусматривались.
Головной грузовик остановился, не доехав до позиций оперативников. Хищно горели фары, источая грязно-желтый свет. Судя по очертаниям, это был американский «Студебеккер» – внушительная грузовая машина грузоподъемностью в две с половиной тонны. В Советском Союзе они появились осенью 1941-го, машины использовали для перевозки личного состава и габаритных грузов. Техника была мощная, выносливая, принимающая любые климатические условия и отсутствие приличных дорог.
В темноте угадывались вытянутый капот, приземистая кабина, очертания шести колес – пара под кабиной, остальные сзади. Подошла вторая машина, встала рядом с первой.
Ожидание затягивалось. Работали двигатели, из грузовиков никто не выходил. Потом скрипнула трансмиссия, головная машина медленно, крадучись двинулась дальше. Проехала метров пятьдесят и снова встала. Водители не глушили моторы, чего-то ждали. «Должен кто-то подсесть», – сообразил Андрей. И даже догадывался, кто. Но господин Хубер в данный момент был не в том состоянии.
Ожидание становилось невыносимым. Грузовики окуривали пространство ядовитой гарью. Местным жителям строго-настрого приказали не подавать признаков жизни. Особенно сумасшедших среди них вроде не было. Хелену стерегли. Из кузова доносились приглушенные голоса.
Офицеры подползли ближе, залегли за кустарником.
– Командир, вроде по-русски говорят, – зашептал Зинченко. – Ты уверен, что это не наши?
Андрей ни в чем не был уверен. Это могла быть советская колонна – заблудились в темноте, не на ту дорогу съехали… В одной из машин сидели солдаты, другая явно была пустой.
Водитель первого грузовика заглушил двигатель. Погасли фары. Во второй машине сделали то же самое, но фары продолжали гореть. Скрипнула дверь, с подножки спрыгнул кто-то в офицерской фуражке. Зашуршал гравий под ногами. Человек обошел капот, закурил. Вспыхнул фонарь, тонкий луч забегал по обочинам, осветил забор, кусты, но до здания не достал.
– К машине! – выкрикнул офицер. – Перекур!
Из кузова полезли автоматчики в советской форме. Каски, скатанные шинели, форма подозрительно новая – вновь прибывших освещали фары второй машины. Автоматчиков было не меньше дюжины. Они столпились, стали закуривать. Андрей прислушался – вроде по-русски говорили. Произошла ошибка?
Погасли фары второй машины. Теперь блуждали только огоньки электрических фонариков. Но эти действия были спонтанными – в противном случае им ничто не мешало бы выявить затаившихся бойцов.
– Не повезло нам, товарищ майор, это же наши… – расстроенно зашептал Булычев.
– Помолчи, – огрызнулся Гордин. – Это наш тыл, естественно, повсюду наши…
Он боялся, что кто-то встанет и двинется к своим. Какая встреча – ожидали фрицев, а прибыли наши! Не у всех здесь ума палата. Но пока вроде все лежали, выполняли приказ.
– Товарищ капитан, долго стоять будем? – выкрикнули из темноты.
– Сколько надо, столько будем, – огрызнулся офицер. – Сказано курить – значит, курите, – он неловко перехватил фонарь другой рукой, загнул манжет, чтобы посмотреть на часы. Капитан испытывал беспокойство. Заблудившиеся люди вели бы себя иначе, они пошли бы по домам спрашивать дорогу…
Андрей решился. Он был спокоен, знал, что делать.
– Эй, братцы, а вы кто такие? – пробасил он, специально растягивая слова. Перелез через ограду, вразвалку вышел на дорогу.
Появление постороннего вызвало у незнакомцев недоумение! Гордин дико рисковал, эти люди могли открыть огонь без предупреждения, и неважно, кто они такие – советские солдаты или переодетые диверсанты. Офицер, стоявший у капота, резко повернулся, выхватил пистолет из кобуры. Заволновались бойцы, стали стягивать автоматы.
– Эй, не стрелять, свои, ослепли, что ли? – заволновался Гордин, замахал руками. – Надо же, нервные какие…
– Не стрелять! – выкрикнул офицер. – А вы кто, товарищ? – Он опустил пистолет, но убирать не стал, поднял фонарик.
Андрей наконец, рассмотрел офицера. Тот носил погоны капитана. На вид ему было лет тридцать – тридцать пять, острые глаза, двухдневный налет щетины – на что в условиях наступления никто не обращает внимания. У капитана было обычное лицо, и по-русски он говорил без акцента. Андрей облегченно выдохнул – ладно, поживем еще…
К машине он подошел вразвалку, стараясь казаться спокойным. Автомат оставил в кустах, при себе имел только кобуру, но за пистолетом не тянулся. Капитан настороженно следил за его перемещениями.
– Заблудились, хлопцы? – улыбнулся Андрей. – Так немудрено в этих чужих дебрях…
– Представьтесь, товарищ майор, – настороженно сказал капитан. – Что вы делаете ночью здесь, на краю географии?
– Так и я могу вас о том же спросить, – ответил Гордин. – Вон какую махину с собой приперли – «Студебеккеры», надо же. Скромнее надо быть, товарищи, нормальные люди на полуторках ездят, – майор рассмеялся. – Ладно, шучу. Майор Бурзун, отдел снабжения 38-го стрелкового корпуса. Имеем приказ вычистить запасы провизии из этой деревни, а то наши обозы отстали. А местные – сплошь куркули, запасаются, как бурундуки, на зиму. От них не убудет, документ выдаем мирным жителям: дескать, так и так, реквизировано в пользу армии-освободительницы энное количество провианта, обязуемся вернуть или рассчитаться деньгами или другими товарами. Прошли деревню, так машина заглохла, завести не можем, связи нет, решили утра дождаться, а там отправим пешего гонца на базу. Вот там наш транспорт, – Гордин показал рукой, – у заводика спрятали.
Для пущей убедительности он показал документ – офицерское удостоверение с указанием должности.
У каждого оперативника при себе имелись липовые бумаги на разные случаи жизни. Документы изготовляли в секретной части, и каждый подобный факт тщательно фиксировался в секретной документации.
Близко подходить майор не стал, вытянул руку – капитан забрал документ, недоверчиво изучил его в свете фонаря, вернул назад. Возможно, показалось, но вроде расслабился человек, уже не выглядел таким колючим.
– Устроила корочка, капитан? – снова улыбнулся Андрей.
– Вполне, – пожал плечами незнакомец. – И много вас тут таких?
– Да пятеро… Здесь они, огни увидели, давай по кустам прятаться – хрен знает, кто тут по ночам шастает. Потом смотрим, вроде свои… Эй, Онуфриев, ты здесь? Привстань-ка, покажись!
– Здесь я, товарищ майор… – прокряхтел Свечников, обозначая свое присутствие. – И Сидоров где-то тут, струхнул только малость…
– Ничего я не струхнул, – обиделся Зинченко, – чего бояться – свои же…
– Бояться нечего, если вы и впрямь свои. – Капитан вернул документ и небрежно козырнул: – Капитан Нахабцев, коллеги мы с вами, товарищ майор. Служба
