Едва я попыталась подойти к окну моей то ли комнаты, то ли палаты и выглянуть на улицу, как в окне тут же показалась фигура солдата с автоматом.
«Вот тебе и гостеприимство с завтраком из фруктов! — удивилась я. — Значит, я все же арестантка? Неужели и отсюда бежать придется?»
На допрос меня повели на открытую веранду с роскошным видом на море и горы одновременно. В кресле-качалке сидел седой пышноусый майор и просматривал какую-то папочку с документами. Увидев, что меня привели, он встал, предложил мне сесть напротив и вежливо сказал:
— Просто не верю своей удаче! Вы — и вдруг у нас! Об этом можно было только мечтать!
Я посмотрела на него с удивлением:
— Простите, я вас не понимаю, за кого вы меня принимаете?
Майор улыбнулся мне мудро, понимающе. Он прищурил глаза и покачал головой.
— Ах, молодость, молодость! — сказал он. — Никогда она не верит в мудрость старости, пытается везде идти своей дорогой. Что ж? И мы когда-то были такими же! Конечно, вы именно та, за кого я вас принял. Вы капитан МЧС России психолог Ольга Николаева, никакой ошибки быть не может.
Он продолжал слащаво улыбаться мне и смотрел на меня, как кот на рыбу в аквариуме, — соблазнительно, очень соблазнительно, но недоступно! А он не дурак, чтобы просто совать в аквариум лапу и пытаться подцепить юркую рыбу когтями. Это чужая рыба! Он это признал и пытался рыбе понравиться. Мне, то есть. Только вот чья я рыба — ума не приложу!
— Вы правы, я капитан МЧС Ольга Николаева, — сказала я удивленно. — Но не понимаю, право, чем обязана вашему гостеприимству.
Я вспомнила охранника у моего окна и добавила:
— Хотя и оно, как видно, имеет свои границы.
Он внимательно склонил голову, прислушиваясь к моим словам, и, мгновенно сообразив, о чем я говорю, тут же воскликнул:
— Ну что вы! Эти люди приставлены к вам исключительно в целях вашей личной безопасности. Мы знаем, что ваша жизнь постоянно подвергается опасности. Простите, если мои люди охраняют вас слишком уж навязчиво, я тут же отдам соответствующие распоряжения, чтобы подобная нетактичность не повторилась впредь…
— Да бог с ними, с вашими охранниками! — Его чрезмерная вежливость меня даже смутила. — Я только не пойму, я арестована вами или в гостях у вас?
— Ах, как молодость настойчива! Ах, как старость терпелива! — ответила мне эта хитрая лиса, вернее сказать, увильнула от ответа.
— Ну ладно, — вздохнула я. — Скажите тогда хотя бы, что вы от меня вообще хотите?
— Что может хотеть седой мужчина от молодой женщины? — усмехнулся он в свои усы. — Только уважения к своим сединам!
— Ну уж — только! — возразила я, чувствуя, что наконец-то мы начинаем подбираться к сути беседы.
— Конечно, конечно! Не только уважения желает получить мужчина от женщины, но еще хотя бы чуточку искренности… Скажу вам прямо, уважаемая, я не буду задавать вам никаких вопросов. Но вам их зададут другие люди. Со всем уважением, какое только возможно проявить к женщине в Азербайджане. О, поверьте мне! К вам же всего лишь одна нижайшая и совсем небольшая просьба…
Он замолчал.
— Ну! — вынуждена была я его подтолкнуть.
— Ответить на вопросы, которые вам зададут, со всей искренностью, на какую вы способны. Потому что задавать вам их будет сам господин Президент…
Конец фразы он произнес шепотом и даже по сторонам посмотрел — нет ли лишних ушей. Но ушей вообще никаких не было. Ближайший к нам охранник находился метров за тридцать от нас и никак не мог ничего услышать.
«Вот черти! — подумала я озадаченно. — С президентами мне еще не приходилось беседовать. А что? Пусть спрашивает! Соображу, надеюсь, что ответить!»
— И все же я не понимаю! — сказала я ему. — Где же в таком случае сам господин Президент и почему вместо его вопросов я слышу лишь ваши увертки от моих ответов?
— Готов тысячу раз извиниться перед вами и две тысячи раз целовать вашу прекрасную руку, если вы, конечно, позволите!
Он явно заболтался от волнения и понес уже откровенную чушь. Я решила его не прощать.
— Конечно, не позволю! Две тысячи раз! Вы с ума сошли. У меня руки отвалятся!
Он вконец смутился и, понизив голос до еле слышного шепота, произнес:
— Надеюсь, вы засвидетельствуете мое глубочайшее почтение своему высокочтимому жениху и расскажете о том уважении, с которым я к вам отнесся.
— Не-пре-менно… — сказала я с некоторой опаской, подумав, что совсем, похоже, сбрендил старикашка, какого-то жениха мне присочинил!
— А теперь, когда вы обо всем предупреждены, — сказал он, вновь почувствовав прилив энергии, — к господину Президенту.
Я настроилась на довольно длительную дорогу, но, к моему изумлению, мы даже машиной не воспользовались. Майор вывел меня из комнаты, в которой мы беседовали, и, проведя несколькими лестницами и крытыми коридорами, впустил в роскошно обставленный зал, в глубине которого лицом к окну стояло кресло с высокой спинкой. Было достаточно далеко, но я все же рассмотрела, что на одном из подлокотников лежит рука, держащая яблоко.
У самого входа меня встретил серьезный человек средних лет с умными, глубоко посаженными глазами.
— Алескеров, директор Службы безопасности Азербайджана, — сказал он и кивнул головой.
Я ответила ему столь же светским кивком.
— Прошу сюда, госпожа Николаева! — пригласил он меня на широкий диван, перед которым стояла ваза с фруктами и изящная бутылка белого вина с двумя фужерами.
Алескеров усадил меня на диван, потом подошел к креслу у окна и тут же вернулся ко мне:
— Господин Президент приносит вам свои искренние извинения, но он заболел гриппом и не хочет подвергать вас опасности такого же заболевания.
«Вот как! — подумала я. — Что-то странная манера дам принимать. Можно подумать, что я чем-то скомпрометировать его могу. Интересно все же, за чью невесту меня принимают? И откуда эта сплетня про меня пошла? Неужели опять наши „друзья“ постарались? Но зачем им это нужно?»
— Господин Президент желал бы узнать, госпожа Николаева, понравилось ли вам у нас в Азербайджане?
— О, конечно, понравилось! — совершенно искренне воскликнула я, помня об обещании, данном мной майору. — Меня просто поразило гостеприимство вашего…
Я слегка споткнулась.
— …вашего народа! Это просто поразительный контраст, если сравнивать с тем, как меня принимали в Иране…
Яблоко вместе с рукой исчезло за спинкой кресла, раздался характерный хруст, и рука вновь легла на ручку кресла. На яблоке был хорошо заметный след укуса.
— Не сможет ли госпожа Николаева хотя бы приблизительно назвать сроки неофициального визита господина министра МЧС России в Баку?
«Чего? Чего? — пробормотала я про себя. — За кого они меня принимают?!»
— Должна огорчить господина Президента, но в обозримом будущем такой визит вряд ли может состояться, — сказала я только то, что думала сама, ни капли не привирая. — В России, а еще конкретнее — в МЧС, сейчас такая сложная ситуация, что для министра было бы просто преступлением перед своими людьми покинуть Россию в такой момент. Даже с краткосрочным визитом.
Рука с яблоком вновь поднялась, вновь раздался хруст, она вновь опустилась. Яблоко заметно уменьшилось.
«Крепкие, однако, зубы у господина Президента!» — подумала я.
— Однако я думаю, — поспешила почему-то добавить, — что больше всего министр заинтересован в том, чтобы ситуации, подобные нынешней на юге России, в будущем не повторялись! И он, да и я тоже, надеется на плодотворное сотрудничество МЧС с СБА и другими вашими структурами, поддерживающими мир и стабильность в этом регионе.
«Ловко я завернула! — похвалила саму себя. — И, между прочим, все правда! Разве министр будет против, если такие провокации больше не будут повторяться? Конечно, не будет!»
— Мы несколько злоупотребляем вашим вниманием, госпожа Николаева, — сказал Алескеров, подливая мне вина в фужер, — но господина Президента очень интересует еще один небольшой, но важный вопрос.
Я насторожилась, предполагая, что для окончания разговора они оставили что-нибудь уж очень заковыристое. И, надо сказать, не ошиблась в своем предположении.
— Президент был очень озабочен прогнозом, который дал господин министр МЧС России в своем интервью перед юбилеем создания МЧС России. Особенную тревогу вызвало его предположение о массовых беспорядках в Баку во время предстоящего якобы в будущем году государственного переворота в Азербайджане. Мы понимаем, что вам, возможно, трудно будет ответить на вопрос о достоверности этого прогноза, но господина Президента все же интересует ваше личное мнение по этой проблеме.
Я слегка опьянела от двух фужеров прекрасного вина с труднозапоминающимся азербайджанским названием и задумалась, услышав столь неординарный, на мой взгляд, вопрос.
