Ступаю вниз без оружия и уже сожалею, что оставил. Есть, правда, граната, и ею можно подорвать себя с ротой фашистов, только где их взять… Но тихо внизу — спят девица и дитя. Спите. Вы не виноваты. И я не виноват. Кто виноват — до тех я еще доберусь. Теперь бы до Лехи добраться!
Спрыгиваю с забора и бегу к тому месту, где должен ждать Леха. Он ждет. Мы уезжаем к морю, которое все так же играет с камнями. Петтинг хренов!
Бросаю в море гранату.
— Свинти номера и выброси в воду! — приказываю бодигарду, и тот начинает свинчивать без вопросов. — Оружие тоже в воду, Леха!
— Да, босс.
Забираюсь обратно в машину и просматриваю паспорта. Запоминаю то, что запоминается. Достаю из дипломата бумаги и просматриваю их — ничего интересного нет. Отдаю Лехе и велю уничтожить. Парень топит номера, оружие и сжигает бумаги. В дипломат он напихивает камней и тоже топит. Вспоминаю про маску и топлю ее тоже, натянув на камень.
— Теперь мы чистые, Леха. Гони со страшной силой, только не убей. За пару часов надо уйти как можно дальше!
— Да, босс, — отвечает Леха и гонит два часа на грани гибели.
Трасса касается краем Джанкоя. Завернуть бы туда и обнять Лику, воскреснуть, покаяться. Проклятая жизнь. Леха даже слова не сказал. Да и о чем говорить. В Мелитополе мы прощаемся, поскольку он должен все-таки вернуться и побазарить с Анвером, а мне пора возвращаться в Харьков.
— Ты не зарывайся, Андрюха, покупай «девятку» для начала, — говорю я в трубку.
Парень неохотно, но соглашается на «девятку». Я вешаю трубку и возвращаюсь на диван. Целыми днями валяюсь на диване, потому что делать мне нечего. «Пиф-паф, оё-ёй» продолжится после того, когда прибудут инструкции от Анвера. Я даже на улицу не выхожу. Что мне делать на ней? Торговать хлебалом под дождем? Хотя сегодня дождя и нет — сухо. Ноябрь на носу. Птицы клиньями улетают в Африку, но над Харьковом их не видно. Все-таки большой и вонючий городище.
Ближе к вечеру звонит Вика и просит погулять с ней, но гулять мне не хочется.
— Пойдем в варьете? — предлагаю.
— Конечно, да, — соглашается девушка. — Вот чего не ожидала!
Встречаю ее возле офиса, и мы едем на тачке. В увеселительные заведения в Харькове я еще не ходил, но водила знает адрес.
Варьете какое-то поддельное оказывается. Дом культуры перекрасили под буржуйские забавы, хотя я и не разбираюсь в них. Но так и кажется, что на стене сейчас из-под золота выступит профиль Карла Маркса. Нельзя рассуждать так! Если не все мне нравится в жизни, так это мои проблемы. Сама жизнь тут ни при чем. Стараясь полюбить Дом-культуры-варьете, выбираю столик в углу, и мы с Викой садимся. «Тепло, уютно, культурно», — внушаю себе. Внушив, начинаю разглядывать Вику — какая красивая у нее блузка, кремовая. Какие формы тела под блузкой и плечи… Что там еще — локти, запястья, на запястьях браслеты и цепочки. Пальцы она сжимает… Я старый солдат и не знаю слов…
— Вика, — говорю я, — мы давно не виделись. Мне кажется, у тебя проблемы.
Она молчит пока. На низкую сценку выбегает женщина без штанов, но во фраке и с тросточкой. Начинает махать ногами и выкаблучиваться. «Тепло, уютно, красиво», — повторяю про себя.
Нам приносят шампанское и наливают в фужеры с поклоном. Вика делает глоток и говорит:
— Дурак он, идиот, садист.
— Подожди-ка! — останавливаю ее. — О ком речь?
— Да парень мой! Зашла к нему на днях, а он дома один оказался. Что-то там выпили для разговора. Вино сухое. По глотку всего!.. — Вика криво усмехается и договаривает, морщась от неприятных воспоминаний: — Он меня чуть не изнасиловал. Сперва по лицу ударил, затем в живот. Повалил на пол и платье порвал. Я ему лицо поцарапала и как-то убежала. Прямо в разорванном платье домой явилась. У него и плащ, и сумочка остались. В сумочке триста долларов… Я ему звонила, а он только усмехается, говорит — приезжай, забирай.
Кровь ударила мне в лицо.
— Хорошо, — бормочу Вике в ответ. — Сейчас поедем и заберем.
— Нет. — Девушка смотрит на меня испуганно. — Я не для этого говорила. Андрей заберет.
— Ты же мой напарник. Можно сказать, моя девушка.
— Я бы так сказала с удовольствием.
На сцене девица сняла и фрак, даже тросточку выбросила. Ничего на ней нет, только туфли — ими она продолжает выкаблучивать.
Я кидаю деньги на столик — всего-то полкило «фантиков», — и мы уходим.
Швейцар подгоняет такси, и скоро мы уже подъезжаем к дому молодого мудилы. По дороге Вика сказала, что парень живет с отцом, который часто отсутствует, поскольку дежурит по ночам на работе… Я прошу таксиста завернуть за угол и подождать, пока я заберу вещи; снимали, мол, здесь квартиру, теперь другую нашли, дешевле. Вике велю остаться в машине и ждать.
Вхожу во двор. Обычная всероссийская «хрущоба». Нахожу на парадной номер нужной квартиры и поднимаюсь на последний этаж. На лестничных площадках стоят баки с надписями: «Мусор». Звоню в дверь несколько раз. Плевать я хотел на поздний час.
— Кто? — спрашивают из-за двери угрюмо.
— Дед Пихто! — отвечаю резко и называю имя парня; его мне Вика сказала в тачке: — Позовите Анатолия!
— Пошел ты! — ругается голос.
— Гражданин Гулеватый, милиция! Открывайте! На вашего сына заведено уголовное дело! — проговариваю командным голосом так, чтобы достать.
Щелкают замки. Вижу, что цепочки нет. Бью ногой по двери так, что мужик отлетает в коридор. Папа хренов! Папа насильника моего напарника!.. Делаю шаг и захлопываю дверь. Папа хренов приподнимается и говорит:
— Блядь какая…
Слегка гашу его пяткой, чтобы поспал. Папа падает назад. Тут приоткрывается дверь комнаты и быстро захлопывается. Но я недаром на Моховую к Илларионову ходил. «Мая-гири» — и двери нет. Еще три шага всего. В комнате на диване сидит парень. В глазах и признаков огня нет. Готов, паршивец. Бью его ладонью по мордам. Кулака он покуда не заслужил, говнюк!
— Где вещи?! — спрашиваю, словно расстреливаю.
— На кресле. Плащ и сумочка, — скулит гондон драный.
Кошусь на кресло — одежда там. Снизу пыром вмазываю ногой по челюсти гондону драному. Откидывается назад и хрюкает, мерзавец. Волоку в комнату папу хренова. Тот очухивается, открывает глаза. Наклоняюсь к его волосатому уху и стараюсь объяснить:
— Это не ограбление, мужик. Просто твой выблядок пытался изнасиловать мою сестру. Я пришел вернуть долг и забрать вещи!
— Я понял, — наконец-то папа понимает.
— Если станешь опротестовывать мои действия в милиции, то ты труп. Оба вы трупы.
— Я понял, — еще раз понимает хренов папа.
— Вот и отлично. — Забираю вещи и возвращаюсь к машине.
Дикая птица еще вздрагивает во мне — дергает крыльями, скребет когтями, крутит клювастой костистой головой.
— Все нормально, малыш! — Сажусь в тачку и отдаю Вике вещи.
Отвожу Вику домой и возвращаюсь к себе. Завариваю чай, не думая ни о чем. Чайник свистит, звонит кто-то в дверь. Это является Леха, он только что прибыл из Крыма, и ему есть что сказать.
— Босс, Анвер от скорости ваших действий просто выпадает! Если так дела и дальше пойдут, то он сам скоро станет наркокоролем! Это Анвер так пошутил, босс.
— Что привез?
— Вот, босс, пакет.
Беру пакет и качаю головой:
— Слабо у нас, конечно, с конспирацией.
— Нормально, — не соглашается бодигард. — Моих тайников не найдешь без автогена.
— Ну, ну… Это тебе так кажется. — Я собираюсь открыть пакет, но не делаю этого. — Как там Лика поживает?
Леха мотает головой неопределенно:
— Видел ее мельком и не разговаривал. Внешне не изменилась. А так, босс, не знаю.
— Ладно, — ставлю пока на лирике точку и вскрываю анверовское послание.
Опять фотография и адреса офисов, квартир. На этот раз Россия, родина моя.
— Когда едем, босс? — спрашивает Леха, и я его успокаиваю:
— Скоро, парень, скоро.
Я сверяю новые адреса с теми, которые получил в Киеве. Ни один не дублируется. Да, развелось мафиози. Черт ногу сломит! Получается, я должен сперва убрать всех конкурентов тех, кто за мной охотится, усилить их таким образом, а уж после и их грохнуть. Постараться… Хитроумно несколько. Ну да ладно… Очередь за Краснодарским краем.
— Отправишься обратно в Джанкой, — приказываю Лехе и отдаю ему несколько своих фотографий. — Это для водительских прав. Скажешь Анверу, что через два дня у меня должны появиться права. И не левые, а настоящие.
— Есть, босс. — Леха забирает фотки.
— И еще… Сообщи Анверу следующее: если есть еще заказы на российской стороне, то пусть пришлет все сразу. Лучше все это делать сразу, без особых пауз. Чтобы акции не связывали с какой-то одной группой. Делать надо все быстро и почти одновременно в разных местах.
— Понял, босс!
Леха моется, ложится спать и утром уезжает обратно. Ему не позавидуешь.
