«Этот толстый деятель, конечно, знает намного больше, чем записано в его электронной книжке. И не иначе, высшим силам было угодно, чтобы я оказался в банке в тот момент, когда был совершен налет. Естественно, возвращать записную книжку хозяину я не стану, пусть побудет у меня. Скорее всего, никто не видел, как я се присвоил. А если кто и видел, то вряд ли вспомнит и скажет… Хозяин, естественно, станет ее искать. Потерять такую книжку – это намного хуже, чем потерять паспорт или кошелек с крупной суммой».
* * *
Перед самым католическим Рождеством, буквально за день до этого праздника, столь чтимого в Европе, на стол генерала Федора Филипповича Потапчука легла аналитическая записка, подготовленная специалистами из его управления. Записка уместилась на трех листах, и генерал Потапчук, наморщив лоб, сдвинув к переносице свои кустистые седые брови, держа в левой руке сигарету, с которой вот-вот уже готов был сорваться сизый цилиндрик пепла, а в правой – остро отточенный красный карандаш, просматривал записку с напряженным вниманием. Дочитав до конца и черкнув несколько пометок на широких полях, генерал Потапчук подытожил следующим образом:
– Не может быть! Это мои фантазии, – он с силой вдавил сигарету в дно хрустальной пепельницы и выдохнул клубочек голубоватого дыма. – Все это мои фантазии.
Но картина, которую генерал Потапчук сложил, как мозаику, из фактов, содержащихся в записке, не являлась плодом его воображения, как бы того ни хотелось генералу, а была реальной, законченной, и погрешности могли быть только в деталях. В целом же все убедительно свидетельствовало о крупномасштабном заговоре. В бумагах, лежащих перед генералом на огромном дубовом столе, помимо прочей разнообразной информации, содержалась информация по двум убийствам, найти логическую связь между которыми мог человек, располагающий определенными сведениями. И генерал Потапчук эту связь нашел.
Он поднялся из-за стола, не обращая внимания на боль от залеченных ран, быстро прошелся по кабинету. Затем схватил со стола пачку «Мальборо», вытряхнул сигарету, сунул се в рот, прикурил и резко выдохнул дым.
Два убийства, произошедшие почти одновременно.
В Норвегии был убит Валентин Батулин, а в Италии – Аль-Рашид. Два этих человека имели отношение к одному и тому же контракту по нефтепоставкам – они оба участвовали в подписании протокола о намерениях пятнадцатого февраля прошлого года. На начало нынешнего было намечено подписание основного контракта, по которому российская нефть станет поступать в Европу. С российской стороны этот контракт должен будет подписать Василий Черных, возглавляющий «Нефтепром». И сейчас – генерал Потапчук это прекрасно понимал – подписание контракта под угрозой срыва. Ведь двух участников подписания протокола о намерениях уже нет в живых. Да и переговоры о взаимоувязывании поставок норвежской нефти с российскими поставками Батулин, ясное дело, провести не успел. А в этих неофициальных переговорах ой как многое основывалось совсем не на официальных документах, новому человеку придется долго входить в доверие, вернее, покупать его.
Генерал Потапчук даже не стал нажимать кнопку селекторной связи – он стремительно вышел в приемную. Его помощник, молодой подполковник, уже давно не видел своего шефа таким возбужденным.
– Александр, мне срочно нужна информация по убийству Валентина Батулина под Оленом и информация по убийству Аль-Рашида в Риме. Вся, полная информация. Свяжись с нашими посольствами, с консульствами в Риме и Осло. Свяжись с нашими арабскими, норвежскими и итальянскими коллегами. – Мне эта информация нужна как можно скорее.
– Федор Филиппович, – подполковник встал со своего места, – но вы же понимаете, что, скорее всего, эта информация секретная и ни норвежцы, ни итальянцы не захотят поделиться ею с нами.
– Захотят, Александр, захотят. Пообещай им, что мы за это их отблагодарим. И если их интересует то, что известно лишь нам, мы подобную информацию им предоставим.
– Может, норвежцы нам и помогут, а вот арабы как пить дать заартачатся.
– Не рассуждай, Александр, не рассуждай, а действуй. И чем быстрее ты получишь факсы из-за границы, тем будет лучше для нас.
Генерал не стал больше ничего объяснять подчиненному, он хлопнул дверью и закрылся в своем кабинете, где начал расхаживать из угла в угол, от стены к стене, не решаясь вернуться к бумагам.
Его страшила им же самим выстроенная логическая цепочка, звенья которой были надежно скреплены друг с другом и каждое занимало свое место; логика прослеживалась с безжалостной очевидностью и влекла за собой очень далеко идущие выводы.
Генерал опять подошел к столу, облокотился на него и, склонясь над запиской, стал вчитываться в текст, проговаривая вслух слово за словом. В этот момент он был похож на еврея каббалиста, изучающего древние книги и пытающегося найти магическое заклинание, которое может раскрыть сокровенный смысл всего сущего.
Около получаса Потапчук колдовал над аналитической запиской. Потом сложил страницы тоненькой стопкой.
«И как это все мои бравые аналитики не заметили явную закономерность? Однако не стоит на них особенно пенять: это сейчас закономерность кажется простой и очевидной, как решение любой задачи, когда ответ уже найден».
– Так, так, – пробормотал Федор Филиппович, постукивая кончиками пальцев по крышке стола, – хоть и не хочется, хоть гонор и не позволяет, но придется напомнить о себе коллеге из девятого управления.
Генерал Потапчук взглядом стрелка, выбирающего цель, посмотрел на многочисленные телефонные аппараты, стоящие на приставном столике, наморщил лоб, вспоминая номер.
«Слишком давно я тебе не звонил, Андрей Николаевич, вот и выпал номер из памяти. Наверное, я старею, наверное, пора на покой. Ладно, ладно тебе, Федор Филиппович, есть еще порох в пороховницах, – приободрил он себя несколько иронично. – Такую штуку увидел, а вот молодые пропустили. И только ты, Федор Филиппович, разобрался, что к чему».
Генерал вытащил из стола записную книжку в кожаном переплете, провел пальцем по глянцевым страницам и остановился на букве "Р".
– Так-так, Решетов… Ага, вот он, попался.
Генерал снял трубку, быстро пробежал пальцами по клавишам. А затем с улыбкой, может, чуть ехидной, прижал трубку к уху.
– Решетов слушает, – раздался в наушнике усталый, как бы слегка надтреснутый голос.
– Здравствуй, Андреи Николаевич, Потапчук тебя приветствует. Как жив-здоров?
– Ба, Федор Филиппович! Сколько лет, сколько зим!
– Да уже месяца четыре, по-моему, не встречались.
– Наверное, у тебя какая-нибудь просьба? Ведь иначе ты не стал бы звонить. Я-то знаю, какой ты гордый. Нет, чтобы вот так, запросто, позвонить своему другу, пригласить на шашлыки или на Рождество.
– Так я же православный, Андреи Николаевич.
– Да и я не католик, как ты понимаешь. Какой же православный, Федор Филиппович, не любит праздники? Не важно, католические они, иудейские, коммунистические, лишь бы, как говорят, был повод.
– Наверное, придется мне с тобой встретиться, – сказал генерал Потапчук и тяжело вздохнул.
– А что это ты там пыхтишь, как загнанная лошадь?
– Ты знаешь, тяжеловато.
– Кстати, как ты там после госпиталя, оклемался?
– Вроде бы оклемался…
– Так что тебе надо?
– Есть у меня к тебе, Андрей Николаевич, разговор серьезный.
– Какой же?
– Сейчас тебе отправят по факсу одну бумагу. Ты посмотри ее, может, и ты разглядишь что-нибудь занятное.
– Что за бумага?
– Ни к чему разжевывать – сам увидишь. Давай вначале ознакомься, а потом поговорим поподробнее, но, естественно, при личной встрече.
– Хорошо, договор, посылай, жду.
Генерал Потапчук усмехнулся, кладя трубку на рычаги аппарата.
Он взял три страницы аналитической записки и вышел в приемную. Один из его помощников сидел за компьютером. Генерал положил перед ним листочки.
– Немедленно отправь в «девятку» лично генералу Решетову.
– Будет сделано, Федор Филиппович.
Обратившись к другому помощнику, Потапчук распорядился приготовить кофе и принести ему в кабинет пачку сигарет Чувствовалось, он слегка взбодрился и повеселел.
Через час раздался звонок генерала Решетова.
– Так что ты там увидел, Федор Филиппович?
– Что я увидел? – хмыкнул в трубку Потапчук, пощипывая мочку уха. – Я-то увидел, Андрей Николаевич, кое-что, а что увидел ты?
– Думаю, мы увидели одно и то же, – ничего не выражающим тоном произнес генерал Решетов. – Я к тебе приеду или ты ко мне?
– Как хочешь.
– Тогда я еду. Через полчаса встречай.
Через полчаса генерал Решетов – а это был высокий статный мужчина, как раз такой, от которых женщины теряют головы, – вошел в кабинет Федора Филипповича Потапчука.
