– Кто приказал? – поинтересовался я.
– На месте все и узнаешь, – он достал из кармана миниатюрные наручники, к которым, видимо, питал стойкое пристрастие и бросил мне под ноги. – На-ка, примерь. Я же говорил, что сквитаемся. Вот и вышло по-моему.
– А потом – в багажник?
– А куда же еще? – захохотал он и вдруг заорал: – Куда лезешь, овца? А ну, пошла отсюда!
– Молодые люди, – раздался чарующий женский голос, – не подскажете мне... – и тут же раздались хлопки, столь частые, что показалось, будто стреляют из автомата с глушителем.
При первых же словах я упал на землю и валялся вплоть до окончания перестрелки. Впрочем, какой, к черту, перестрелки, слишком уж разным был класс противоборствующих сторон. Ни один из чингизовых нукеров перед тем, как покинуть этот прекрасный и яростный мир, даже не успел нажать на спусковой крючок.
Я поднял голову и огляделся. Четверо застыли на земле в позах сломанных кукол. Крутой мэн Чингиз, с не успевшей сбежать с лица радостной улыбкой, застыл в позе «руки в гору». Метрах в десяти от него стояла неопрятная толстуха, одетая в немыслимое тряпье, с седыми патлами, почти закрывающими лицо. Две «гюрзы» с удлиненными глушителями стволами были направлены на единственного уцелевшего.
Поднявшись с земли разгибом, почти как герои гонконговских боевиков, я подошел к Чингизу и со словами: «Значит, в багажник?» нанес удар «клювиком», то есть, сомкнутыми большим и указательным пальцами левой в печень, а когда он скрючился от боли, сложенной лодочкой ладонью правой – по почкам. И потом несколько раз с чувством пнул его ногой.
– Ну, зачем вы так, Станислав? – с легким осуждением спросила Юлия.
– Имеет право, – с крыши склада неслышно спрыгнул Юра. С автоматом в руках обошел лежащих и посмотрел, не требуются ли кому дополнительные огневые услуги. Естественно, никому не потребовались.
– Имею, – согласился я и еще раз пнул лежавшего. – И, вообще, меня очень нервирует, когда всякая шпана наставляет на меня волыны и порывается покатать в багажнике, – и отвел ногу для следующего удара.
– А вот теперь, хватит, – скомандовал Юра и подмигнул мне. Он поднял с земли наручники, подошел к тряпкой валяющемуся на земле и «окольцевал» его. Достал рацию.
– Готово. Первый, второй, подъезжайте.
Первой подошла машина «Скорой помощи». Из нее вышли двое невыразительного вида мужичков с пластиковыми мешками и начали паковать убитых. Следом за ней во дворе появился джип, из которого вылез Котов. Он достал из багажника здоровенный чемодан и затолкал в него Чингиза, предварительно сделав ему укольчик.
– А он неплохо сложен, – заявил Саня, засовывая чемодан назад в багажник.
– И даже ноги не торчат, – подтвердил Олег, вылезая из машины и закуривая.
– А не задохнется? – засомневался я.
– Обижаешь, чемоданчик у нас специальный.
– Как я вам в образе? – поинтересовалась Юлия, стирая грим с лица бумажной салфеткой.
– Чья школа? – вопросом на вопрос гордо ответил я.
– Третий, подъезжайте, – скомандовал Юра.
Во дворе показалась старенькая «шестерка», эти двое сели в нее и укатили.
Упаковав тушки, «чистильщики» обработали пятна крови специальным раствором из канистр, еще раз внимательно осмотрели двор и тоже уехали. Последними убыли мы с Саней, Олегом и мирно спящим в багажнике пленным. Нас ждала работа.
– Когда мучить-то начнете? – спросил несколько помятый после увеселительной прогулки в чемодане, всеми силами пытающийся скрыть страх Чингиз.
– Не терпится? – участливо поинтересовался Котов, прекрасно понимая состояние собеседника. Устроивший засаду и сам в нее угодивший, тот ожидал очнуться где угодно: в подвале, в кочегарке, в лесочке у разожженного костра, в конце концов. Но только не в уютном кабинете. Даже не связанный, он сидел в кресле подле журнального столика в компании трех мужиков средних лет, ничуть не напоминающих палачей. Да и специфического инструментария, так способствующего приливу откровенности, тоже не наблюдалось. Это-то и пугало.
– Кофе? – дождавшись утвердительного кивка, Саня поставил перед ним чашку и сахарницу. – Добавляй по вкусу.
– Кто вообще сказал, что тебя будут мучить? – Олег заложил ногу за ногу и откинулся в кресле. – Давай договоримся, ты отвечаешь на наши вопросы, делаешь пару звонков, а мы...
– А вы за это меня совсем не больно убиваете, – продолжил его мысль Чингиз. Ей-богу, несмотря на весь свой страх, парень неплохо держался, и это вызывало уважение.
– Некрасиво перебивать старших, – укоризненно покачал головой Саня. – Ты отвечаешь на наши вопросы, а мы тебя отпускаем.
– Так-таки и отпустите?
– Не сразу, конечно. Посидишь у нас денек-второй, пока эта байда не закончится, а потом гуляй на все четыре стороны. Ты же в легионе отслужил, значит, французский паспорт есть, вот и езжай жрать лягушек.
– Какие у меня гарантии?
– Честное слово офицера, – непривычно серьезно ответил Олег. – И советую верить, мы им просто так не разбрасываемся.
– О как!
– Именно. И еще. Вот этого дядю, – Котов указал на меня, – вы пытались спеленать целой командой. Результат напомнить?
– Не надо.
– Рад, что не забыл. Дядя вас, сопляков, просто отшлепал и отпустил. А вот сейчас ты влип в конкретную разборку между серьезными людьми. Так что советую, как говорят в кино, сотрудничать.
– Не понимаю только, какой резон вам оставлять меня в живых? Я бы...
– Ты бы... Мы просто давно живем, и лишняя кровь нам ни к чему. Уж поверь, попроливали...
– Верю, что вы хотите знать?
– Многое.
Когда позвонила Даша, наш разговорчивый собеседник уже заканчивал по второму кругу отвечать на вопросы, на сей раз, попив моего фирменного напитка (водички с химией).
– Да.
– Стас, как ты?
– Все в порядке.
– Когда будешь?
– Вообще-то сегодня не смогу, дела.
– Очень прошу, приезжай. Мне страшно и потом...
– Что случилось?
– Не могу по телефону. Пожалуйста, приезжай, – она всхлипнула, – я просто не знаю, что делать.
– Успокойся, буду через час.
– Люблю тебя.
Очень приятно слышать подобное от молодой и чертовски красивой женщины. Если честно, моя личная жизнь до встречи с ней была серой и тусклой, как штаны пожарного, и крайне бедной на любовные признания.
Я сделал Сане знак рукой, и мы вышли в коридор.
– Любовь-морковь? – полюбопытствовал он.
– Типа того. Я сейчас еду к Даше, что-то у нее случилось.
– Поднимать народ?
– Боюсь, что да.
Не успел подойти к двери, как она распахнулась. На пороге стояла моя любимая, плачущая и даже слегка растрепанная.
– Хорошо, что приехал, заходи скорее.
– Что случилось?
– Дверь запри и обязательно заблокируй замок.
– Сейчас, – я притворился, что нажал на кнопку замка, снял с плеча сумку и начал искать тапочки.
– Проходи в гостиную, не разувайся, – держа правую руку за спиной, она сделала шаг в сторону, пропуская меня вперед.
Ощутив движение воздуха сзади, и вовсе не желая получить чем-нибудь тяжелым по лысине, я нырком переместился вперед и вправо, распрямился и тут же увидел несущуюся мне в грудь подошву башмака. Все, что я успел сделать, это принять удар на согнутые руки и постараться отклониться назад. Получилось не очень здорово. Как птичка, я пролетел пару метров по комнате и ударился о стену.
– Привет, Стасик, помнишь меня?
– Не люблю, когда меня называют Стасиком.
– Так узнал?
– Конечно, – передо мной стоял супермен, красавец-мужчина, любимец женщин и веселый садист Юра Первухин. Редкостный, к слову, подонок по жизни. Конечно же, я узнал его. Несколько лет назад нам доводилось работать вместе. Помню, как он, сжимая мое беззащитное горло своими стальными пальцами, улыбчиво интересовался: «Как бы ты хотел умереть?»
Где-то на Ближнем Востоке. Начало двадцать первого века.
Это случилось в одном небольшом государстве Арабского Востока, отсутствие нефти в котором с лихвой компенсировалось изрядным количеством всяких народных фронтов, движений и просто разного рода вооруженных отморозков невнятной политической ориентации. Испуганное правительство страны силами насквозь коррумпированной полиции и малочисленной, прямо-таки опереточной армии, ничего не могло поделать с этим сбродом, а потому старалось с ними всеми не ссориться.
Однажды прямо в центре столицы среди белого дня было совершено нападение на машину российского посольства. Неизвестные перебили немногочисленную охрану и захватили военного атташе, его помощника и, что самое хреновое, регионального резидента нашей разведки.
На следующий же день на посольство России вышел один из народных фронтов, который взял на себя ответственность за произошедшее и выдвинул ряд требований. Эти ребята, кроме кучи разного рода политических фантазий, возжелали возобновления прерванного еще в начале девяностых финансирования и скромную сумму в пять миллионов долларов одномоментно. В противном случае они обещали вернуть захваченных ими по частям, а в доказательство серьезности своих намерений подбросили к воротам посольства мешок с обезглавленным трупом помощника военного атташе.
