– Военные моряки занимались снами?! – почти насмешливо спросила Элеонор.
– Ты зря смеешься, Эл. Они и сейчас этим занимаются, причем довольно успешно. Не снами, конечно, конкретно, а передачей мысли на расстоянии. Проводят секретные эксперименты на подводных лодках…
– Да ведь это бред!
– Конечно, бред, и им очень хочется, чтобы все так думали. И на то, чтобы все так думали, тратятся бешеные деньги, – сказала Джуди и как-то холодно посмотрела на подругу. – Ну, ладно, давай не будем об этом.
Тон, каким была сказана последняя фраза, заставил Элеонор чуть ли не вздрогнуть. Она хотела еще что-то спросить, но, взглянув в глаза подруги, осеклась.
«Неужели это все так серьезно?» – подумала она.
– Так что ты собираешься делать, Эл? Хочешь, наверное, его найти? Выяснить, в какой операции он задействован? – спросила Джуди, но тон ее был утвердительным.
– Да, Джу, – твердо сказала Элеонор. – Ты знаешь, он три раза спасал мне жизнь, он…
– Не надо мне ничего доказывать, Эл, я на твоей стороне, и, поверь мне, я все понимаю. Я ведь тоже не всю жизнь была клерком, – перебила ее Джуди. – Наверное, я смогу тебе помочь. Сейчас мы сопоставим кое-какие факты, посмотрим кое-какие материалы, сделаем пару запросов и выясним, где твой Алекс.
Джуди встала, прошлась по небольшой комнатке, будто разминая ноги, потом повернулась к молча сидящей Элеонор и произнесла:
– Я работаю в этом отделе уже почти восемь лет. Ты даже не представляешь, как легко вычисляются места пребывания наших агентов. Может быть, это просто потому, что я слишком хорошо знаю наши структуры и методики?
Элеонор неопределенно качнула головой, сейчас ее занимало совсем другое. Джуди направилась к своему компьютеру и на ходу бросила:
– Я в терминал, а ты за булочками, дело это небыстрое, тем более ты мне их все равно должна.
– Джу, может быть, войдем с моего, зачем тебе подставляться? – нерешительно спросила подругу Элеонор.
– Если войдем с твоего, тогда ты подставишься, а я все эти материалы запрашивала… Да не морочь мне голову, иди за булочками! И кофеварку включи!
Джуди уселась за компьютер и проворчала:
– Ты посмотри! Яйца курицу учить взялись!
Дело это оказалось действительно небыстрое. Джуди восстанавливала информацию из ничего, сравнивала обстоятельства и сопоставляла факты, анализировала общую ситуацию. Элеонор любовалась ее работой, с сожалением думая о том, что ей этому никогда не научиться. Как бы то ни было, но через пару часов они уже знали, что Алекс занимается обстоятельствами гибели пентагоновского исследовательского института на Филиппинах. А еще через одну булочку и чашку кофе Джуди вычислила расположение этого института.
– Вот и нашелся твой ненаглядный.
– Ты уверена, что он там? – с некоторым сомнением спросила ее Элеонор.
– Нет, он в Чикаго! Эл, не задавай глупых вопросов.
Элеонор отошла от монитора и, усевшись в кресло, закурила.
– Получается, что это действительно все мои бабьи страдания. Он не в аду, на курорте…
Джуди резко крутнулась в кресле и развернулась лицом к подруге.
– Так ты не в курсе? Ты знаешь, что происходит сейчас в России? Анадырь, Приморье?
– Знаю, видела телерепортажи, я же тебе говорила. Но Минданао здесь при чем?
– Но ведь эту болезнь создали на Минданао, в этом самом институте, наши военные. Причем на самом Минданао также зафиксированы подобные вспышки. А знаешь, как выглядят больные в последней стадии? Иди посмотри!
Джуди вывела на экран фотографии и спросила:
– Ничего тебе это не напоминает?
Элеонор подошла к монитору и отшатнулась, прикрыв рот рукой, чтобы не закричать.
С экрана на нее смотрели налитые кровью глаза на буром опухшем лице, точь-в-точь как у Алекса в ее сне.
– А ты говоришь – бабьи страдания… – видя ее реакцию, тихо проговорила Джуди.
Филиппины. Остров Минданао. Джунгли
Когда Ли вернулась в комнату, Алекс полулежал на диване и курил. Он повернул голову в ее сторону и улыбнулся. Улыбалась и она, но как-то странно, по-другому. Алекс понял, что в их отношениях произошли изменения и основательные, но какие, в какую сторону, в лучшую, в худшую?
«Что же произошло за эти несколько минут?» – думал он, вставая с дивана и раскрывая для Ли объятия.
Она прильнула к нему всем телом, обхватила голову руками и легонько укусила за мочку уха.
– На чем нас прервали, милый? – проворковала она ему на ухо, и руки ее заскользили по его телу.
– Э-э-э… мы собирались выпить, – вспомнил Алекс.
– А по-моему, мы тогда уже выпили и… закусывали… друг другом, – дышала она ему в ухо, и руки ее не останавливались.
– Но нас же прервали, так что стоит повторить, – предложил Алекс, пытаясь оттянуть неизбежный момент близости, к которому он был еще не расположен.
Ее напор и страсть в какой-то степени передавались ему, заводили его, но претили одновременно, к тому же мысли его были далеки от любовных утех.
В отличие от Алекса, Ли испытывала острое возбуждение. И возбуждал ее не столько сам Алекс, сколько знание того, что с ним случится утром. Она смотрела ему в глаза, обнимала его и, может быть, даже любила в этот момент, зная, что завтра еще до полудня его уже не будет. И от этого внутри у нее все горело от страсти, от острого понимания, что в эту ночь он принадлежит ей полностью и без остатка. Он в ее руках и в прямом, и в переносном смысле. Она смотрела ему в глаза, улыбалась и знала, что завтра эти глаза угаснут, и это ее решение, ее воля. Ей даже в голову не приходило, что она похожа на некрофилку, с той лишь разницей, что те испытывают наслаждение от совокупления с холодным, уже мертвым телом, она же – от обладания еще горячим и еще живым, но которое по ее воле через несколько часов станет мертвым. Она хотела, чтобы его глаза, эти живые, искрящиеся улыбкой глаза, последним увидели ее тело – обнаженное, разгоряченное страстью тело, все до последней складочки, до последнего волоска и родинки. И она будет последней, кто ощутит внутри себя горячую, твердую волну мужского желания.
– Так наливай, – сказала она, но не отстранилась, а так и продолжала сжимать его в своих объятиях.
Алекс постарался как можно мягче снять ее руки со своей талии и направился к столу.
– Тебе что налить? Виски? – спросил он, с улыбкой глядя, как она опускается на диван.
– Все равно, на твой выбор, – ответила она, не отводя томных глаз от Алекса.
«Черт! Странная баба, – подумал он, наливая два стакана виски. – С ней явно что-то творится. Я ее начинаю даже бояться. То, что она хочет, чтоб я ее трахнул – понятно, но тут не только это, что-то еще».
Алекс подошел к дивану с двумя стаканами в руках, присел рядом и протянул один ей.
– Что у тебя на уме, Ли? – в лоб спросил ее Алекс, после того как она выпила.
Он знал, что когда два человека явно играют роли друг перед другом и оба об этом знают, а сейчас был именно такой момент, откровенный вопрос может сбить с толку и принести какой-никакой результат. Эта патовая ситуация ему надоела. Он, конечно, понимал, что в откровенность она не пустится, да и он тоже, но хождение по кругу закончится. Не очень тонкий прием, зато действенный.
От неожиданного вопроса Ли изменилась в лице, улыбка осталась, но томность ее куда-то исчезла.
– У меня? – с изумлением спросила она, глядя на продолжавшего улыбаться Алекса.
– Да, Ли. Кто ты и что у тебя на уме?
Ли поставила стакан на стоявший рядом столик и, неотрывно глядя в глаза Алекса, развязала поясок платья и распахнула его. Под ним, естественно, ничего не было. Она откинулась на спинку дивана и слегка развела ноги, демонстрируя ему себя всю, все свои прелести.
– Это ответ на твой первый вопрос – кто я, – сказала она. – А теперь ответ на твой второй вопрос – что у меня на уме.
При этих словах она взяла его руку со стаканом, стакан поставила на столик рядом со своим, а его руку быстро сунула себе между ног и плотно прижала ее своей рукой.
– Ну, как? Чувствуешь, что у меня на уме? – спросила она Алекса.
– Очень убедительные ответы, особенно второй, – сказал он и пошевелил пальцами руки, пойманной в горячий и влажный капкан. – Но не исчерпывающие.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Ли, не отпуская его руки.
Сказать Алекс ничего не успел, в дверь постучали.
– Извини, милый.
Ли отпустила его руку, встала и, запахнув платье, направилась к двери.
Алекс не видел, кто пришел, и не слышал, о чем был разговор, она вышла за дверь, но буквально через минуту вновь вошла в комнату. Подошла к нему, обняла, поцеловав в ухо, и прошептала:
– Прости, дорогой. Через минуту я вернусь, и мы с тобой продолжим разговор о том, что у меня на уме.
– С нетерпением буду ждать, – ответил Алекс, обнимая ее и приспосабливая ей на платье микрожучок. – Очень беспокойный у тебя дом, Ли.
– Бизнес, дорогой, бизнес…
