Верхом инженерного искусства стали одноразовые гранатометы. В использованные тубусы инженер запихал презервативы, надутые газом для зажигалок. Внутри поместили по маленькой петарде, прилепили сбоку батарейки и маленькие тумблеры. При нажатии тумблера цепь замыкалась и из тыльной части гранатомета с грохотом вылетал сноп огня; одновременно оператор на пульте имитации подрывал заряд, заложенный в чучеле противника на караульной вышке. Чучело рвалось пополам, и из него вылетали всяческие внутренности (изъятые накануне в мясном цехе столовой), вперемешку с кровью (красная тушь и томатный сок). Фишка заключалась еще и в том, что до начала активного огневого контакта и высадки парашютистов на вышке стоял настоящий боец. Когда же начиналась заварушка, боец приседал, рядышком рвался дымовой заряд и вышку на несколько секунд окутывало желтым дымом. В это время выставлялось вполне правдоподобное чучело с макетом автомата в руках. Разведчик подсоединял провода, прыгал внутрь вышки и прятался в заранее вырытой перекрытой щели…
Постепенно всех начал охватывать предстартовый мандраж. Офицеры воздушно-десантной службы еще раз проверили свою горку и подвесные системы тренажеров, проинструктировали «десантирующихся». Лейтенант-двухгодичник получил от своих товарищей прекраснейшую банку холодного пива и, спрятавшись за трибуной, с жадностью прихлебывал живительную влагу.
С КПП к плацу потянулись толпы гостей и любопытных. Дородные тетки-«комитетчицы» брезгливо морщились, озирая немудреный быт спецназовцев. Отцы и братья бойцов радостно оглядывались на подтянутый строй. Девчонки повизгивали и, привстав на цыпочки, высматривали своих парней. Щелкали фотоаппараты, над всей бригадой висел возбужденный гомон. Царило нетерпеливое возбуждение. С КПП раздался истошный крик «Еду-у-у-у-ут!!!» Взметнулись шлагбаумы, скрипнули ворота. Комбриг нетерпеливо рыкнул и, отбивая четкий строевой шаг, ринулся к двум черным «Волгам», в которых прибыли «высокие гости». Бригада замерла по стойке «смирно». Даже гражданский люд присмирел. Лейтенант за трибуной поперхнулся пивом и залил кнопку «Talk» на гарнитуре. Над всей бригадой четко, громко и торжественно прогремел доклад командира бригады. Гражданские пооткрывали рты. Вот это акустика! Вот это голос! «Высокие гости», несмотря на похмельный синдром, одобрительно закивали головами и, приложив руки к каракулевым шапкам, двинулись к середине плаца. Дирижер подал жезлом знак «Внимание!». Маленький прапорщик с огромнейшим барабаном, как заправский оркестрант, ловко закрутил между пальцев деревянную киянку, готовясь влупить в туго натянутый бок. Докрутился. Киянка выскользнула из неумелых пальцев и, улетев в толпу, долбанула дородную мадам «комитетчицу» в высоченную норковую шапку.
– Это издевательство, я напишу в газеты! – заорала мадам.
– Во барабанщег жжот! – прокомментировал из-за трибуны на весь плац лейтенант. Гарнитура под действием пива замкнула и выдавала на весь плац переживания впечатлительного лейтенанта-двухгодичника.
«Высокие гости», чеканя шаг, вступили на асфальт плаца. Комбриг сцепил зубы.
– Мочи, усатый, – прохрипел лейтенант и врубил марш.
Музыканты стали усиленно изображать игру на инструментах. Прапорщик дирижер ловко взмахивал жезлом и крутил свободной рукой замысловатые фигуры из смеси южношаолиньского кунг-фу и неприличных жестов. Музыка звучала четко, громко и со всех сторон. Лица зрителей и военных разгладились. Даже барабанщик, лупивший в бок барабана пустой рукой, не портил впечатления. Взмах жезлом – и музыка смолкла.
– Здравствуйте, товарищи разведчики! – бодро гаркнул самый «высокий» из гостей.
– Здра жла… тщщ… – гаркнули разведчики.
– Поздравляю вас!
– Ура-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – раскатисто и многоголосо разнеслось по плацу.
Потом «высокие гости» забрались на трибуну, не найдя микрофона и покосившись на командира бригады, начали читать речи. А после слово взял комбриг. Вот это было слово! Вот это был голос! Даже начальство пробрало до костей. Генералитет с уважением покосился на полковника, так и не поняв, в чем же тут секрет. Комбриг, тихонько всунув в ухо наушник и не заглядывая ни в какие бумажки, бойко сыпал цифрами и фактами, не забывая ничего, не путаясь и не запинаясь. Вот это было выступление!!!
– И я могу перечислить всех военнослужащих нашей бригады, которые своим неустанным трудом, безупречной службой вывели наше соединение в передовые… Люся, мля… положь трубку, не звони, я на плацу выступаю. – Голос командира на несколько секунд стих, но лейтенант за трибуной среагировал вовремя, и он вновь раскатился над притихшей бригадой.
После выступления состоялось прохождение торжественным маршем. И, наконец, показательные выступления. Перед ними командир бригады опять на несколько минут закатил речь, рассказывая о том, как безопасно служить в спецназе, о принимаемых мерах по защите и недопущению, сохранению жизни и здоровья, даже представил офицера, отвечающего за ту самую безопасность.
Над плацем загремела ритмичная музыка. «The Mortal Combat begins» – раздался громовой голос. Ровными рядами на асфальт выбежали рукопашники. Некоторые мамаши и девушки узнали своих сыновей и возлюбленных, украдкой вытерли слезы платочками и радостно завизжали; мужики открыли рты. Спецназовцы начали крутить различные комплексы упражнений с оружием, подбадривая себя дружными слаженными криками.
Комбриг осторожненько отозвал ЗНШ по безопасности военной службы в сторону и поставил задачу тихонечко осмотреть территорию и участки проведения представлений, на предмет «мало ли что». ЗНШ быстренько обежал стадион, протиснулся сквозь толпу и забрался на крышу здания, где были установлены тросовые стапеля. Вэдээсники и бойцы, готовившиеся десантироваться, попытались его прогнать, однако не тут-то было. ЗНШ наорал на всех и лично принялся проверять подвесные системы и тросы, внося еще большую нервозность.
В это время мамашки, окружившие плац, готовы были грохнуться в обморок. Несмотря на все заверения командира бригады, которым можно было бы и поверить, их сыночки грохались сейчас со страшной силой об асфальт, получали удары в различные части тела руками и ногами, да и сами молотили куда ни попадя, со зверскими лицами и криками ломали шеи условным противникам, и было видно, что это занятие им безумно нравится.
Девчонки уже не визжали, а только тихонько охали. Дамы из «Комитета чьих-то там матерей» снимали действо на фотоаппараты и камеры. Голос комбрига гремел на весь плац, перекрывая музыку.
– А сейчас наши разведчики демонстрируют приемы рукопашного боя «один против трех»!
С крыши учебного корпуса раздался истерический крик:
– Вэдэсники, уроды, козлы, я вам припомню, мля…
По натянутым тросам, крепко вцепившись в подвесную систему и болтая ногами, бодро летел ЗНШ. Как говорится, допроверялся. Несмотря на протесты офицеров воздушно-десантной службы, заместитель начальника штаба выдернул из подвесной системы разведчика и начал прыгать на ней, поджимая ноги, проверяя таким образом крепость тросов и лямок, но не удержал равновесия. Офицеры службы не успели и глазом моргнуть, как ЗНШ уже летел над плацем, громко матерясь. Гражданский люд и генералитет ахнули. Лейтенант-двухгодичник, сидя за трибуной, прокомментировал:
– Ёпть, ЗНШ – Бэтман, красавчег…
Комбриг не растерялся:
– Свое мастерство показывает лучший спортсмен, парашютист бригады, он же заместитель начальника штаба по безопасности службы!
Гражданский люд громко захлопал. ЗНШ приземлился на дальнем конце стадиона, прихрамывая, начал искать потерявшуюся при приземлении шапку, одновременно кланяясь публике. К нему подлетела «санитарка», из нее выскочили два разведчика в белых халатах и запихали протестующего ЗНШ вовнутрь.
– Свое мастерство показывают военные медики! – возвестил комбриг.
Выступление рукопашников закончилось.
– А теперь попрошу всех к стадиону. Сейчас вы увидите показательное выступление группы специального назначения в налете!
Толпа, дружно гомоня, кинулась к стадиону, над которым плыла какая-то заунывная музыка. Разведчики, изображавшие то ли боевиков, то ли военнослужащих непонятно какого ваххабитского государства, вели себя соответственно: раскуривали кальян, плясали воинственные танцы, потрясали оружием. Привели пленного, которого с удовольствием начали пытать. Пленный не раскололся, только громко на весь стадион костерил пленивших его хулиганов.
Гражданские одобрительными криками поддерживали мужественного бойца. Несколько поддавших мужиков пытались вылезти и помочь – то ли попытать, то ли освободить бойца. Наконец боевикам надоело мучить несговорчивого разведчика, и они его застрелили, не дав допеть песню «Орленок». При выстреле из груди и спины разведчика брызнул фонтан ярко-красных брызг. Толпа в шоке замерла, готовясь закричать. Комбрига передернуло. Генералы в испуге вытаращили глаза.
