напиться от пуза на третий день, когда уже подыхаешь, то, я читал, могут отказать почки.
— Эй, в крепости, у вас вода есть? — кричу я.
— Пошли на хер! — доносится сверху, и я замечаю на стене голову залегшего там защитника, он ненадолго исчезает из вида и появляется в другом месте.
— Ты там один, что ли? — продолжаю я, надеясь узнать, сколько человек внутри.
— Не один, — басят из-за ворот. — Вали по-хорошему.
Если бы народу там было много, они бы уже высыпали на стены, чтоб посмотреть, кто пожаловал в гости, а так только одна башка мелькает то там, то здесь, создает видимость толпы. Его напарник почему-то не показывается.
— Пристрели его, Бэл, — кричит третий и тоже не показывается.
— У меня арбалет. Считаю до трех. Раз, два…
— И десять болтов к нему. Не жалко их на меня тратить? Это нас двое, а когда привалит толпа побольше, что будете делать? Может, правильнее объединить усилия?
Болт пролетает в паре сантиметров от лица, и я отступаю, понимая, что договориться не удастся. Поднимаю арбалетный болт. Если захватим эту крепость, пригодится, на Полигоне все в дефиците.
— Воду надо, — хрипит Эристан. — Сил уже нет.
— Предполагаю, что все более-менее пригодные для жизни места, в том числе оазисы, уже заняты, — размышляю я вслух, шагая прочь. — Группировки сформированы, и вдвоем нам нечего им противопоставить. Нужно сколачивать свою банду, — Жду, пока он поднимет лук и приладит колчан к бедру, продолжаю: — И захватывать эту крепость, пока конкуренты не сделали это раньше нас. Там человека три, не больше. И то непонятно, почему остальные не показались.
Дальше идем по следам шин, я рассказываю, что ночью слышал выстрелы и взрыв, а Эристан бурно возмущается тем, что мы и гемоды в неравных условиях.
— И ведь хрен их базу захватишь! Ее охраняют дроны, — заканчивает он.
Вспоминаю о своей способности выводить из строя механизмы и уточняю:
— Сколько там дронов?
— Все прошлые сезоны было не меньше пяти. Даже не думай их сбивать! Во-первых, вряд ли получится, во-вторых, правила ты читал?
— Никто не собирается их сбивать. Если бы меньше, можно было бы что-то придумать. У гемодов огнестрел и запас патронов, если бы заполучить их, думаю, крепости сдавались бы без боя.
С каждым шагом пить хочется все больше, пекут пересохшие глаза, словно туда сыпанули песка, пот почти не выделяется. Моему напарнику, похоже, все равно, он носится по окрестностям, что-то вынюхивая. В низинах приходится стоять, пока он роется в земле, надеясь найти воду, но пока нам не везет.
Следы протектора ведут строго на запад — именно туда, куда нужно мне, и это настораживает. После нескольких покушений невольно закрадываются мысли, что меня заказали гемодам. Я назначал Надане место встречи в открытую, информацию наверняка зафиксировали и могли передать кому не следовало, а значит…
Кулаки сжимаются, я ускоряю шаг. Из-за камней, торчащих из земли, как гигантские пальцы, выруливает Эристан с длинной змеюкой в руках, потрясает ею:
— Я добыл обед!
— Молодец.
В моей голове только мысли о Надане. Вся надежда на то, что ее десантировали далеко на востоке или юге, и она не успела добраться до крайней западной точки.
— Посмотри! — радостно восклицает Эристан, взбежавший на вершину холма, змею он прицепил к поясу. — Похоже, я нашел воду.
Неторопливо поднимаюсь к нему, но внизу все та же холмистая пустошь без намеков на воду или зелень.
— Видишь, птицы кружатся в одном месте? Там вода, — он смотрит жалобно. — Это недалеко…
— Идем, — соглашаюсь я — пытка жаждой побеждает пытку неизвестностью.
Если он прав, силы можно не экономить.
— И птиц заодно набьем! — радостно восклицает Эристан, уже предвкушающий, как он не просто напьется, а залезет в воду, будет пить и плескаться, плескаться и пить.
Мне и самому мысли о прохладной воде придают сил.
Но наше воодушевление обрывает командный крик, донесшийся примерно оттуда, где предположительно находится оазис, и мы замедляемся. Пригибаясь, поднимаемся на холм. В небольшой долине под холмом, метрах в пятидесяти от нас, и правда оазис — зеленая латка тростника посреди выжженной солнцем земли, а дальше — пальмовая роща, отбрасывающая спасительную тень на разлегшихся счастливцев, успевших сюда первыми. Два, четыре… десять человек, может, и больше, просто я не всех вижу.
— Суууки! — шепчет Эристан.
— Да, мы везде опоздали, — говорю я. — Легко не будет.
— Может, прибьемся к ним? — жалобно бормочет он и шумно сглатывает слюну. — А потом сбежим? Как тебе план?
— Я тебя не держу. — Начинаю спускаться с холма, а Эристан замер на вершине, словно приклеенный, и не надо быть телепатом, чтоб понять, о чем он сейчас думает.
Ухожу не оборачиваясь. Конечно же он прав. Мы везде опоздали и проигрываем сформированным бандам. Примкнув к этим парням, Эристан повысит свои шансы выжить. А у меня будет свой человек в тылу врага, ведь мы теперь связаны одной тайной и, сообразив, что обрел, Эристан будет молчать о том, как отрекался от Ваала ради жизни. Настоящей жизни.
Интересно, дар, который он получил, — это милость Танит или наши собственные возможности? Скорее второе, потому что только у трикстеров и у тех, кому не набивали татуировку на седьмом шейном позвонке согласно ритуалу, есть паранормальные способности.
За спиной шуршат осыпающиеся камни, доносится шумное дыхание.
— Стой! Я лучше с тобой.
Останавливаюсь, жду принявшего решение Эристана и спрашиваю, когда он ровняется со мной.
— Почему?
Он пожимает плечами.
— Не знаю. Наверное, потому же, почему ты не бросил меня подыхать в пустоши.
Возвращаемся в колею и идем по следам протектора, чуть в стороне обнаруживаем обглоданный человеческий скелет в окружении пяти гиен, лежащих в тени холма. Вожак стаи, завидев нас, вскакивает, издает хохочущий звук, и все гиены поворачивают головы. Эристан целится в них из лука, но сытые звери не спешат за нами идти.
Чуть дальше на пути валяются два гиеньих трупа — следы схватки человека и зверей, на них пирует пара стервятников. Завидев нас, птицы нехотя отходят в сторону. Жужжа громче дронов, с гиен слетает туча жирных черных мух.
— Я ж говорил, что гиены могут задрать человека, — резюмирует Эристан и сразу же себя опровергает: — Хотя, может, это сделал лев. Или человек был ранен… как я.
Я ничего не вижу и не замечаю — похоже, начинаю тупить от обезвоживания. Во фляге плещется последний глоток воды, отвлекая от мыслей о Надане.
К периметру добираемся в полдень. Солнце стоит в зените, и кажется, что плавятся не только наши мозги, а даже воздух. Глаза болят нещадно, кружится голова, каждый шаг дается с трудом. Решено, следующее очко характеристик распределяю в выносливость. У Эристана она аж семнадцать, и он еще вполне бодр, хотя кожа его сгорела на солнце, и ему самое время ныть и страдать. Жаль, что мне не удалось докачать выносливость до четырнадцати в Чистилище, а тут вряд ли получится при дефиците воды и еды.
Следы заканчиваются в нескольких метрах от стены периметра, потом машина, видимо, развернулась и поехала назад.
— И что теперь? — спрашивает Эристан, глядя на воинственного охранного дрона, повернувшего к нам турели и приготовившегося не выпускать нас с Полигона.
— Ищем отпечатки подошв, любые знаки. Просто идем на удалении друг от друга и смотрим под ноги.
Так мы и делаем. Эристан оказывается жутко словоохотливым и комментирует каждый шаг. С одной стороны, хочется велеть ему заткнуться, с другой его болтовня отвлекает от мрачных мыслей о судьбе Наданы.
— Судя по шинам, это что-то трехколесное. Впереди два колеса, сзади одно…
Эристан смолкает, делает стойку, коршуном кидается к камням и с победным возгласом достает некрупную ящерицу, нанизанную на наконечник стрелы, продырявливает ей голову и цепляет на пояс, где змея.
— Какой ты полезный член команды, — поощряю его я и останавливаюсь над рисунком, уже присыпанным пылью: переплетенные змеи, как на татуировках Наданы. Головы, надо полагать, указывают направление, куда она пошла, а вот и след берца в пыли, правильно я все понял.
По следам иду вглубь Полигона. Останавливаюсь возле дерева с обломанными ветвями, откуда, шумно взмахнув крыльями, взлетает пестрая хищная птица. Эристан несколько раз оббегает вокруг дерева и резюмирует:
— Тут еще следы. А вот, смотри, — он указывает себе под ноги, — как будто они ушли отсюда вдвоем вон туда. — Он указывает на север.
— Значит, и Лекс объявился, хорошо… Или плохо.
— Почему плохо?
— Потому что где-то здесь вчера ночью орудовали гемоды.
Находим змеи-стрелки
