– Я не верю вам, – Адлан демонстративно отвернулся к стене.
– Как хочешь, – Вахид поднялся со своего места и многозначительно посмотрел на Шамиля.
Тот снял с плиты закипевший чайник:
– Надо ему рот заткнуть.
Сикоев побледнел.
Вахид снял со стены кухонное полотенце и свернул из него кляп.
– Погодите, – встрепенулся Адлан. – Лабораторию строят в Колумбии. Туда уже контрабандным грузом отправлено оборудование.
– Где? – в один голос переспросили Шамиль и Вахид.
– В Колумбии, – подтвердил Адлан. – Я знаю, что это место прямо на реке Какета.
– Ты хоть сам представляешь, где находится страна, о которой ты говоришь? – не сводя с Адлана взгляда, недоверчиво спросил Вахид.
– В Южной Америке. Я видел даже людей, которые приезжали из тех мест. Нурпаши говорил, что на родине у них свои армии и они занимаются кокаином.
– А где сейчас Нурпаши? – Шамиль поставил чайник на место.
– Недалеко от Познани. Не знаю, как называется это место, но могу нарисовать план.
* * *
Нурпаши несколько дней не выходил из комнаты, оборудованной под кабинет, следя за новостями. Но ни в Интернете, ни по телевизору ничего не сообщалось о массовой гибели людей в России от отравления. Попытки связаться с Адланом не увенчались успехом. Его телефон не отвечал. Был еще один способ узнать, как обстоят дела, – позвонить Дональду Горману. Но с самого начала куратор всего дела араб Аль Хусейн предупредил, что Нурпаши не может самостоятельно выходить на кого-либо, за исключением своих ликвидаторов. Это объяснялось большой степенью секретности работы, которую все эти люди выполняли.
Его дело – вовремя отправить по сигналу из Москвы киллеров для устранения людей, которых укажут на месте, и организовать проверку тех, кто согласился сотрудничать. Эти ученые не знали о том, какую работу им в конечном итоге предложат, до тех пор, пока не оказывались в руках Нурпаши. Как только они выезжали за пределы России, их тут же превращали в рабов, а их семьи на родине – в заложников.
Кроме уже готового к отлету в Южную Америку Акутина было отправлено еще четыре человека. Для этого была разработана целая схема. В принципе, она повторяла в обратной последовательности схему доставки наркотиков из Колумбии в Европу. По этим же каналам Аль Хусейн планировал доставлять в различные страны химическое, а в перспективе, если повезет, и атомное оружие. Место для специфической лаборатории выбрано не случайно. Производство кокаина в Южной Америке было поставлено на широкую ногу. По сути, в Колумбии это стало государством в государстве со своими министерствами, армиями и прочими необходимыми атрибутами. С другой стороны, «Аль Каида» имела свое влияние на поставки наркотиков, производившихся в Афганистане, а, следовательно, и на ценообразование. Слияние двух мощнейших поставщиков зелья перед нарастающей борьбой с наркодельцами сулило большие перспективы. Это являлось своеобразным ответом на объединение Европы и усилия мирового сообщества в борьбе с терроризмом. В хорошем оружии, которым можно шантажировать государства, нуждались все. Колумбийские кокаиновые короли и руководители революционного движения надеялись решать при помощи его свои задачи, а, к примеру, чеченцы – совсем другие, однако необходимо оно было одинаково и тем и другим.
Скрипнула дверь, и в комнату без стука вошел Сиражеддин.
– Чего тебе? – оторвав взгляд от монитора компьютера, спросил Нурпаши.
– К тебе приехал Костя.
– Чего ему надо? – нахмурился Нурпаши.
Костянуш был представителем какой-то секретной службы. Нурпаши знал, что ему щедро платит Аль Хусейн, но не более. Возможно, и имя у него не настоящее.
Поляк прошел в комнату, поприветствовав Аджимуратова едва заметным кивком, и уселся в кресло напротив стола, за которым работал чеченец.
– Вам нужно срочно уезжать, – четко выговаривая каждый слог, сказал он.
Нурпаши, некоторое время переваривая услышанное, рассматривал этого сухощавого, с большими залысинами и бесцветными глазами мужчину.
– Почему? – наконец спросил он.
– Стало очень опасно, – поляк пожевал губами и положил мокрую шляпу на колени. – Ваши агенты в России оказались в руках спецслужб.
– Откуда вы знаете? – почувствовав, как заныло под ложечкой, почти простонал Нурпаши.
– Я не обязан отчитываться перед вами, – напомнил одно из условий их сотрудничества поляк. – Нашей полиции уже известны некоторые факты исчезновения Владзимежа Новака. Могу вас огорчить – они нашли труп и даже определили, от чего скончался этот человек.
– Почему я тогда еще на свободе? – Нурпаши не поверил услышанному.
– Потому что мне хорошо платят, – откровенно признался Костянуш. – Но все, что я могу для вас сделать, это задержать арест до утра.
– Как?! – Нурпаши соскочил со своего места и прошел по комнате. – Не может быть!
– Может, – поляк развел руками. – Завтра я уже ничем не смогу вам помочь.
– Мне нужно проконсультироваться с Хусейном!
– Я это уже сделал за вас, – усмехнулся одними губами поляк. – Ни при каких обстоятельствах вы не можете сейчас с кем-либо выходить на связь. Русские имеют возможность прослушивать вас, и я не исключаю, что это уже происходит. Поэтому счел необходимым встретиться с вами лично.
– Как мне быть с тем химиком, который еще здесь? – нахмурился Нурпаши.
– Везите его в Германию. Во Франкфурте-на-Одере вас встретят.
– Лаборатория?
– Оставьте все, как есть, – махнул рукой Костянуш. – Хоть что-то должно достаться полиции. Все материалы будут засекречены, об этом позаботятся в правительстве. Никому не нужен шум, иначе это будет выглядеть так, будто Польша устроила у себя секретные базы террористов, – он посмотрел на часы. – Насколько я информирован, вашему ученому не нужно создавать специальных условий для перевозки, подобно тем, что были раньше.
– Да, – подтвердил Нурпаши. – Он едет добровольно. У него есть все документы.
До этого, переправляя людей через границы, им надевали на шею корсет, словно она была повреждена, накачивали наркотиками и провозили под видом нуждающихся в сопровождении. В таком состоянии они больше походили на психически неполноценных, ставших таковыми в результате какой-то аварии, чем на светил науки.
* * *
До границы оставалось проехать считаные километры, когда на пустынной трассе, проходившей через небольшую рощу, пританцовывающий от холода полицейский махнул жезлом. Сиражеддин включил правый поворот и затормозил. Из микроавтобуса вышел еще один полицейский. В руках у него был фонарь. Нурпаши обернулся. Акутин, почувствовав, что машина остановилась, проснулся и теперь таращился в окно, пытаясь прочесть какое-то название на указателе, расположенном справа от дороги. Была глубокая ночь.
Поляк подошел со стороны водителя. Сиражеддин опустил стекло. В салон ворвался запах прелых листьев и свежести.
– Просим пане! – офицер показал рукой на свой микроавтобус. – Вас тоже.
Последнее относилось к Нурпаши. Придя к выводу, что раз Акутина не потревожили, значит, в машине Костянуш или кто-то из его представителей, чеченцы смело вышли наружу.
Нурпаши не ошибся: на заднем сиденье, кутаясь в плащ, сидел Костянуш.
– Почему так долго? – дождавшись, когда полицейский впустит чеченцев в салон и закроет снаружи дверь, спросил он. – Вы меня заставляете волноваться.
– Ты же сам сказал – время есть до утра, – напомнил ему Нурпаши, одновременно уловив в голосе поляка фальшивую злость.
– Обстоятельства изменились, и вам придется изменить маршрут.
– Как это? – удивился Нурпаши.
Ему очень не хотелось что-то менять, а еще больше возвращаться обратно и проезжать через другой пограничный пункт. Эта дорога была знакома, да и оставалось совсем немного.
Ни Аджимуратов, ни Сиражеддин не видели, как один из полицейских подошел к их машине и, выведя из нее Акутина, повел через дорогу. Костянуш дождался, когда полицейский вернется уже один, и вопросительно посмотрел на Нурпаши:
– Вы везете с собой оружие?
– Да, – выдержав паузу, кивнул чеченец. – А что?
– Отдайте мне, – поляк протянул руки.
Удивленно хмыкнув, Нурпаши неуверенно расстегнул куртку и вынул из-за пояса «ТТ».
– Теперь идите, – как показалось, поляк облегченно вздохнул.
Нурпаши открыл двери. Однако дойти до машины им было не суждено. Стоящие между ними и джипом полицейские, не сговариваясь, вынули пистолеты и начали стрелять. После того как оба чеченца застыли, скорчившись на мокрой земле, к ним подошел Костянуш.
– Что теперь с ними делать? – спросил один из полицейских.
– Ничего, – Костянуш вскинул руку с зажатым в ней пистолетом Нурпаши, и тишину разорвали еще несколько выстрелов. После того как полицейские свалились в неестественных позах неподалеку от убитых ими чеченцев, он протер «ТТ» и вложил его в руку Нурпаши. Затем достал свой пистолет и выстрелил чеченцу в уже начавшую остывать голову.
