Шота сел. Воры молчали. Слышно было, как с клекотом вырывается из груди Михалыча воздух на излете.
***
Их подвели к забрызганной грязью «девятке». Только теперь Абрамов догадался, что за ними следили как раз из этой тачки и они лохонулись самым банальным образом. Интересно, куда их повезут. Он все еще не верил, что на Петровку.
Блондин, который в этом дуэте явно был за старшего, распорядился:
— Вызывай подкрепление по рации, посадим одного в нашу колымагу, а другого, — он кивнул на Абрамова, — к Усачеву. Представляешь, стрелял в меня, сволочь! Жаль, браслетики я не захватил, я б те ручонки за спину заломил и…
Бывалый майор военной разведки понял, что единственный шанс на спасение у них есть, пока не подъехала вторая машина. По всему выходило, что это и впрямь ментура. Только вот с какой стати они тут пасутся — прямо под самым носом у воровского схода. Неужели охраняют? Но на долгие раздумья времени не было.
Абрамов, подмигнув Фариду, повернулся к блондину вполоборота и внезапно без замаха влепил ему прямой правой в скулу. Майор лет восемь занимался в секции бокса и в свое время был чемпионом округа в среднем весе. Поэтому его неожиданный сокрушительный удар сразу вывел блондина из строя, но для верности Абрамов нанес падающему блондину еще один страшный удар левой в солнечное сплетение и, не дожидаясь ответной реакции (хотя после такого апперкота какая там может быть реакция!), рванул прямо на брюнета. Тот явно не ожидал такой прыти от задержанного, но попытался стать в оборонительную стойку. В этот момент, воспользовавшись мгновенным замешательством брюнета, Фарид Усманов сделал резкое движение и, ловко захватив брюнета сзади за шею, сделал тому удушающий прием, да с такой силой, что брюнет в считанные секунды обмяк и беспомощно повис на мощных руках Фарида.
— Рвем когти! — рявкнул Абрамов, устремляясь обратно в калитку. За ним дернули Усманов и Зверек.
Они пулей пересекли всю строительную площадку, через прореху в заборчике выбрались во двор соседнего дома и помчались в глубь жилого массива.
Зрелище было занятное: два сорокалетних мужика и паренек лет двадцати делают спринтерский рывок по пересеченной местности без всякой видимой причины.
— Сейчас надо словить тачку и — кружным путем в центр! — на бегу командовал Абрамов.
— А что скажем Чижевскому? — выпалил, пыхтя, Усманов.
— Я потом сюда один вернусь! Задание превыше всего!
— А если тебя там эти громилы перехватят? — не унимался Фарид.
Абрамов на бегу махнул рукой.
Они выбежали на какую-то улицу. Навстречу им неспешно катил старенький «москвичек». Абрамов выбежал на проезжую часть и не терпящим возражения жестом приказал водителю остановиться. Дверца «москвича» приоткрылась, и показалось добродушное старческое лицо в толстых очках.
— На пожар?
— На похороны, отец. Довези до Тверской. Сотню даю! — выпалил Абрамов. А Фарид Усманов уже открывал заднюю дверь…
***
Обстановка на сходе накалилась до предела. Уже высказалось пятеро человек: после Шоты говорил Максим Кайзер, Паша Сибирский, Закир Большой, Дядя Толя. Встал Витя Тульский.
— Я на прошлом сходе говорил и сейчас могу повторить. У меня лично такое подозрение, что Варяг с кремлевскими заключил полюбовное соглашение. И что бабки из нашего общака перетекают к ним. Вот и весь сказ. Вот зачем Варяг Шелехова подкармливал. И еще неизвестно, люди, может, он не одного Шелехова кормил. Может, у него на коште еще десяток таких шелехо-вых сидит. И выходит, что Варяг всех нас продал с потрохами — и за всеми этими разговорами… — Он осекся, явно не зная, что еще сказать. В зале снова повисла тишина.
И вдруг старик Михалыч шевельнулся и, не вставая со своего стула, заговорил:
— Люди, я знаю, зачем вы собрались сегодня. Вы уже все решили. Ты, Максим, и ты, Закир, и ты, Витя, и ты, Толян. Вы свое решение вынесли еще до того, как сели за этот красивый стол. Вы говорите, что хотите Варяга отлучить от общаковых бабок. Но по сути вы ведь хотите утвердить новые порядки в нашем мире. Я стар, Шота, — заметил Михалыч, поворачивая голову в сторону грузинского авторитета, — но и ты не мальчик. И ты не хуже моего чуешь, куда ветер дует. И что даже не в Варяге тут дело, хотя, конечно, и в нем тоже, но во вторую очередь. Вы говорите: главное — в общаке и хотите общак взять из рук Варяга. Но все вы знаете — и я это знаю, и ты, Шота, это знаешь, что Варяг из нас, может быть, самый чистый и самый правильный вор, и уж если он контролирует нашу кассу, наш общий банк взаимного кредита… — на этих словах Михалыч лукаво улыбнулся, радуясь своей невольной шутке, — то с общаком все будет в порядке. А вот будет ли такой порядок при новом смотрящем — это еще вопрос. Впрочем, вопрос в другом: зачем вы, люди, завели этот разговор о смене смотрящего, о передаче общака? С какой целью…
Сидящие за столом недовольно заерзали. А Дядя Толя не выдержал и грубо оборвал Михалыча:
— Ты, Михалыч, понимаешь, что городишь? Ты что же, нас подозреваешь в чем?
— Я-то понимаю, — повысил голос Михалыч. — А вот понимаешь ли ты, Толян?
Дошли до меня слухи, люди, что по крайней мере один из нас недавно встречался с крупным ментовским начальником. И этот начальник дал некий приказ, некие инструкции относительно сегодняшнего сходняка, относительно Варяга…
Закир Большой сидел молча, сузив глаза и положив руки перед собой на столе. Витя Тульский вскочил:
— Да ты, Михалыч, чо говоришь — спьяну, что ли?
— Я-то не спьяну, Витек! — злобно отрезал старик. — Но лучше быть пьяным, чем вот таким, как ты, тверезым, но ничего не чующим. Я таким быть не желаю!
Варяг молча, напряженно слушал все, что говорили о нем на сходе. Михалыч явно знал что-то такое, чего не знал даже он. Варяг, и о чем старик, видать, не успел его предупредить. Но что? Почему Михалыч так явственно выделил слово «тверезый». Тверезый… И тут Варяг вспомнил, что в Москве есть законник с погонялом Тверезый — Бабурин его фамилия. Уж не на него ли намекает старый вор?
— Сделаем перерыв, — предложил Закир глухим голосом. — Надо остудиться… А то что-то мы все горячимся. — И, не дожидаясь реакции остальных, встал из-за стола и вышел. За ним последовали еще человек пять.
Михалыч тоже собрался было удалиться, привстал, но замешкался. И тут вдруг Дядя Толя взмахнул рукой.
В зал вбежали пятеро здоровенных громил — гладиаторы Кайзера. Максим, как ответственный за сегодняшний большой сходняк, обеспечивал всю охрану этого мероприятия силами своей пехоты. Но эти быковатые пацаны были явно не просто пехота, а по меньшей мере спецназ ВДВ…
— В прошлый раз, Варяг, ты нас сильно оскорбил, когда твои люди чуть было перестрелку не затеяли, но сегодня мы умнее поступили, — угрожающе захрипел Дядя Толя. — Чтоб тебе неповадно было… — И, повернувшись к вбежавшим охранникам, отдал короткий приказ:
— Берите его!
Варяг такого не ожидал. Это было страшное нарушение всех законов и правил большого сходняка. Подобные мерзкие сцены коварного предательства и полнейшего беспредела он видел только в старых американских боевиках про итальянскую мафию, когда приглашенных на мирные переговоры представителей враждующих кланов обманом завлекали в кровавую ловушку. Неужели свои воры решились на такое предательство по отношению к смотрящему России!
Варяг выскочил из-за стола с намерением добраться до боковой двери, ведущей из банкетного зала на кухню. Он попытался опередить ломанувшихся к нему бритых ребят, но тут страшный удар обрушился ему на затылок. В глазах потемнело, пол ушел из-под ног, все тело охватила внезапная слабость и ватная тяжесть…
Варяг провалился в пустоту и мрак.
***
Мимо ресторана «Золотая нива» со стороны МКАД медленно тащился древний «москвич». Старичок водитель оказался говорливым простачком, который за лишнюю сотню был готов не только отвезти одного из трех странных пассажиров обратно примерно в то же место, где он их подобрал, но даже прокатить по всей кольцевой автодороге хоть десять раз.
Миновав ресторан, примерно через двести метров, у арки большого жилого дома, «москвич» притормозил. Из машины выбрался мужчина в очень пыльном и мятом пиджаке. Нырнув в арку, он дворами поспешил к ресторану «Золотая нива». Выйдя к ресторану со стороны служебного входа, отставной майор Абрамов замер. Первое, что бросилось ему в глаза: с паркинга быстро разъезжаются сверкающие иномарки в сопровождении мощных джипов. Парковка и площадка перед входом в ресторан была запружена одинаковыми, как близнецы, здоровяками в черных костюмах, у многих в ушах торчали витые проводки радиосвязи.
Он посмотрел на «Сейко» и заметил, что суматохе драки разбил стекло. Но часы шли. Было двадцать минут девятого. «Что-то рановато они линяют, — подумал Абрамов. — Едва больше часа просидели. Маловато. Никак что-то произошло…» Но сейчас идти туда и что-то выяснять было глупо, оставалось одно: ждать.
