– Ну что, Захар Николаевич, ничего нового не хотите добавить по нашему, вернее, вашему делу?
– Нет, – последовал ответ задержанного. – Я все изложил в первый раз. Я ехал, на меня было совершено вооруженное нападение. Вынужден был защищаться, кстати, оружие зарегистрировано соответственно с моей рабочей должностью. Все-таки телохранитель. Между прочим, после нападения я сам вызвал милицию. – Платов недоуменно пожал плечами. – А меня за решетку, как какого-то душегуба. Спрашивается, где справедливость?
– Все верно, – сочувственно поддержал его следователь, – только во вроде бы банальном вопросе, который еще при этом и разрешился самым благополучным образом, имеется одна шероховатость – слишком много трупов. Согласитесь, Захар Николаевич, семь трупов многовато для одного разбойного нападения.
– Во-первых, для подобных ситуаций у меня достаточный боевой опыт. А во-вторых, кто сказал, что это разбойное нападение? Проведение акции больше походило на хорошо отрепетированный заказ.
– Заказ? – мгновенно отреагировал следователь, демонстрируя свою профессиональную хватку, скрывающуюся за внешней благопристойностью.
– Я сопровождал начальника службы безопасности компании «Андерсон и К» и уверен, что целью нападения киллеров был Пройдесвит Григорий Иванович, – четко произнес Захар.
– Правильно, – неопределенно усмехнулся следователь, – только ведь после этой деловой поездки Пройдесвит Григорий Иванович бесследно исчез, и мое руководство имеет наглость предполагать, что вы, Захар Николаевич, не кто иной, как соучастник похищения вашего шефа.
– Бред какой-то, – удрученно пробормотал Платов, отводя взгляд в сторону. Первые две недели дознаватель из старых «волков следствия» пытался выяснить, куда же с места перестрелки подевался Пройдесвит. Захар не сообщил ничего толкового по причине того, что сам был не в курсе.
– Мне тоже так кажется, – согласился с ним следователь. – Я подробно изучил ваше досье и честно скажу – восхищен. Ваша дружба с Григорием Ивановичем замешана не на шапочном знакомстве или распитой бутылкой у гастронома, а на совместно пролитом поте, замешана на пролитой крови. Как это ни пафосно звучит, но боевое братство не терпит предательства.
На эти откровения Захар Платов лишь пожал плечами, он уже привык к тому, что у ментов полно всяких уловок, лишь бы добиться от подозреваемого нужных показаний.
– Короче говоря, как вы уже заметили, Захар Николаевич, вас не прессуют, не гноят в общей камере в Бутырке, а содержат здесь, в «Матросской тишине», в камере почти класса «люкс». Передачи с воли не запрещены, как я понял, супруга в средствах не стеснена. А один из лучших московских адвокатов Роман Штрайхер не сегодня-завтра добьется вашего освобождения под подписку «о невыезде». Так что жизнь потихоньку налаживается, и это лишнее доказательство того, что вы не участвовали в похищении Пройдесвита, по логике жанра исполнителей, как правило, исполняют сразу после завершения акции. А тут все наоборот...
И на эти слова Платов никак не отреагировал. Молодой пухлощекий следователь достал из-под стола черный кейс и, укладывая в него журнал, устало произнес:
– Ну что же, если вам, Захар Николаевич, больше нечего сказать и нет жалоб и просьб, то продолжать допрос не имеет смысла.
Захар кивнул и поднялся с привинченного к бетонному полу табурета, но следователь его остановил.
– Еще один вопрос за что вы отметелили соседа по камере, эту восходящую звезду демократической политики?
Тут Платов не удержался от широкой улыбки.
– Пацан сопливый, а решил меня научить, как можно устроить свою жизнь на продаже Родины. Пришлось немного надрать ему задницу, чтобы в будущем думал, о чем и с кем говорить.
– Я так и думал, – ухмыльнулся пухлощекий, нажимая кнопку вызова конвоя...
Высокий крепкий забор серым монолитом окружал правильной формы участок земли на окраине небольшого портового города Лиепая. Когда-то здесь располагалась одна из вспомогательных частей Дважды Краснознаменного Балтийского флота. С момента обретения независимости Латвии российские моряки вынуждены были покинуть место дислокации и эта территория долгие годы пустовала. Но в две тысячи третьем году все изменилось, бывшую советскую воинскую часть окружили высоким каменным забором и возвели технические сооружения по западным военным стандартам. И вскоре было объявлено об открытии учебного центра по подготовке водолазов и «чистильщиков» (водолазов-саперов) по классификации НАТО. На самом деле миролюбивые труженики моря оказались лишь вершиной грозного айсберга. Главной миссией учебного центра была подготовка подводных диверсантов для частей специального назначения Северо-Атлантического блока, чтобы при необходимости они могли эффективно действовать в акватории восточной Балтики.
Поэтому и система безопасности этого центра была сродни системам безопасноти ракетных баз стратегического назначения.
По периметру ограды были установлены несколько десятков камер слежения тепловизоров и различных охранных датчиков. Ворота охраняли двое часовых – высоченного роста парни с монументальными фигурами и лицами, будто высеченными из гранита. Облаченные в яркий натовский камуфляж и с американскими штурмовыми винтовками «М-16», они смотрелись весьма импозантно – местным властям нравилось демонстрировать западным журналистам этих «гренадеров», дескать, пусть республика и маленькая, зато какие у нее солдаты. Никому из иностранцев и в голову не могло прийти – для того чтобы выставить этот «почетный караул», кастинг проводили среди солдат всех республиканских вооруженных сил Латвии. Пиар в современном мире ужасная сила...
Шестерых боевиков из России привезли в учебный центр на армейском микроавтобусе «Мерседес». Через темные тонированные стекла скинхеды могли видеть устройство базы. Ровные полосы дорог, аккуратно подстриженные газоны, мрачные строения казарм и учебных корпусов.
– Прямо средневековый замок, – уважительно заметил качок Шварц, комментируя увиденное.
– Ты смотри повнимательней, может, скоро и крестоносцев недобитых увидишь, – неприязненно буркнул Райс, поглаживая своими короткими и толстыми, как у мясника, руками коротко остриженную макушку. Потом неприятно оскалился, сплюнул на пол и добавил: – Европейцы, твою мать, государством стали только после развала Российской империи, а до того были прокладкой между европейцами и славянами. Чухонцы, бля.
Никто из боевиков Райсу не возразил, за те несколько дней, что прошли с момента объединения их в одну группу, как-то сам собой бывший ветеран чеченской войны стал формальным лидером. И именно Райса курирующий их американец назначил старшим во время переезда из Риги в Лиепаю.
Микроавтобус миновал главные строения базы, проехав через плац, в центре которого возвышался флагшток с развевающимся стягом НАТО.
За плацем полукругом расположились здания развлекательного комплекса: офицерский клуб, казино, бар для курсантов.
– Лихо устроились, буржуи, с комфортом, – снова зло подметил Райс. – То-то они воевать ни хрена не могут.
Наконец «Мерседес» миновал ограду из металлической сетки и оказался в дальнем углу учебного центра. Здесь находилось несколько одноэтажных строений, уютно расположившихся возле моря. Бетонный мол отгораживал небольшую бухту, образовав водоем с естественным рельефом.
Как только микроавтобус остановился, дверь распахнулась и снаружи донесся грубый голос:
– Выходи строиться...
Арнис Крыкляс, сорокалетний долговязый латыш с вытянутым лицом и большими с поволокой глазами, в прошлом последний чемпион республики по подводному ориентированию, в начале девяностых выехал в Соединенные Штаты, где завербовался в элитное подразделение боевых пловцов SEAL. Пять лет он безропотно прослужил рядовым бойцом диверсионного отряда, затем окончил годичные офицерские курсы. После чего в составе отдельного отряда морских диверсантов выполнил несколько боевых операций в странах Ближнего Востока и Северной Африки. Во время последней акции Крыкляс получил под водой мощный гидроудар, после которого еле выжил. С карьерой морского диверсанта пришлось покончить, несколько лет он провел на вспомогательной службе на базе «морских котиков» в Литтл-Крик, теперь наконец получил новое предложение, непыльный и высокооплачиваемый контракт.
В Латвию Арнис Крыкляс прилетел как гражданин США, встречаться с многочисленной родней он не стал, никогда по отношению к ним не испытывал подобного желания, поэтому сразу же ограничил свое перемещение по стране территорией учебной базы.
Его задание заключалось в примитивном обучении наемников использовать подводные носители.
Свое поведение с новоиспеченными рекрутами Крыкляс построил на опыте обучения в учебных центрах SEAL, то есть на полном подчинении через унижение.
