трупа: немцы, офицер и три солдата. Тела разбросаны взрывом – снаряд упал прямо возле них. Трупам несколько дней. Закоченели, распухают.
Старясь дышать одним ртом, Гробовой перевернул тело танкиста на спину. Черты лица показались знакомыми. Расстегнул комбинезон – подполковник и танковые эмблемы. Документов в карманах нет. «Это Васильев, точно Васильев». Рана от пули в ноге, пулевое ранение в грудь. Гимнастерка и комбинезон пропитались кровью. Однако на земле под ним лужи крови не было. Значит, раны он получил не здесь. Картина в голове рисовалась такая. Раненого подполковника тащили немцы. Взрыв случайного снаряда – все убиты, подполковник пытается ползти назад, но силы его покидают. От ран и потери крови он умирает.
Документы танкиста могут быть в кармане немецкого офицера. Он обязан был обыскать пленного.
Каким-то чудом Гробовой успел заметить движение справа от себя, метрах в ста. Он тут же упал на землю и, прикрываясь кустарником, быстро откатился в сторону метров на пять. Первая же мысль – его могли заметить с двух сторон и напасть могут с двух сторон, а он катается тут на открытом месте.
Две автоматные очереди раздались справа, подняв фонтанчики земли вперемешку с пылью. «Ах вы, сволочи!»
Федор, не целясь, выпустил в сторону немцев две короткие очереди.
– Не спешите так, ребята, – проворчал он, отползая в сторону воронки, где лежали трупы немецких солдат.
Еще несколько очередей из «Шмайсеров» показали, что немцы обходят его с двух сторон.
Откинув приклад своего «ППС», Гробовой лег на край воронки и стал наблюдать за местностью поверх мушки. «Ага, вот вы где». Он увидел две каски в траве, потом еще три правее от себя. Немцы не стреляли – видимо, пытались понять, где русские и сколько их там вообще.
Подпускать близко нельзя. Фрицы просто забросают его гранатами. Значит, надо как-то отбиваться и думать, как отойти назад, к Косовичу. Надо же сообщить ему про Васильева.
Дав короткую очередь, он с удовлетворением отметил, что попал. Немцы залегли и тут же открыли ответный огонь.
«Надо добраться до мертвого немецкого офицера, – решил Федор. – Надо проверить его карманы: может, там документы Васильева. Слишком уж много совпадений: и внешнее сходство, и звание, и принадлежность к бронетанковым войскам».
Он осторожно пополз назад, но тут автоматные пули прошли очень близко от его головы. Федору даже показалось, что он ощутил молниеносный порыв воздуха. «Нужно не дать зажать себя в клещи, нужно отстреливаться!» Гробовой снова сделал бросок в сторону, затем поднял голову и дал две очереди в сторону немцев.
Ход оказался неудачным. Сейчас фашистов скрывал высокий кустарник, и Федор не знал, попал он в кого-нибудь или промахнулся. Нужна хорошая позиция, на которой он мог бы продержаться какое-то время, чтобы осмотреться и принять решение. Погибать здесь смысла не было, нужно выбираться. Но для этого надо знать, сколько немцев его окружают, в каком месте они сосредоточились. И наметить путь отхода.
Небольшой бугорок с толстой раздвоенной березой, один ствол которой расщепило и свалило снарядом, вполне подходил для позиции. Гробовой подполз к убитым немцам, подтянул к себе за ремни два «Шмайсера», затем вытащил из подсумков восемь магазинов и рассовал их по карманам и за пазуху. К сожалению, гранат он не нашел.
Оставалось обыскать убитого офицера в поисках документов подполковника Васильева, но сделать этого немцы не давали. Снова заплясали неподалеку фонтанчики, несколько пуль свистнуло возле его головы. Гробовой вскочил на ноги, дал длинную очередь в сторону немцев и в два прыжка преодолел расстояние до березы. Он упал на землю и скатился в яму под корнями. И тут же в ствол угодило несколько пуль. На голову ему посыпались сухая листва и кусочки коры. Вытерев лицо, Гробовой подполз к дереву, выставил из-за ствола автомат и прицелился.
Теперь у него была приличная позиция, можно было вести бой на равных. Короткая очередь, еще одна, еще! Немец ткнулся лицом в землю. Снова очередь – и еще один фашист повалился. Гробовой сменил магазин в своем автомате – последний, потом придется стрелять из «Шмайсеров». Снова несколько пуль попали в дерево. Федор заметил, как два фашиста пытаются подобраться к нему слева. Он переместился, прикрываясь стволом дерева, и первой же очередью застрелил одного. Второй немец упал и стал отползать, меняя позицию. Пока он был виден, Федор двумя короткими очередями прикончил и его.
Пуля ударила в икру. Гробовой сначала не ощутил боли – лишь тупой толчок, но потом как-то сразу ногу пронзила нестерпимая острая боль, в сапоге стало мокро. Выругавшись, Федор упал и переполз вправо от ствола. После первой же очереди замолк «ППС», бросив его, оперативник схватился за трофейный «Шмайсер». Сухими хлесткими очередями он уложил еще одного и отогнал нескольких фашистов. «Черт! Сколько вас там».
В начале боя Федор насчитал всего человек пять, но теперь ему казалось, что их количество увеличилось. «Неужели это все? Неужели тут я и останусь? Как обидно! Как нелепо, ведь надо выполнить задание…»
В голове стало шуметь. Надо стащить сапог и перевязать рану. Кровь течет, силы уходят. Но немцы полезли снова. Гробовой стрелял, меняя магазины, длинными очередями, чтобы держать врага на расстоянии. Кажется, он убил еще троих, когда замолчал в его руках автомат. И тут…
Неожиданно откуда-то выскочили силуэты в зеленых маскировочных халатах, раздались такие знакомые выстрелы наших «ППШ». Немцы запаниковали, кинулись прочь, но вскоре попадали все до единого. Гробовой выдохнул и устало прислонился к стволу березы. Он видел, как Косович лезет через кустарник, добивая немцев короткими очередями.
– Ты что, Федя? Команды помирать не было!
– С кем это ты? – попытался спросить бодрым голосом Гробовой, но получилось не очень убедительно.
– Разведрота подошла. Комбат слышал нашу с тобой ночную стрельбу и решил подстраховать. Ну, и мы бегом к тебе. Слышу, ты тут настоящую войну развернул. Да ты ранен?
– Нога, – кивнул на сапог Гробовой.
– Это мы сейчас, – Олег засуетился. – Потерпи, я сейчас сапог с тебя стяну. Надо перевязать.
– Погоди, – Федор схватил друга за руку. – Сначала дело! Там, в воронке, метрах в сорока левее, лежит наш танкист. Кажется, это Васильев. Немцы его раненого тащили, да попали под обстрел. Документов при нем нет, но они могут быть в кармане мертвого немецкого офицера. Надо забрать подполковника, это доказательство. Он не предатель.
– Да понял я, понял, – высвобождая руку из железных пальцев Гробового, ответил Косович. – Сейчас все сделаем. Конечно, не бросим, что ты такое говоришь!
Косович сидел у окна и, облокотившись на подоконник,
