Ещё интереснее сам вождь. Ростом с воинов, что по бокам. Такой же и в ширину. Громадные руки и ноги. Одет в разноцветные льняные одежды. На груди тяжёлая золотая цепь с огромным рубином. На пальцах кольца, в ушах серьги, на руках и ногах золотые браслеты, усыпанные камнями. Из оружия только железный кинжал за поясом, с рукояткой из рога антилопы и тяжёлые метательные ножи, тоже из самородного железа. Лицо красивое и неглупое.
Мне он не понравился. Так бывает. Вроде ничего плохого. Но душа не лежит. Не нравится человек, и ничего тут не поделаешь.
Надо, конечно, учесть, что и ситуация непростая, щекотливая. Что-то не похоже всё это на ту радостную, дружелюбную встречу, которую нам обещал Моисей. Ну, мне-то что, я маленький. Тут есть Аарон. Пусть он и разбирается.
Аарон опять меня порадовал. Ни тени страха. Похоже, что и действительно не боится. Держится очень достойно. Без какого-либо заискивания, но и не нагло. Словно и не было только что стычки с амаликянами.
Я, правда, заметил, что Аарон вождя не очень-то интересует. Он больше меня рассматривает.
Правильно он мне сразу не понравился. Смотрит на меня очень иронически, пренебрежительно. А вот этого я совсем не переношу.
Ты, конечно, большой и тяжёлый, а я маленький и лёгкий, но видали мы таких больших и тяжёлых, визжащих от боли и согласных на всё, лишь бы я их отпустил.
Не надо мной пренебрегать. Можно не любить, можно бояться, но вот пренебрегать не стоит.
Аарону по чину положено быть дипломатом, но я-то в культурные люди не записывался. Поэтому начал говорить я, хоть и не положено вперёд старших лезть.
Захри учил, что шпану всякую давить надо сразу, если хочешь драки избежать. Иначе уважать не будут. Наглых уважают, культурных и дипломатов нет. Если же драку хочешь, то только сделай вид, что боишься. Лучше способа спровоцировать всякую мразь на атаку нет.
Так что разговор начал с нападения. Бессмысленного и специально не по делу.
– Вы на нас так смотрите, словно спросить хотите, на что эти два еврея надеются?
Вождь вроде и не удивился, что заговорил именно я. Ответил мне в тон, можно сказать, даже весело:
– Ну и на что эти два еврея рассчитывают? Вроде шансов у вас действительно нет. Как ни считай.
– Вы не с того конца считаете. У нас, у евреев, счёт другой.
– Ты видишь, Двани, никогда не знаешь, откуда к тебе что придет. Только сегодня я плакался на скуку. И вот на тебе, какое развлечение, – обратился вождь к охраннику-черепу.
И опять ко мне:
– Поучиться у еврея счёту никому не зазорно. Может, покажешь, как правильно считать?
– Покажу, конечно. Из уважения к хозяину. Всё-таки я у Вас в гостях, хотя так сразу и не скажешь. Еврейский счёт – дело простое. Надеюсь, поймете. А не поймете – Ваши проблемы.
Тут вождь окончательно развеселился. Точно, шут-хохмач – мое призвание. Зря я в палачи-убийцы подался. Надо менять профессию, пока не поздно.
Я продолжил:
– При решении любой проблемы есть два главных вопроса: «Что?» и «Как?»
Нееврей сначала спрашивает: «Как?»
И вот что по-вашему, по-нееврейскому получается:
Два еврея с одной стороны и целое войско свирепых солдат с другой стороны. Племя против двух человек.
Так что следующий вопрос тот, что Вы уже задали: А на что вообще эти евреи рассчитывают?
Теперь посмотрим наш еврейский счёт.
Евреи всегда начинают с вопроса «Что?».
Что могут амаликяне? Амаликяне могут убить двух евреев. И получат за это от меня сандалии, сильно ношенные, и халат, порванный в двух местах. Немного больше вы будете иметь с Аарона. У него халат подороже и есть ещё меч из бронзы.
А что могут два еврея? Наши возможности неизмеримо интереснее ваших. Мы можем перебить всё племя и захватить большую добычу. Только с Вас и с Ваших охранников можно снять хорошие деньги. Один рубин у Вас на груди чего стоит. А кинжал и метательные ножи из железа? Так что дело получается стоящее.
Теперь вопрос: «Как?»
Да как, как ... Начнем драку, там видно будет. Бог нас не оставит. Вы как считаете, дядя Аарон?
Аарон ответил очень серьёзно:
– Осия, об этом не может быть и речи. Мы, левиты, всегда играем честно. А здесь наше положение настолько предпочтительнее, что я не могу это назвать честной игрой.
Раздалось подозрительное булькание. По-видимому, вождь пытался что-то сказать. Но не сумел: закатился от смеха. Вслед за ним заржали и все остальные. Аарон и тот не смог сдержаться: тоже вроде улыбнулся. Да и я что-то закрякал.
Смех стал замолкать, и я вдруг услышал такое же кряканье от Двани, человека-черепа. Я подозрительно спросил его: – Вы что меня передразниваете?
Он с трудом, через кряканье, ответил: – Нет. Я так всегда смеюсь.
Новая истерика – новый приступ смеха охватил общество.
Ситуация явно улучшилась. Вождь дал указание, и нас отвели в шатёр. Слуги принесли воду для омовения. Мы сделали полное очищение и молитву-медитацию.
Потом накрыли столы в нашу честь. Вождь собрал всех знатных воинов. Опять много смеялись. Я уже как-то привык, что я хохмач. И стандартный набор хохм накопил. Например, ответ на вопрос о том, почему я не пью вина. Беспроигрышно. Да и любая моя фраза вызывала безудержный смех окружающих. Даже неинтересно.
А потом стало действительно: не интересно и не смешно. По приказу вождя освободили площадку перед столами и привели двух избитых и связанных молодых парней. Да и парнями их не назовешь – совсем ещё мальчишки.
Аарон сказал мне на ухо:
– Тот, что повыше, – это Аззан, сын князя Нафанаила из племени Иссахара, ты его отца видел на собрании старейшин Иссахара. Второй парень – Фарнак, сын князя Елицафана из племени Завулона. Ребята из знатных еврейских семей. Их отцов у нас очень уважают.
– Осия, – обратился ко мне вождь, – тут говорят, что ты из школы палачей-мангуст. И вроде как чудеса делают воспитанники твоей школы. Не в службу, а в дружбу. Помоги с этими пацанами. Не хотят посылать за выкупом.
Есть у меня друзья среди евреев. Заманили этих придурков мне в ловушку. Теперь должны придурки, как положено, послать за выкупом и дать слово, что не будут мстить моим людям.
А они уперлись. И за выкупом посылать не хотят, и слова своего не дают. Тяжело иметь дело с евреями.
Поработай с ними. Пусть перестанут дурить. У меня и свои палачи есть. Но, говорят, ты лучший.
Вождю ответил Аарон:
–Я, Аарон сын Амрама Левит, старший в своем роду. И род мой старший среди левитов.
Говорю тебе, вождь. Отпусти этих парней. Даю слово, через неделю будет у тебя выкуп за них.
А их слово тебе не нужно. Потому что уже я тебе клянусь: не жить предателям среди евреев. Умрут как собаки.
Хорошо ответил. Резко, на «ты». Мне аж кровь в голову ударила. Если такой аристократ, как Аарон, на «ты» перешёл, значит, дело будет. Хочу убивать!
Вождь в долгу не остался. Продолжил в тон:
– Как так получается? Всегда вы, евреи, правыми выходите. Вот и сейчас, правильно твой пацан обвинил меня в плохом счёте.
Как же я забыл, что и за тебя, Аарон, можно неплохой выкуп потребовать. Поболее, чем за этих парней. Корей скупиться не будет. Тут даже распоряжения твоего не надо.
Что-то они между собой разговорились. Про меня забыли. Пора напомнить.
– Послушай и меня тоже, вождь! Я, Осия сын Нава Ефремлянин, единственный и последний в своем роду. Даю слово: отпусти ребят и сегодня у тебя будет выкуп за них.
А ещё клянусь: умрут предатели, как и сказал Аарон. Только в одном он ошибается: собаки умирают быстро и легко. Эти же будут мечтать о такой смерти. Долго они будут умирать. Долго и плохо.
Тихо стало за столами. Все замолчали.
Вождь криво усмехнулся:
– Что-то я совсем запутался. Знаю я, что держат слово евреи, особенно такие, как ты. Но где ты возьмешь выкуп, чтобы отдать его уже сегодня? Не томи, разгадай загадку.
– Пытался я тебе объяснить еврейский счёт. Да, видно, не по плечу задачка. Счёту, вижу, научить не удалось, попробую поучить амаликян драться.
Четыре телохранителя у тебя. Бойцы, я думаю, лучшие. Двани не в счёт. Извини, друг. Похожи мы с тобой. Смеемся одинаково, и оба голы как соколы. Ни с тебя, ни с меня снять нечего. А мне нужно выкуп за ребят собрать.
Вот с тех, кто вождю бока и задницу прикрывают, если всё снять, то я думаю, за двух-то пацанов, выкуп будет правильный.
Пусть выйдут против меня все трое, одновременно и в полном вооружении. Чтоб на выкуп хватило. Трое лучших бойцов Амалика против одного безоружного еврея. Тут и проверим, кто считает лучше.
Вождь нехорошо задумался. Потом грустно-грустно сказал:
– Учил меня отец:– никогда не спорь с евреями. В конце всё отдашь да ещё и должен останешься.
Не пойму: зачем моим людям драться? А не драться – что же получается? Должен пацанов отпустить? Зачем тогда ловил? Нет, отпускать не хочется.
