– Но это еще не все, – насладившись эффектом, продолжил Бастилин. – Веракса!
«Что еще? – с апатией подумал я. – На кой черт нужна эта болтовня перед расстрелом? Воспитательный момент для двух подчиненных ублюдков…»
Джон прокрутил пленку до того самого момента, где мы расстались. Дверь закрылась. Я ушел, камера продолжала бесстрастно снимать комнату. Профессор сел на кровать, обхватил голову руками.
Я покосился на Бастилина.
– Сейчас, не торопись… – ободрил он меня.
Вдруг дверь приоткрылась, Святозаров поднял голову, раздался глухой звук «уп!». Потом на пленке пошли хрипящие сполохи, и я увидел профессора, неподвижно лежащего на боку.
Я закричал, вскочил, но тут же почувствовал страшный удар по голове, от которого все поплыло перед глазами…
Наручники, профессор, кровь, льющаяся по лицу, прямо на подушку, ползущее пятно, черно-белый экран… Остановившийся кадр, в котором жила лишь вытекающая струя крови из откинутой головы профессора.
– За что вы убили его? – глухо спросил я.
– Это не мы убили, – жестко заметил Бастилин. – Это ты убил. Вот этим пистолетом, на нем твои отпечатки. Ты был у профессора, мило беседовал, что зафиксировала пленка, ушел, чтобы обеспечить алиби, а потом вернулся, чтобы хладнокровно убить.
– Вот так, все просчитали… Только свидетелей нет, – бросил я им.
– Ошибаешься, – продолжил Бастилин. – Свидетели перед тобой. Мало – еще найдем…
– Вы не докажете! Мне не было нужды убивать его.
– Все убийцы так говорят! – умудренно заметил Бастилин.
Веракса поддакнул. «Он убил», – чутьем понял я.
– В общем, положение твое – хуже губернаторского, – покачал головой Бастилин. – А ведь за тобой числится еще одно «мокрое дело». И, насколько мне известно, оно не закрыто, милиция активно продолжает поиски. Потом – погром в ресторане, противодействие органам внутренних дел и, наконец, незаконное хранение оружия. В общей сложности – пожизненное заключение. Можешь не сомневаться…
– Вы хотите выдать меня милиции? – усмехнулся я. – На полном серьезе? Да вас же самих всех пересажают!
– Глупец, не суди о законе, не зная его… Я же тебе еще в первый день нашего знакомства сказал, что у нас нет никакой уголовщины…
– Что ты хочешь от меня?
– Вот это уже теплее! – похвалил Бастилин. – Оставьте нас.
Веракса и Руслан вышли, а Юрий Иванович укоризненно покачал головой.
– Я, честно, думал о тебе лучше. Зачем ты связался с этим придурком профессором? Мы очень скоро разочаровались в нем. Он занимался мелким вредительством, все его рекомендации были с изъяном. Спецы это быстро раскусили. А ведь мы его кормили, из дерьма вытащили. Он никому не нужен был, как пассажир без денег, отставший от поезда на глухом полустанке. Но ты же молодой, энергичный парень, спецназовец, «афганец», черт побери, такие, как ты, – нарасхват… Я смотрел, как ты слушал этот бред выжившего из ума кретина. Мы готовили тебя для ответственной работы, а ты… Ну что прикажешь с тобой делать?
– Если вы считаете свои дела безупречными – отпустите меня на все четыре стороны. И я тут же уеду из Москвы.
Бастилин рассмеялся, правда, без особого вдохновения.
– Ну, как же я могу тебя отпустить, мне ведь голову оторвут. И так промашка вышла с тобой. Столько времени потратили, обкатывали. И ведь все проверки прошел, подлец. Даже на бабе не прокололся. Брюзжание по поводу фирмы не в счет. Все недовольны, всем чего-то мало, бухтят по углам. Я это как профессионал хорошо знаю. Сигналы идут… Но ведь ты покусился на святое: на Дело фирмы. Воевать надумал? Тоже мне Рэмбо! Ты помнишь, чем этот фильм кончается? Правильно, против Системы воевать бесполезно…
После душеспасительной беседы меня под конвоем отвели в глухой темный подвал. Даже наручники не сняли.
Правда, я сам их снял, когда нащупал на полу ржавый гвоздь…
Оставили мою проблему до утра, до решения Вячеслава Викторовича. А он интеллигентно предложит пустить меня в распыл. После чего протрет свои золотые очки.
Всю ночь я, конечно, не спал. А тут еще зазвонил телефон. Я бросился на звук, нащупал на стене трубку – и услышал голос Святозарова:
– Володя, это ты?
Я похолодел от ужаса, сдавленно прошептал:
– Я…
– Меня попросили сказать тебе, чтобы ты соглашался со всеми условиями, не то они сделают дырку в твоей голове…
– Ты откуда звонишь? – понимая абсурдность вопроса, спросил я.
Они разыграли «смерть» профессора или же это галлюцинации?..
– Не будем об этом. Выполни все рекомендации. У тебя есть ко мне вопросы?
– Ты помнишь, как тебя звали, когда ты носил бороду? – прокричал я.
– Не помню! – бесстрастно ответил голос.
Я в ужасе бросил трубку, представив воочию бестелесного компьютерного призрака…
Потом снова загрохотал телефон, я услышал женский голос. Он был очень похож на Светкин, но полностью лишен жизненной силы.
– Володя, ты ничего не знаешь… Ты ошибся во всем. Но тебе помогут…
– Кто ты? – дрожащим голосом спросил я.
– Света… Разве ты не узнал? – равнодушно прозвучал ответ.
Я тихо опустил трубку и вдруг с ужасом понял, что и Светки уже нет на этой земле. Остались только призраки-голоса, безжизненные, нелепые, холодные, как бесконечные компьютерные файлы, смодулированные сумасшедшим ученым. Ныне тоже покойным. Все умрут. Останется безмозгло-правильная речь из вопросов и ответов, которые надо закоротить в синтезаторе, чтобы он сам общался с собой, пока наконец не чокнулся от бесконечной круговерти слов, лишенных живого разума. …Я не знаю, сколько прошло времени, ни единый луч не проникал в каменный мешок. Я замерз, как цуцик, и не умер лишь потому, что сильно разозлился на своих врагов. И тут вновь со страшным грохотом ожил телефон. В трубке раздался подлый голос Вераксы:
– Ты еще не сдох?
– Это ты или синтезатор?
– Я, конечно! Ты что – вольтанулся?
– Не верю… Веракса мертв… Сюда идут звонки с голосами убитых… Все голоса смодулированные. Поэтому я не собираюсь больше общаться. Компьютер, пошел в зад!
Я швырнул трубку. Она разбилась.
Потом в лицо ударил яркий луч. Это отворилась дверь. Пришли Бастилин и Веракса. Они удивились свободе моих рук. Я протянул им наручники, и Джон тут же полез в карман за пистолетом. Они пришли покупать меня. А я, как овощ, как мешок с картошкой, ждал своего часа на складе. Интересно, что же они мне предложат? Убить президента России или заразить СПИДом всех любовниц их конкурентов, предварительно подцепив эту болезнь?
– Выходи! – приказал Бастилин. – Не замерз?
Мы вернулись в секретную комнату.
– Теперь ты понял, что с нашей Системой не бороться надо, а служить ей верой и правдой, как государству, как Родине-маме? Ведь мы и есть государство. От нас не уйдешь и не спрячешься, потому что слишком большие силы стоят и над нами, и под нами. Я полагаю, что ты, Раевский, созрел для работы, которая достойна твоих сил, умения и зрелости. Ты боец, я снимаю шапку перед тобой и показываю открытую ладонь. – Он так и сделал и продолжил: – Веракса, спрячь пистолет. Мы все погорячились, пора говорить как мужчина с мужчиной. Володя, ты убивал врагов в Афгане? Убивал, я знаю. Здесь тоже есть враги. И если они не убьют нас…
– Покороче можно? – перебил я. – Все эти вещи я говорил своим солдатам.
– Надо убрать одного депутата, – будничным голосом, как будто речь шла о перестановке шкафа, сказал Бастилин.
– И где? – поинтересовался я. – В зале заседаний, во время голосования, у подъезда или утопить в личной ванне, залив пеной?
– А вот это будешь решать сам. Выберешь и оружие: снайперскую винтовку, карабин, «АКС», «М-16», «узи», «Кедр» или пистолет любой системы – все это мы тебе предоставим. Если, конечно, ты не выберешь какой-нибудь экзотический способ: отравленной иглой, выпущенной из трубки, ядом, алмазной пылью в чашке кофе… Или через повешение. Систему интересует результат. Выполнишь – получишь пятьдесят тысяч долларов. И можешь проваливать в свой родной Владивосток. Хотя лично я посоветовал бы остаться. Нравишься ты мне…
Я решил не реагировать на эти дешевые ухищрения.
Наверное, и сам Бастилин понял, что переборщил с лестью. Он строго глянул на меня, предупредив:
– У тебя нет другого выхода… Кроме того, мы выясняем адрес твоей мамы. Результат обещали через два дня…
Самое страшное – это вытерпеть.
– Я согласен… Как фамилия депутата?
– Об этом узнаешь позже. Сначала получишь исходные данные об объекте: где он живет, возраст, привычки, семья, круг общения, маршруты движения. Потом представишь мне проект плана операции. И лишь после этого начнется детальная проработка. Как видишь, мы уже успели сделать половину дела. Тебе останется только нажать курок.
– Я бы охотней согласился на первую половину дела.
– Ты можешь отказаться. Это будет честней. Но в твоей ситуации лучше так не делать… И имей в виду, что скрыться тебе не удастся.
