Глава четвертая. Море Лаптевых
Корабельные акустики ни на минуту не прерывают вахту. По приказу генерал-лейтенанта на поиск лодки дважды вылетал противолодочный вертолет.
Тщетно. Субмарина опять исчезла. Ни одного намека на шум от ее винта.
Но нам точно известно: она была где-то рядом. И поэтому команда «Адмирала Никоненко» вынуждена использовать корабельные противодиверсионные средства: каждые пятнадцать-двадцать минут оживает «Удав», или, как его ласково величают моряки, «эрбэушка» – реактивный бомбомет «РБУ-1200». Его основным назначением является защита корабля от торпедных атак противника; борьба с подлодками и подводными диверсантами – задача второстепенная, однако и она выполняется «Удавом» с неизменным успехом. Ожив, «эрбэушка» посылает под углом к горизонту небольшую порцию глубинных бомб, падающих в воду на расстоянии двух-трех километров от корабля. Затем происходит перезарядка, доворот градусов на сорок и ожидание времени старта очередной серии грозных «приветов». Ни один боевой пловец, находясь в здравом рассудке, не покинет лодку и не рискнет приближаться под водой к кораблю во время подобной глубинной бомбардировки…
Ждем прилета пары «Ту-142». Эти самолеты обладают приличной скоростью, на борту большой запас гидроакустических буев. Наконец, в хвостовой части фюзеляжей имеются чувствительные магнитометры, распознающие любое сколько-нибудь значимое по размеру пятно из ферромагнитного материала. «Ту-142» обязаны отыскать следы лодки и по возможности ее уничтожить.
Да, к устранению некоторых проблем необходимо подходить именно так: решительно, быстро и без компромиссов.
Как ни странно, Сергей Сергеевич не порвал меня в клочья, а отнесся к моей выходке со стрельбой из «АК-130» очень даже снисходительно. Но еще более изумила метаморфоза, произошедшая с ним спустя четверть часа, когда к трапу вернулась делегация, отправленная для ареста экипажа «Аквариуса». «Арестовать» ей удалось два изрешеченных винтовочными пулями матросских тела и сильно искалеченный взрывами снарядов труп капитана. Старпом же, взбежав по трапу на борт «Никоненко», первым делом отчеканил начальству доклад, а после искренне добавил от себя лично:
– Спасибо вам, товарищ генерал-лейтенант.
– За что? – загнал тот на лоб всклокоченные брови.
– За наше спасение. Разобравшись со своей шайкой, капитан открыл стрельбу по шлюпке и катеру. Две пули пробили борт, а третья просвистела в сантиметрах от моей головы. Если б не залпы наших орудий – эта сволочь положила бы многих.
– Вон главный канонир стоит, – кивнул шеф в мою сторону, – его и благодарите.
И довольно улыбнулся одними уголками тонких губ.
Мы заходим в кают-компанию. Ополоснув руки, Сергей Сергеевич приглашает меня и Устюжанина за свой столик. Мне действительно пора хорошенько подкрепиться. Несмотря на вколотый фельдшером восстанавливающий витамин, слабость от потери крови дает о себе знать.
– Так, господа руководители прославленного «Фрегата». Ситуация более или менее прояснилась, – негромко вещает генерал, приступая к обеду.
Мы с Георгием переглядываемся: о чем именно говорит начальство?
– Я о ситуации в целом, – продолжает понятливый шеф. – Пока некоторые товарищи упражнялись в стрельбе из главного калибра, Анна Аркадьевна Воронец признала в доставленном со дна куске металла обломок третьей ступени «Молота».
В памяти тут же проявляется встреча с ней в коридоре у медблока. Не с обломком ли «Молота» связано потепление ее взгляда? Или к тому моменту она знала о смерти нашего товарища и глядела на меня с сочувствием?..
Мы с Жорой одновременно перестаем жевать.
– Нами найден фрагмент третьей ступени?! Это правда?
– А что, я слишком часто вру?
– Извините. Просто мы уже не рассчитывали на положительный результат. Подняли для успокоения совести первую попавшуюся железяку… Так это правда?
– Истинная правда. Как и то, что доставленный вами кусок никакой ценности не представляет.
– На вашу мадам не угодишь, – морщится Устюжанин.
Покончив с закуской, Сергей Сергеевич, двигает к себе тарелку с первым блюдом и продолжает рассказ о «ситуации в целом»:
– Картина прояснилась до степени, близкой к стопроцентной вероятности. Не секрет, что специалисты некоторых западных стран крайне заинтересованы в получении сведений о работе блока маневрирования, установленного на третьей ступени баллистической ракеты «Молот». Для непосвященных подводников уточню: этот маленький командный блок задает маневренным двигателям некий алгоритм работы, позволяющий обходить системы вражеской ПРО. Так вот, картина получается следующей: по заданию любопытных западных специалистов в северный район моря Лаптевых, над которым и происходит включение двигателя третьей ступени, прибывает рыболовецкое судно «Аквариус». Далее под видом ремонта откачивающей помпы траулер встает на якорную стоянку в ожидании испытательного пуска «Молота». В случае успешного пуска судно благополучно устранит «поломку» и продолжит плавание. А в случае сбоя в работе третьей ступени команда траулера обязана выполнить три действия. Первое: определить визуально и с помощью радиотехнических средств место падения обломков. Второе: максимально уточнить координаты точки падения с помощью подводного эхолота. И третье: дождаться подхода подводной лодки и навести на обломки третьей ступени вышедших из нее боевых пловцов.
– Очень похоже на истину, – соглашается Георгий.
Да и мне возразить нечем. Уж что-что, а в «спектральном анализе» действий противной стороны Сергею Сергеевичу равных в нашем департаменте нет.
– Теперь относительно «угодить мадам», – продолжает генерал. – Придется, братцы, угождать. Мы этих гражданских товарищей для того сюда и притащили, чтобы они помогли нам в опознании частей ракеты…
– Если я правильно понимаю: вы хотите поручить нам подъем кучи металлического хлама, коим здесь усеяно все дно. Не так ли?
– Истину глаголешь, Евгений.
Прожевав кусок хлеба, обращаюсь к Устюжанину:
– Георгий Александрович, ты докладывал Сергею Сергеевичу о количестве оставшихся комплектов?
Тот невозмутимо кивает, а шеф на пару секунд забывает о наваристом борще. По лицу видно, как его мозг отматывает пленку назад… Ага, распутал клубок сегодняшних событий, навел порядок, разобрался. И вспомнил.
Борщ стынет в тарелке, пальцы нервно барабанят по краю столешницы.
– Ну? И сколько же комплектов у вас осталось?
– Десять, – нещадно перчит свою порцию Жора.
Уточняю:
– На одно полноценное погружение.
– Черт… – шепчет расстроенный старик. – Готов выслушать ваши предложения.
Вместо предложений за нашим столиком на какое-то время воцаряется тишина, изредка нарушаемая звяканьем приборов. Затем ждем, когда одетый в белоснежную форму вестовой соберет пустые тарелки и подаст второе блюдо.
– Пусть гражданские эксперты поточнее опишут нужный агрегат, – озвучивает простейшее решение мой друг, – а мы уж постараемся хорошенько прочесать дно и найти эту… хреновину.
– Не годится, – сразу ставлю крест на его варианте. – Тут даже фотографии не прокатят. На фото хреновина будет новенькая, блестящая и целая; а на дне наверняка лежит обгоревшая, покореженная, а то и развалившаяся на части. О рисунках со словесным описанием вообще говорить не стоит – все это очень субъективно. Один нарисует и опишет так, другой поймет эдак…
Лицо генерала приобретает серый оттенок, пока я неторопливо доедаю котлету с подливкой и наслаждаюсь свежеиспеченным в корабельной пекарне хлебом.
Ладно, чего мучить старика?
– Есть один выход, – я принимаюсь за компот.
– Какой?
– Взять на глубину одного из ваших гражданских.
– То есть как на глубину? – хлопает шеф выцветшими ресницами.
Жора тоже не всасывает.
– Ну, как… Обычно. Провести первичный инструктаж, одеть, прицепить к нему в провожатые двух персональных нянек. Дать хороший фонарь, и пусть ищет вместе со всеми.
Друг молчит. Значит, сомневается.
– Трудно поверить, что найдется желающий, – чешет репу генерал ФСБ.
– Экстрим – всего лишь комплекс вольных упражнений для уменьшения диаметра анального отверстия.
– По-твоему, вот так взять неподготовленного человека и сразу отправить на глубину восемьдесят метров?!
– Сергей Сергеевич, сейчас народ за участие в профессиональном дайвинге отваливает бешеные бабки. Это раз. Погружение можно выполнять в плавном, щадящем режиме: почувствует наш дебютант ухудшение – оставим на комфортной глубине или вообще вернем на поверхность. Это два. И потом… чего я вас уговариваю?.. Мое дело предложить, а решать вам. Это три.
