— Щас Руслана разбужу.
— А почему Руслана? — Гера не поддержал данную кандидатуру. — Вон горец еще на вахте не торчал. Нехай зенки свои прочищает.
— Не-а, — замотал головой Касьян. — Ты сам с ним на пару стой на своей вахте. А я уж как-нибудь. Вот с Русланом.
— Так он вообще, получается, не пришей кобыле хвост, — заявил хиляк, глянув в сторону Аслана. — Будет спокойненько за нашими спинами ваньку валять.
— А и пусть себе спит, — миролюбиво заявил Витёк, который, кажется, готов был дежурить день и ночь, только чтобы без обид.
— И то правда, — согласился Касьян. — Лучше пусть дрыхнет. Спокойней другим.
И он двинулся к Руслану.
— Как знаете, — остался при своем мнении Гера.
Руслан не сразу открыл глаза, долго мычал, даже пытался отбиться рукой и перевернуться на другой бок. Однако Касьян был настойчив, и это принесло свои плоды.
Руслан разлепил глаза и недобро, затуманенным взором уставился на нарушителя сладких грез.
— Чё?! — протянул он, ещё не до конца отогнав от себя дрёму.
— Поменять ребят надо, — произнёс Касьян и кивнул поочередно на Геру и Витька.
Руслан несколько минут соображал. Наконец понял, чего от него хотят, и приподнялся на локте.
— А-а… это. А что — уже пора? — Меняться ему явно не хотелось.
— Пора, — коротко подтвердил Касьян.
Руслан не стал больше препираться. Однако, чтобы окончательно прийти в себя после сна, ему понадобилось намного больше времени, чем Касьяну. Он долго приводил себя в порядок, постоянно зевал, как бы показывая, что зря его подняли, так как у него явный недосып. Однако это уже ровным счетом ничего не значило. Потому как Витек, не дожидаясь смены караула, юркнул на свой лежак и, не раздеваясь, закрыл глаза.
Гера не спешил последовать примеру своего напарника по дежурству. Он достал сигарету и неторопливо закурил. Как будто без принятия дозы никотина сон к нему прийти никак не мог.
— Пошли снаружи посидим, — предложил Руслан, почувствовав себя более или менее бодрым. — Я видел, там диванчик есть.
— Э-э… — Гере отчего-то данная инициатива не пришлась по душе. — Велено быть в зале.
— Да ладно тебе, братишка, — отмахнулся Руслан. — Мы дверь оставим открытой — так что все будет тип-топ. А то тут надымленно. Заодно и комнатушку проветрим.
Гера ничего не ответил. Но в это время пробудился Аслан, который и принял эстафету в разговоре:
— Чё такое? Чё за шум, а? Зачэм нэ спим?
— Во… — с ухмылкой протянул Руслан и ткнул пальцем в сторону кавказца. — Ещё один дежурный. Он тут, внутри, а мы вдвоём снаружи. Ништяк?
— Какой ништак? — встрепенулся Аслан. — Какой дэжурный, а?
— А вот такой! — рыкнул Гера и с остервенением затушил о подоконник недокуренную сигарету. — Твоя очередь стоять, понял?
Гера пристально посмотрел на кавказца. Тот несколько поубавил обороты, вмиг успокоился и забубнил что-то насчёт того, что ещё всех поимеет, правда, бубнил он настолько тихо, что никто не прислушивался и не принимал его слова в расчёт.
— Давай-ка, братишка. — Руслан решил вести дальше вполне дружескую линию, обращаясь к затихшему Аслану. — Поднимайся. Будем втроем нести службу. Мы там, ты тут.
Подхватив пиджак, Руслан кивнул заговорщически Касьяну, предлагая ему убраться из зала.
Оказавшись в коридоре, Касьян плюхнулся на диван, на котором давеча восседала женщина, и не удержался, чтобы не спросить:
— На хрена тебе пиджак?
— Тс. — Руслан приложил палец к губам и оглянулся к дверному проему. Удостоверившись, что их никто не видит, он вытащил из внутреннего кармана пиджака металлическую фляжку.
— Виски. Сечешь, братишка? Я нутром чувствовал: нам здесь ни хрена не обломится и потому прихватил микстуру с собой. А? Ну скажи, что я не умница? Вчера мы проделали классную работенку. Можно сказать, что только мы с тобой вдвоем. А эта бабенция, паразитка, даже слова доброго не сказала. Ну и фиг с нею. Щас мы вдвоем с тобой и поздравим друг друга с боевым крещением. Согласен?
Не дожидаясь ответа Касьяна, Руслан плюхнулся рядом с ним на диван и тут же приложился к выуженной на свет божий фляжке, сделав добрых два глотка.
— Держи, — тихо произнес он, протягивая бутылек своему доблестному соратнику.
Теперь уже Касьян покосился в сторону раскрытых дверей. И, в свою очередь, отметил, что находятся они вне зоны видимости, поэтому принял из рук Руслана сосуд с горячительным содержимым.
Глотнув, хотел было вернуть флягу хозяину, но тот, по-прежнему тихо, остановил того:
— Давай-давай. Тяни ещё. Нечего тут размусоливать. А то сейчас кто-нибудь надумает выбраться наружу.
Касьян не стал размусоливать. И уже основательно приложился к бутыльку. Затем эти же действия повторил Руслан. И снова Касьян. И опять Руслан — уже завершая. Отправив последние капли живительной влаги внутрь своего естества, он с удовлетворением крякнул:
— Хороша дрянь, а? — Руслан подмигнул своему компаньону и спрятал пустую флягу назад во внутренний карман пиджака.
Касьян не стал спорить — он почувствовал, как теплеет внутри и как приятно обволакивается легким туманом сознание.
— А ты ведь мне жизнь спас, братишка, — уже громче, не боясь, проговорил Руслан, вольготно откидываясь на скрипучую спинку. — Если бы не грохнул вовремя твой выстрел, эта бычья плесень вполне могла пустить мне маслину в башку. Вот оно как бывает.
Касьян никак не отреагировал на эти излияния. Словно такое ему приходилось слушать довольно часто, а может, он настолько привык первым нажимать на спусковой крючок, что просто стал безразличен и ко всем смертям, и к тому, как их воспринимают другие.
Он на самом деле уже несколько очерствел. Впрочем, «несколько» здесь не подходит. Он изрядно очерствел.
— Рука у тебя крепкая, — выдохнул Руслан, расслабляясь. — Давно в снайперах?
Касьян мотнул головой.
— Слишком давно, — усмехнулся он.
— Я в своём деле — тоже, — тяжко вздохнул Руслан, как бы показывая, насколько он успел за все годы этого своего дела устать.
Руслан неожиданно поднялся, будто ему стало невмоготу сидеть на диване. Потянувшись, глянул в окно. Чистое небо, без единого облачка, небо, озаренное восходящим солнцем; а в вышине — благодать, чего нельзя было сказать о земной панораме, окружавшей бывший детский сад: мусор, обшарпанный фасад самого здания — безжизненная серость, в отличие от бездонной голубизны небес.
— Чёрт побери… — Руслан погрустнел и сунул руки в карманы брюк. — Уже не помню, сколько не был в столице. Думал: скоро появилась возможность побывать здесь. Погляжу — как, что. А получается — хрен тебе.
— Ничего особенного ты бы здесь не увидел, — успокоил его Касьян и тут же, помотав головой, будто отгоняя навязчивые мысли, поспешно добавил: — Впрочем, возможность ещё представится. Посмотришь. Когда всё кончится.
— Да, — подтвердил Руслан, — когда всё кончится. И когда будут бабки.
— Это точно. Бабки нужны. Без них как-то не так.
— Чё? Большие денежные затруднения? — Руслан вернулся на свое прежнее место на диване.
— А по-моему, тут у всех большие затруднения в этом. Иначе здесь никого бы и не было.
— Давно в Москву не приезжал? — Уже захмелевший Руслан мотнул головой.
— Не так уж давно, — хмыкнул своим мыслям Касьян. — И больше не хочу. Всё. Получу бабки — и на покой. Хватит.
— Во как! Новую жизнь, что ли, хочешь начать?
— Её самую, — подтвердил Касьян. И взгрустнул, вспоминая, похоже, какая прежняя жизнь была у него неважная.
— Значит, здесь дела делал? — Руслан понимающе прищурился и вытянул указательный палец, как бы имитируя дуло пистолета. — Ага?
— А что тут делать, если не дела, — хмыкнул Касьян.
— Ну и как, осечек не было? — как бы между прочим осведомился Руслан.
— У меня никогда не бывает осечек, — с гордостью заявил окончательно окосевший от выпитого Касьян.
Руслана тоже малость пробрало. Он потер глаза, точно спросонья, и лишь после этого позволил себе усомниться в словах собеседника — правда, довольно вяло, как бы давая понять: ему это, в общем, безразлично и можно даже не отвечать.
— Так уж не бывает? — ухмыльнулся Руслан.
Этот выпад задел Касьяна. Если бы не выпивка, он вполне пропустил бы его мимо ушей. Но коктейль из виски и уязвленной гордыни сделал свое дело. Смолчать он не смог.
— Так вот и не бывает. Потому что я всё делаю идеально.
— Ха! — булькнул Руслан таким голосом, словно говорил: ладно уж болтать, не так много мы с тобой и дерябнули, дружище. — Идеального, братишка, ничего не бывает. И уж убийства — тем более.
— Ошибаешься, бывают, — прошипел Касьян, вытягивая шею и приближая лицо к лицу собеседника.
А затем, не удержавшись, начал рассказывать Руслану о своей одиссее в столице. Касьян откровенничал, что грешник перед священником, выкладывал свои истории с максимальными подробностями, даже смаковал их, живописуя, точно художник кистью.
